От его взгляда, пронизывающим холодом из-под бровей, она едва не вскрикнула. Глаза Немо стали шире и окончательно перекрасились из серого цвета в ярко-синий. В том, как он смотрел на неё, появилось что-то новое, необъяснимо мрачное.
С полки она подхватила фотографию с убитым Тимофеем и пристально вгляделась в неё. Чёрт возьми, как же она упустила это!
— Данила! Иди сюда!
Даниил пулей прибежал на её зов, уронив по дороге стул.
— Взгляни. Ты видишь это?
Он внимательно осмотрел лицо мёртвого Тимофея, затем перекинул взгляд на его живое тело.
— Его лицо… изменилось. Так это настоящее лицо души проявилось! Спустя столько времени! Настоящее лицо Немо.
Агата и Даниил не сразу обнаружили, что их воскрешённый друг больше не выглядел как погибший Тимофей Орлов, хозяин тела. Он выглядел как Немо. Солома волос потускнела. Округлый нос заострился. Выпуклые бесцветные губы порозовели и сузились. А под нижней губой вырос маленький бугорок наподобие родинки. При ближайшем рассмотрении и фигура Тимофея целиком изменилась, как будто это была 3D-модель, готовая к любым изменениям и коррекциям. Перемены проходят незаметно, если они происходят медленно и на виду.
Вот дополнительная причина частых потерь сознания. Тело трансформировалось под душу, под ту внешность, которой владела она в первой жизни.
В маскировке отпал всякий смысл.
Пришло время, когда они вошли на территорию двора, где и нашли Тимофея мёртвым. Больше полумесяца назад лежало здесь его тело, истекая кровью, а сейчас оно, запущенное к жизни чьим-то желанием, вернулось к месту гибели, но во владении души Немо. Он не переставал думать об этом. Герман с пистолетом, учащённое дыхание, снежная полутьма — в воображении Немо заново нарисовалась сцена убийства. Снег давно растаял, смешав землю с водой, но дух смерти ещё витал в воздухе, прилипая к душе, как весенняя грязь под ногами.
Немо не спешил входить в парадную. Его и не торопили. Экстрасенсы остались стоять подле злополучного места, откуда Немо не сходил ни на шаг.
— Я могу позаимствовать у тебя огонёк? Зажигалка кончилась, эх.
Агата щёлкнула пальцами, и те загорелись синим жаром. Язычок пламени она приставила к кончику сигареты во рту Даниила. Кончик загорелся и пустил струйку дыма.
— Спасибо.
— Я тебе нос подожгу скоро, если не бросишь. Третий год обещаешь! Ты же портишь себя!
— Ну, прости, но я же не злоупотребляю, — по-детски заныл Даниил.
— Ладно, прощаю, — сдалась Агата. — Так и быть! Даже в идеальном мужчине должен быть маленький порок.
Супруги похихикали, и Данила, снова пообещав скоро бросить, затянулся дымом.
Тина умилилась от этой сцены и, улыбаясь, оглянулась на Немо.
Но он не улыбался. Было не до этого. Всматриваясь в мутные лужи, он разглядывал в них такие же мутные картинки, приходящие ему в голову. Память это или воображение, он не мог определить наверняка. Неуловимые видения дразнили его и молчали о главном.
«Крепись, — подумал Немо голосом, которого он ещё не слышал в эхе прошлого. — Крепись, мой друг. Ты сильнее, чем ты думаешь… От тебя зависят жизни».
Так кому же это было нужно?
— Ребята, — спросил Немо, не скрывая беспокойства. — Вы ведь и вправду верите, что существует некая сила, что выше всех существ, которая наблюдает за нами, а иногда и вмешивается в наше бытие? Та, что обычно называют Богом?
— Мы не верим, Немо. Мы знаем, — сказал Даниил. — Такая сила есть, и сам факт существования душ тому доказательство. Ты бы ни за что не ожил, не будь ты душой.
— Тогда скажи мне, Даниил. Если эта сила есть, как она позволил случиться… этому?! Зачем всё это?
— Дело не в Нём, а в людях, которые слишком часто стали переходить на тёмную сторону, — заявила Тина. — Но Тьма же и лишний повод поверить в Свет, не так ли? Это как контрасты цветов, где один цвет не познаешь без другого. Агата, подтверди. Ты же знаешь, о чём я.
Агата знала.
