Потный, перепуганный фламин споткнулся, нелепо взмахнул руками и опрокинулся навзничь.

Мэйо занëс над ним сику:

— Зарублю, грязная тварь!

— Нет! — простонал Нереус.

Он прыгнул, обхватил руки господина:

— Стой! Прошу тебя!

Взгляд Мэйо обжëг лицо невольника.

— Пожалуйста… — У раба задрожали губы.

Опомнившись, нобиль опустил меч:

— Ты ранен. По его милости.

— Я в порядке. Идëм за лошадьми. Поедем скорее отсюда.

— М-мэйо… — прошептал фламин.

— Заткнись! — рявкнул Чёрный Дракон. — Не смей произносить моё имя! Проклинаю тебя! Весь твой род! Гореть вам в подземном огне и обратиться в пепел!

— Тише, — Нереус положил вымазанную кровью ладонь на плечо господина. — Тише, хозяин. Прояви милосердие. Пусть знает, что ошибался на твой счёт, называя одержимым тьмой демоном.

— Т-твоя сила не от Веда… — пробормотал Готто. — Она древнее… С тёмных времён…

— Да пошëл ты, — фыркнул Мэйо. — Ничего вы не знаете и знать не хотите. Сам разберусь, без вашей помощи. Отцепитесь уже от меня, чушеплëты Мертовы!

Он сердито сплюнул и протянул руку геллийцу:

— Идëм, друг. Прости, что не послушал и высмеял твои слова.

— Пустое… — поморщившись, Нереус опëрся на предплечье нобиля. — Только перестань делать дурацкие намëки. Это обидно.

— А слышал шутку про геллийца и фавна?

— Нет.

— А про геллийца и кентавра?

— Нет.

— А про геллийца и…

— Да чтоб тебя, Мэйо! Прекрати!

— А про…

— Геллийца?

— Нет. Про птиц.

— Про каких ещё птиц?

Нобиль зажмурился и выпалил:

— Про тех, что друг друга в задницы клюют!

Нереус помолчал, а затем, не стесняясь в выражениях, сообщил Мэйо всё, что про него думал.

Спустя час, в дороге, друзьям стало понятно, что драка с наймитами привела к более серьезным последствиям, чем казалось вначале.

Нереус клонился к шее лошади. Его била крупная дрожь.

— Как ты? — спросил Мэйо, придерживая Альтана.

— Терпимо, — морщась, ответил раб.

— Сделать привал?

— Нет. Похоже, это яд, — тихо сказал островитянин. — Клинки были отравлены.

— Проклятье, — нобиль ударил себя по бедру. — Афарская гниль! Стоило прикончить за это седого ублюдка Готто…

— Ты обещал никого не убивать. Сдержи слово.

— Я старался. Но…

— Жрец прав на счëт колдовской силы. Что-то в тебе… нечеловеческое, — геллиец вытер губы. — Оно проявляется иногда… Так отчëтливо. Это пугает. Прости за откровенность.

— Я тебе простил даже "говнюка патлатого". С какой стати мне обижаться на "нелюдя"?

— Наверно потому, что ты — патлатый поморский говнюк, — островитянин с усмешкой выплюнул слова. — Икра лягушачья… И яйца у тебя, как у зяблика.

— У меня шары льва!

— И член ëжика.

— Могучий фаллос истинного жеребца!

– Ëжика, — насмешливо хмыкнул Нереус. — Живи с этим, хозяин. А мне… Как видишь, недолго осталось…

Мэйо посерьëзнел:

— Нужно добраться до моей спальни. И побыстрее.

— Желаешь напоследок… меня отыметь? — рассмеялся невольник.

— О, да, геллиец! — нобиль показал в улыбке зубы. — Хочу присунуть тебе поглубже…

— Излиться, как Вед? — от смеха нещадно заныла рана в боку, но лихтиец не мог себя сдержать.

— Излиться на зависть Веду! — во всю мощь лëгких выкрикнул Мэйо.

— Сукин ты сын, поморец…

— Говори со мной, — твëрдо произнëс наследник Макрина. — Оскорбляй. Неси любую чушь. Только не молчи.

— Почему?

— Ты должен оставаться в сознании. Так долго, как сможешь. Это сейчас очень важно.

— Не хочу я с тобой говорить…

— Говори с Апарктием и Альтаном. С полями. С небом. Со своим богом. Как его? Забыл!

— Дэйпо.

— Вот, скажи Дэйпо, что хочешь пожить ещë.

— Вина хочу… И фиников.

— Может, споëм?

— Нет.

— Напой что-нибудь по-геллийски.

