— Ирма, хватит! Теперь-то я то и делаю, что верчусь вокруг тебя. Я исправлю это. Теперь-то ты довольна?

— Нет! Я же тоже как труп. Прими это, Герман, ты исчерпал себя, я мертва!

— Замолчи!..

Марк не вмешивался в спор, предпочитая быть скромным безмолвным свидетелем. Когда их крики ему наскучили, он принялся осматривать свои ладони. Это было его тело, без изъянов и шрамов, совершенно здоровое, пусть и по-северному бледное. Нет, с ним участь Ирмы никогда не повторится.

Но внезапно повторилось другое. Странный приступ, из-за которого мутнеет сознание. Глаза заволокло дымкой, голова загудела, уши заложило. Марк сопротивлялся обмороку изо всех сил. Тьма оказалась сильнее. Он облокотился на операционный стол, лишённый зрения и слуха. Только холод металла поддерживал тонкую связь с ускользающим миром. Тело тянуло Марка вниз. Он продолжал бороться. Что-то оторвало его от стола, и Марк ощутил себя уже на полу. Всё так же темно и тихо. Мертвецки тихо. И вдруг сквозь сознание прорвался голос, который был доступен лишь его мозгу. Голос сильный и походящий на рычание.

«Так-так. А вот и ты. Вот на что ты используешь дар, уготованный тебе для великих свершений?»

«Кто ты? И что значит «на что»?»

«О, я не говорю про эту девочку, вокруг которой ты крутишься. Я говорю про то, каким образом ты тратишь великие силы, и тратишь крайне неумело».

«А как тебя звать?»

«О, у меня много имён, и любое из них не скажет тебе ни о чём, но кое-что другое покажется тебе весьма знакомым. Я — Вентиус. Я — дух прозванного Дома Слёз».*

Марк закричал, но не услышал своего крика. Демон добрался до него. Анна предупреждала. Она просила не возвращаться в Дом Слёз. Он её ослушался. На прошлой неделе он два раза приходил туда. Во время полётов полутенью Марк полюбил представлять себя в лесу позднего вечера, когда на смену приходят тёмные краски ночи. А когда он выходил из леса, он непременно показывался на краю злополучного оврага. Так, в который раз выходя к проклятому особняку, Марк напросился в гости.

«Да, Дитя Ветра, это именно я, и я заперт. Пока что ты не подвластен мне полностью, но отныне я буду следить за тобой».

«Зачем это? Зачем ты мучаешь меня?»

«О, нет! Твои обмороки — это отголоски пенумбры, не я на них влияю. Я же хочу предупредить, что твоя дальнейшая праздность приведёт тебя лишь ко Тьме. И ко мне. Ты так и будешь приходить в Дом Слёз до тех пор, пока ты сам не возжелаешь остаться!»

«Не дождёшься. Я никому не принадлежу, я сам по себе».

Вентиус злобно захохотал.

«Не существует никакой третьей стороны под названием «сам по себе»! Все души после смерти уходят либо в Рай, либо в Ад, а те, что остаются среди живых, так или иначе, попадут туда или сюда, но чуть позже. Даже не думай, что ты столь особенный, что избежишь перепутья».

«Что же мне сделать, чтобы ты ушёл?»

«Я уйду. Но помни, Сыном Ветра ты стал благодаря мне, благодаря энергии Дома Слёз, и, что бы ты в будущем ни делал, ты потянешься ко мне сам. А безумие охватит тобою и помимо моей воли».

— Марк! Марк, что с тобой?

Звенящую тишину разорвали голоса Германа и Ирмы. Голос Вентиуса отступил вместе с параличом полуобморока. Обеспокоенные лица брата и сестры склонились над Марком, разгоняя дымку беспамятства.

— Марк, ну как ты?

— Я?.. Я в порядке… Ирма…

— А ну, вставай, — Герман подхватил Марка за шиворот и как куклу поставил на ноги. Марк встал ровно, прояснившись разумом и окрепнув телом.

— Спасибо, Герман… Простите, что я…

— Ничего страшного, Марк, — сказала Ирма, отряхивая его спину от катышков пыли.

— Ты мне сильно не нравишься в последнее время, — заявил Герман с прищуром. — Это уже четвёртый обморок при мне, сколько же их было без меня?

«Достаточно, чтобы и я начал беспокоиться».

— Ещё одно поражение. Жаль, — Герман недовольно причмокнул. — Что ж… Уходим?