— Случаются ужасные вещи, да, но иногда такое обязано произойти, чтобы прийти к большему свету, — вымолвила она. — Сначала я потеряла родителей в автокатастрофе. Затем ушёл Сирил, который на тот момент оказался мне слишком дорог, чем просто человек, просивший у меня помощи. Позднее умерла Эвелина, моя лучшая подруга, ты её видел. А потом я чуть не потеряла Данилу. И это всё меньше, чем за год. Представь, как я могла бы быть зла на Бога и Судьбу, если они разом отняли у меня и семью, и друзей…
Она долго хранила молчание о событиях той давности. Один из самых больных дней, которые она пережила. Она долго терпела напор эмоций. Сил больше не осталось.
— В Данилу стреляли. Какие-то грязные отморозки, посланные Тьмой. Он был на грани. Я помню тот день, как будто он был вчера… Его тело холодело, пока я держала его, он едва дышал. Кругом висела тьма, и лил дождь. Но затем тучи пронзил луч света. Свет исходит от меня самой. И от ещё одной души.
Так вот, что означали её слова «Он спас наши две души»!
— Так это был Сирил? Но он же мёртв!
Агата кивнула.
— Он самый. Но, уйдя в прошлое телом, душой и духом он остался с нами. И он явился из-за грани. С силой, какой нет ни у одного мага. Потому что я молила о спасении. И с его помощью я вытащила Данилу с края могилы. Сирил бы не пришёл, если бы я не верила в Свет, и если бы я не верила, что спасу Данилу, он бы не был сейчас рядом со мной.
Даниил вышвырнул недокуренную сигарету в ближайшую лужу и прижал Агату к себе. Они одинаково переживали друг за друга. Их эмоции были зеркальны.
Потерянная, опустошённая, без семьи, без друзей, с разбитым сердцем. Такой была сама Агата два года назад. Таким представал сейчас и Немо.
Тина сочувственно кивнула. В отличие от Агаты, она навсегда потеряла того, кого любила. Во всяком случае, ей так часто думалось, пусть Тина и не переставала верить в то большое чудо спасения, что его найдут, целым и невредимым, и он перестанет числиться среди пропавших без вести. Она была последней, кто его видел. Кто видел его живым. Её не покидало гадкое подозрение, что его убили. Точно так же, ни за что — как пытались убить Данилу.
Прошли месяцы, и Тина свыклась с мыслью о гибели её любимого друга. Она же могла на него повлиять, могла спасти! Он бы не исчез бесследно, если бы не она. Если бы она остановила его тогда. Если бы он не покончил с собой…
— Здешняя атмосфера дурно на нас влияет, — сказал Данила, разорвав клубок её раздумий. — Немо, ты готов?
— Готов. Идём.
И, дойдя до двери парадной, Даниил набрал номер нужной квартиры.
— Заходите, заходите, — приветствовала четвёрку Валентина Васильевна, впуская её на порог.
— Спасибо, — Агата вошла первой. — Вы уж простите, что мы пришли так поздно, но Денис пропал без вести, а мы обязались продолжить его дела, включая дело о смерти вашего сына.
— И на том спасибо, что не оставляете меня, Агафья Витальевна. На полицию никакой надежды не осталось. Надеюсь, хотя бы вы поможете.
— Ой, ну что вы. И да, называйте меня просто Агафья.
— А говорила, что ненавидит, когда её так называют, — шепнула Тина на ушко Немо.
Пока Агата и Даниил выясняли мелочи у хозяйки квартиры, Немо незаметно прошёл в комнату Тимофея. Типичная комната парня, который увлекался музыкой. За дверью что-то зашумело, когда Немо широко отворил её. За ней в углу оказалась гитара. Немо бессознательно потянулся к ней и дёрнул за струну. Руки сами обхватили запылившийся инструмент, томительно ожидавший, чтобы кто-нибудь сыграл на нём. Плавные, протяжные ноты полились со струн.
— Он… он играет песню Тимофея, — с придыханием сказала Валентина Васильевна. — То, что он играл в последний раз… прямо перед смертью.
Оправившись от дум, Немо прервал игру и поставил гитару на место. Не он это играл, а пальцы его тела. Пора собраться. Не для того он сюда пришёл.
Немо осмотрел каждый предмет, что стоял на виду в комнате, каждую деталь. Этого оказалось недостаточно. Тогда он открыл ящик рабочего стола. Блокноты, безделушки, старые флаеры. Ничего интересного в них не нашлось. Однако, пролистав очередной блокнот, Немо обнаружил, что на дне ящика под грудой бумаг был зарыт MP3-плейер. Странно, подумал Немо и вынул его на свет. Плеер заработал при включении, он был не сломан. А на обороте приклеена записка:
