- Эр-хот Марселу, кажется, до признания совершеннолетия вам положен телохранитель? Ваш отец упомянул имя эйра Дамиана. Похоже, у вас заключён договор, не так ли?

Дамиан поспешно кивнул, а Марселу с облегчением выдохнул.

- Что ж, в таком случае, эйру Дамиану больше не нужно выискивать способы, чтобы пробраться к вам, - с усмешкой заметил царь, после чего добавил: - И если вам угодно общество и принца Этьена, вы можете официально его пригласить.

Обрадованный этими словами, Марселу приободрился и почти уверенным голосом, сорвавшимся лишь один раз, поблагодарил царя. Затем, когда прибыл эскорт, он высказал своё пожелание собраться вместе с друзьями, после чего, находясь в какой-то блаженной эйфории, добрался до комнаты, и только щёлкнувший замок привёл его в чувства. Этьен закрыл дверь изнутри, после чего, настороженно оглядываясь, прошёлся по комнате. Дамиан водрузил яйцо на стол и расслабленно сел на диван. Марселу подошёл к своему подарку и, остановившись напротив, спросил:

- Как думаете, что это такое?

- С виду просто жутко дорогая штуковина, - хмыкнул Дамиан, но затем внимательно посмотрел на свои руки, вспоминая ощущения, и добавил: - Она тёплая.

Марселу испуганно отшатнулся.

- Ты хочешь сказать, живая? - с удивлением переспросил Этьен, походя ближе. - Мне показалось, что это просто нечто религиозное...

- Нет, наверное, всё-таки не живая, - покачал головой Дамиан. - Просто очень необычный камень, гладкий и греет. У нас тоже есть тёплые камни, из них строят печи.

- Звучит утешающе, - фыркнул Этьен, теряя к яйцу всякий интерес.

- И почему он подарил это только мне? - не унимался Марселу, всё так же не сводя взгляда со своего подарка.

- Тут, по-моему, всё просто, - заметил Этьен, устраиваясь в кресле. - Ты же наследник дружественной страны, почему бы не обменяться любезностями?

- Но ты тоже принц, - возразил было Марселу, но его тут же перебили:

- Я - эльф, и если ты вдруг позабыл, наги ненавидят эльфов!

- И, как бы дико это ни звучало, тебе что-то пообещали! - вклинился Дамиан. - У вас был такой странный диалог, я так и не понял, что тебе от них нужно?

- Самое дорогое - жизнь, - пафосно объявил Этьен, но, заметив, как нахмурились друзья, решил пояснить: - Да ладно вам, давайте уже будем смотреть фактам в лицо: каждый житель этой страны желает придушить меня!

- Ну, они просто не догадываются, какой ты на самом деле милый, - с сарказмом заметил Дамиан. - Прямо-таки пышешь любовью к нагам, что даже не прочь закрутить роман с дочкой посла.

- Можно подумать, у меня тут богатый выбор! - начал было Этьен.

- Голоса... - прервал их Марселу, продолжая гипнотизировать взглядом яйцо-сувенир. - Ди, ты ведь что-то говорил о голосах?!

Рена:

Ей снова снился Храм. Виной тому, конечно, был заданный царевичем Ц`милом вопрос:

- Скажите честно, юная Жрица, стоит ли впускать в Храм чужаков?

Рене очень хотелось сказать «нет», но она была дочерью посла и потому не могла судить однобоко.

- Не всех. - Прозвучал её уклончивый ответ.

Впрочем, Ц`милу он понравился. Ещё ему явно пришлась по вкусу оживлённая беседа, завязавшаяся между ними по пути к дворцу. Царевичу, как старшему сыну, вменялось в обязанность провожать гостей, но так как за чужеземцами был прислан эскорт, а Рош последовал за царём для совещания в малом Сэйклите, на его попечении остались только Рена и Рэл. Высокая честь для детей посла. Рена даже не ожидала, что царевич с кем-то из них заговорит. Признаться, Ц`мил сначала показался ей неприступным и отстранённым. Он был по-своему красив, те же серебристые волосы, резкие черты лица и пронзительные янтарные глаза, но при всём этом ему недоставало отцовской стати. По манере держаться царевич здорово напоминал Этьена: такой же самодовольный и надменный. Пожалуй, это сходство повлияло на решение Рены, когда в её голове раздался приказ царя:

«А теперь покажите нам, чему вас на самом деле учили в Храме!»

Случилось это перед показательным боем. До того момента Рена наслаждалась игрой на рианте и настолько увлеклась музицированием, что абсолютно не замечала ничего вокруг. В её репертуаре было ещё так много разнообразных песен и мелодий и всех их хотелось сыграть. При этом Рена и не думала поразить царя своими музыкальными способностями, ей просто нравилась музыка. Нравилась настолько, что стоило ей только начать играть, как начисто забывались все условности. Да ещё и на таком прекрасном инструменте! Царская рианта была миниатюрней храмовой и отличалась каким-то особенным, трепетным и почти осязаемым звуком. Само прикосновение к струнам заставляло Рену ощущать мурашки на коже. Исполнять на таком инструменте ритуальный танец оказалось ещё более волнительно.

Вибрации от священных золотых струн были куда сильнее светских серебряных, и почти мгновенно погрузили Рену в необычное состояние. Такое прежде бывало с ней лишь однажды, на церемонии Первого возвышения. Казалось, тело жило отдельно от чувств. Пальцы сами собой перебирали струны, тогда как всё сознание Рены было подчинено бою. Словно она сама в тот момент держала в руках меч. Едва ли Рена до конца осознавала происходящее, она просто улавливала, почти предугадывая, движения противника. Под углом вправо, резко вниз, шаг назад и выпад слева. Каждый замах Рена видела будто бы в замедлении. Противника выдавал запах, лёгкое подрагивание мышц и неровное дыхание. Рена отчётливо понимала, что надо оказаться быстрее и обязательно победить, но тело слушалось неохотно. Оно было каким-то ватным, медленным и тяжёлым. Чужим и враждебным.

«Отстань!» - Пронеслась в её сознании резкая мысль, переломившая ход боя. Тело почти вышло из-под контроля и стало действовать на уровне инстинкта - змеиного инстинкта, что позволило ранить противника.

«Ты явно поставила не на того», - раздалась насмешливая мысль, но Рена с ней не согласилась. Чуть позднее она поняла, что невольно вторглась в сознание Дамиана, помогая ему в бою. И тому это совсем не понравилось, но Рена была абсолютно уверена, что поступила верно. Как ей казалось - по справедливости. Во всяком случае, царь не высказал никакого недовольства, даже когда Дамиан начал подозревать ментальную связь. Последнее было крайне неприятно и указывало на то, что Рена где-то совершила ошибку. Вероятно, слишком увлеклась, ведь влияние настоящей Жрицы почти невозможно было обнаружить. «Это всё потому, что я получила только начальное образование», - с тоской подумала Рена, в очередной раз крутя в руках тяжёлый медальон. «А, может, я смогу его уговорить? И он отправит меня доучиваться?» - мелькнула шальная мысль, но была тут же отвергнута. Замужние наги занимались другими делами, и уж точно не сидели за риантой в Храме.

- А жаль, - прошептала Рена, вспоминая склочную Сарояну. Третьей жене её отца совсем не повредили бы какие-нибудь занятия. Лучше уж она займётся самообразованием, чем станет такой же. Впрочем, Рена пока напрасно переживала, случай вновь показать свои способности представился ей на следующее же утро.

После скромного завтрака, подданного в апартаменты, её с небольшим эскортом отправили в храм. Трепет и волнение охватили Рену ещё на пути туда. Древние стены из красного камня не тускнели, как и позолоченный лик Полоза, венчавшего купол храма. О возрасте напоминали лишь разросшиеся цветные мхи, разнообразившие узор кладки. Запах благовоний, возжигаемых в огромных чашах у ворот, Рена почувствовала ещё издали. Он приятно щекотал ноздри, вызывая ощущения чего-то родного и близкого. Сердца гулко застучали почти в унисон, малое правое чуть опережало левое. Под сводами храма её встретила Главная Жрица. Нэйдини по-родственному обняла Рену, чем заставила ту смутиться.

- Вот мы и встретились, - мягко заметила Жрица. - Как я и говорила, это случилось довольно скоро.