Герман приготовился чертить в воздухе руны портала, когда Марк окликнул его:

— Постой! Рецепт ещё может сработать. Что, если подмешать туда крови Ирмы? Если Эликсир служит нам своего рода вакциной, то нам нужен сам вирус. Если мы хотим восстановить связь души с ослабшим телом, то нам пригодится его частичка в качестве того самого «вируса».

— Точно… Вот я болван, а ты молодец!

На ходу подобрав с подноса пустой шприц, Герман уколол безымянный палец Ирмы, отчего душой она ойкнула и по привычке принялась зализывать ранку, которая была лишь у бездушной оболочки.

— Эликсир ещё остался, вдруг с кровью он, правда, сработает… С тобой точно всё нормально, Марк?

— Д-да, да, но… нет, я потом скажу. Не сейчас. Сейчас важнее Ирма.

— Как знаешь, — Герман пожал плечами и смешал кровь сестры с неудачным зельем.

Вдруг постучали в дверь. Послышался невнятный голос Дениса Сафонова.

— Накрой её и прячься! Быстро!

Марк накинул на тело Ирмы простыню и укрылся за креслом в кабинете. Сама Ирма недовольно закрыла лицо ладонью со звучным хлопком. Бросив шприц, Герман отворил Денису, но дальше порога его не пустил.

— Здравствуй, Денис. Ты не вовремя, у меня тут вскрытие…

— А ты без перчаток, — кивнул Денис на его руки. — И халата на тебе нет.

Герман ментально отругал себя за глупую оплошность. Бесполезно врать тому, кто умеет читать твои мысли. Более того, пикающий монитор, что фиксировал пульс у потенциального трупа, с головой выдавал и без телепатии. Герман раздражённо щёлкнул языком:

— Пришёл опять ругать меня за чернокнижие?

— Лишний раз проверить, что ты в здравом уме, — сказал Сафонов.

Соболев покачал головой. Их встреча была обязана вновь кончиться ничем.

— А тебе никогда не нравились мои идеи. Говорю тебе, оставь её тело в покое. Пусть связь восстановится, и она сама вернётся туда. Ты только расшатываешь её!.. Опять ты не веришь мне! Я же тоже хочу, как лучше, зуб даю!

— У тебя так зубов на меня не хватит, — съехидствовал Герман. — Ну, а что ты мне тогда прикажешь делать? Молиться? Не смеши меня, одними словами не поможешь!..

«Как так? — думал Марк. — Как это «словами не поможешь»? А кто просил меня не оставлять Ирму, чтобы она не сошла с ума?»

«А хочешь, я открою тебе заветные слова, что способствуют Эликсиру Жизни?» — заговорил в затылке Вентиус.

— Ага, моя помощь больше не нужна! Великолепно! — Денис всплеснул руками. — Но не забывай, что это я рассказал тебе о существовании полутеней!

— Тогда я тот, кто укротит их сущность, — прошипел Герман.

— Да ты просто одержим желанием воскрешения, дружище! А желание наделяется силой через слова. Или ты не знаешь об этом? А как же заговоры, которыми ты порой пользуешься?

— Так, Денис! Честное слово, отстань от нас, а «Список полутеней» я тебе успею предоставить…

— Минуточку, что это за «нас»?

— Нас с Ирмой! Прошу, уходи.

— Эй, ты же не… Эй!

Герман хлопнул дверью перед его носом, а призрак Ирмы насилу оттащил его к выходу, подхватив под руки.

Обернувшись, Герман поднял глаза и оторопел от того, как преобразился его ассистент. Он стоял перед телом, словно нож сжимая заполненный эликсиром шприц. Свесившиеся на лицо волосы, из-под которого озлобленно глядели помутневшие сапфиры, предавали ему вид безумца, замышляющего страшное преступление. Оскалив зубы, Марк процедил:

— Давай попробуем ещё. Когда-то же должно сработать. И на этот раз давай не в руку.

Герман растерялся.

— И куда ты предлагаешь?

— Прямо по центру. Так, чтобы не задеть органы. Я вроде помню, там есть одно такое местечко.

Герман поколебался, потеребив ворот джемпера.

— Допустим, я не прав. Анатомию я изучал не досконально. Но, раз ты говоришь, что ни при каких увечьях тела она не умирает, то можно попробовать, — Марк дёрнул головой так, чтобы навязчивые волосы слетели с его лица.

— Когда-нибудь, она может и умереть, — осторожно сказал Герман.

— Она выживет. Я уверен. А если и нет, так она сама обрадуется смерти.