— Отстань, прилипала! Лучше бы я подыхал в одиночестве! За что мне такое наказание?

— Завтра! Завтра! Завтра! — прогорланил Мэйо начало знаменитого в Империи военного марша. — Завтра добудем победу!

— Завтра добудем победу, — шëпотом повторил Нереус.

— Мечами прорубим к ней путь!

— И пифос осушим, приятель…

— И снова споëм эту песню!

— И снова споëм эту песню…

— Завтра! Завтра! Завтра!

Кони послушно остановились возле крыльца.

Мэйо спрыгнул с Альтана, рывком отстегнул дорожные сумки.

Нереус медленно сполз с Апарктия, мешком упал на землю возле конских копыт.

— Это в дом! — скомандовал нобиль выскочившим к ним рабам. — Коней под попоны. И помогите дотащить геллийца в мою кубикулу. Быстрее, скоты двуногие! Шевелитесь!

— Осторожнее, у него рана! — рявкнул молодой поморец, взлетая по ступеням. — Давайте же! Ну!

Перед глазами меченосца всë плыло: мозаичный пол менялся местами с расписным потолком, стены качались, к горлу подступала тошнота.

Он почувствовал спиной мягкую постель, кто-то заботливо подсунул ему под голову подушку…

— Все вон! — выкрикнул Мэйо и потрогал горячий лоб островитянина. — Как ты, Нереус?

— Холодно… — прошептал геллиец.

— Потерпи ещë немного. Я понял, что это за яд. Сейчас постараюсь сделать тебе лекарство.

Собрав остаток сил, лихтиец улыбнулся:

— Надеюсь… врачуешь ты лучше, чем поëшь…

Мэйо вернулся к столу, широким движением руки смахнул с него всë на пол.

Вынул какой-то свёрток из дорожной сумки. Затем раскрыл сундук и вытащил обитый тканью ящик с медицинскими инструментами, весами, мерными ложками и разложенными по флаконам снадобьями.

Подвинув ближе светильник, нобиль принялся за дело.

Он пересыпал порошки в ложку, тщательно взвешивал, разбавлял уксусом, доводя до нужных пропорций.

В комнату вошла Виола, нервно поправляя расшитую золотом накидку:

— Что случилось? Где тебя носило?

— Не сейчас. Расскажу на заре.

— Чем ты занят?

— Рукоблудствую! — рявкнул Мэйо, выронив ложку. — Разве не видно? Пытаюсь вылечить моего раба!

— Он заболел?

— Ранен. Отравленным клинком. Не отвлекай, пожалуйста. Я теряю драгоценное время.

— Мэйо, я могу хоть как-то помочь?

— Да, — устало сказал поморец. — Согрей его. По-женски.

Виола сбросила накидку, оставшись в тонкой, почти прозрачной рубашке.

Молча забралась под одеяло.

Прильнула к невольнику.

Погладила его по щеке.

У Нереуса перехватило дыхание. Он уткнулся носом в чëрные волны еë волос. Душистых, как весенний луг.

Девушка несмело тронула повязку на боку геллийца:

— Очень больно?

— Нет.

— Как тебя угораздило?

— Защищал господина.

Виола взяла руку лихтийца, прижала к своей груди:

— Прикоснись ко мне, не бойся. Ты ведь хочешь этого.

Нереус подумал, что она — самая желанная девушка в его жизни — даже не догадывается, как сильно он хочет быть смелее с ней…

— Госпожа…

Рука Виолы смяла край его туники, скользнула по бедру. Шаловливые пальчики нащупали…

Глаза парня округлились. Короткий стон сорвался с губ.

— Я первый раз трогаю… настоящий… — игриво шепнула Виола. — Он большой…

Геллиец сжал в кулаке простынь.

Он — игрушка.

Хозяйская игрушка.

Двуногий скот.

И не больше.

— Мэйо! — крикнула девушка. — Как доставить мужчине удовольствие?

— Погладь там, — не отвлекаясь от весов, ответил нобиль. — Сожми покрепче и двигай рукой вверх-вниз. Только не дергай резко и не выкручивай. Я почти закончил. Осталось нагреть.

— Я читала, — мурлыкнула Виола в ухо Нереуса. — И много слышала от рабынь. Но никогда не пробовала. Хочу испытать это до замужества. Ты не против?

Разве он мог ей отказать?

Мог возразить хоть словом?

— Научи меня… — улыбнулась девушка. — Ты — отличный наставник…

— Если вам угодно… госпожа…

Нереус положил руку поверх еë ладони, сдавил посильнее: