Сознание медленно ускользало, но вместо умиротворённой черноты, в него просачивались непонятные, незнакомые образы. Они мелькали яркими, разноцветными картинками, словно в калейдоскопе. Юная девушка в сером платье с тёмным фартуком порхала по комнатам, потирая пыль цветастой тряпкой. У неё были длинные светлые волосы, выгоревшие на летнем солнце добела и делавшие её так похожей на юную эльфийку. Худенькая, ладная, она привлекала взгляды не только молодых лакеев, конюхов и поварят, но и умело заигрывала и со старым камердинером и со строгим дворецким. Томный взгляд её больших голубых глаз моментально сводил с ума. Они встретились почти случайно. Он спешил переодеться к ужину после конной прогулки, она же замешкалась, меняя бельё в его спальне. Столкнулись лоб в лоб, разве что искры не полетели вместе с корзиной белья. Но именно тогда-то он её и приметил. Какое-то сладкое незнакомое чувство зародилось в нём, побуждающее делать различные глупости. Он следил за ней, украдкой подглядывал и порой, когда был уверен, что его никто не видит, откровенно любовался. Это походило на увлекательную игру, вот только ему отчаянно хотелось в неё выиграть.

Он подловил её на лестнице, прижал к стене и впервые вдохнул её аромат.

- Ты и правда цветочек, Флорет, - прошептал он, а она залилась краской, словно распустившийся мак.

- Простите, - пискнула она, шмыгнув в сторону, и понеслась по ступенькам на кухню. Туда ему ход был закрыт. Спускаться ниже второго уровня считалось недостойным, потому и сад располагался выше первого этажа. С правилами он пока считался, и она ещё долго его так дразнила. Попадётся в узком коридоре, позволит приблизиться, тоненько вскрикнет и убежит со всех ног. Как мышка в норку от несмышленого котёнка. Но, как и любая мышка, она всё же доигралась. Он поймал её в библиотеке и заполучил-таки поцелуй. Сначала один, затем, увлекшись, набрал с полсотни, а потом и этого стало мало. Она была словно наркотик, стоило лишь попробовать, чтобы потерять рассудок. И с каждым разом нужно увеличивать дозу. Объятья уже были горячи и тесны, поцелуи обжигающе жаркими, когда он понял, что не в силах больше сдерживать себя. Вот если бы она проявила благоразумие и оттолкнула его, но... служанка есть служанка. Она не посмела. А возможно она и сама желала этого с не меньшей страстью, да только ему этого так и не удалось узнать. Их поймали с поличным на рассвете, и не кто-нибудь из слуг, с кем можно было как-то договориться, а самая худшая из всех возможных персон - его мать. Леди Эстерель была неумолима: Флорет едва не сожгло в пламени её магии. Он успел защитить свою юную любовницу, правда, ненадолго. Позже, уже основательно остыв, леди Эстерель разыскала беглянку и продала в публичный дом на Бэрлоке. Эльфы подобных заведений никогда не держали. Зато там она сошла за диковинку, пригодилось сходство с эльфийкой.

Ему повезло чуть больше. Презрение матери было столь велико, что с её уст слетело только одно:

- Животное.

Его вышвырнули из комнаты. Старый камердинер чуть ли не за шкирку притащил его в кабинет, но там уже подле кресла отца горделиво возвышалась леди Эстерель так и не удостоившая сына взглядом.

- Я вынуждена сообщить, что у нас больше нет сына. - Прочеканил её холодный голос, и эти слова подобно острому клинку врезались в самое сердце.

- Леди Эстерель мне всё рассказала. - Отец говорил тихо и мягко. Его лицо приобрело нездоровый серый оттенок, а кончики пальцев, которыми он держался за массивную дубовую столешницу, предательски подрагивали. Он был шокирован и ещё не пришёл в себя. Но леди Эстерель оказывала невероятное давление и вынуждала соображать. - Я не понимаю, зачем тебе это?! Ты давно помолвлен, и ты же говорил, что тебе нравится Шанталь. А это... она же человек! Как можно!..

Отец поморщился. Было видно, что сама мысль о близких отношениях с человеком для него омерзительна. В этом он был похож на мать. Кажется, они и сошлись на своём высокомерии.

- Я не знаю, что нам теперь делать, - со вздохом продолжил отец, - но закон велит представить тебя на суд Императора. Но я бы не сильно рассчитывал на его благодушие, ведь ты пренебрёг его дочерью. Едва ли ты останешься принцем, Этьен. Надеюсь, что тебе хотя бы сохранят жизнь.

- Принцем? - эта мысль завертелась у Рены в голове и окончательно выдернула её из видений. - Так он всё-таки принц!

Она с удивлением рассматривала продолжающего мирно спать эльфа. Теперь-то многое становилось на свои места. Вот почему Рена никогда не слышала о нём, ведь все её поручения касались титулованных особ. Конечно, как принца Этьена обучали магии, но раз от него отказались, его познания оказались неполными, хотя и уникальными. Вот только Рена ни капли не сочувствовала эльфу. Внутри неё ещё звенели отголоски чувств: радости и страсти к Флорет, жгучей обиды на отца и лютой ненависти к матери, - но все они вызывали у неё стойкое ощущение, что Этьен получил по заслугам. И, глядя на него, с сожалением поняла, что жизнь его ничему не научила. Вместо того, чтобы осознать свою ошибку, Этьен превратился в нахального ловеласа. Вспоминая то, как он пытался заигрывать с ней, Рена невольно согласилась с леди Эстерель: «Действительно, животное».

Ей хотелось отодвинуться от него, он вызывал некую брезгливость, но закоченевшее от холода тело не спешило подчиниться. Рена несколько заторможено крутила в голове украденный ненароком чужой сон, так что не сразу заметила, как рядом зашуршала трава и послышались глухие шаги. На них кто-то довольно тихо надвигался. Раздался резкий свист, и Рена, встрепенувшись, оказалась лицом к лицу с новой опасностью.

Марселу:

- Это совершенно невозможно! - уже в третий раз восклицал Дамиан, глупо шаря руками по воздуху. Он тщетно искал обратную сторону Врат, которые испарились, едва состоялся перенос.

Марселу и вовсе стоял истуканом. В его сознании не желало укладываться происходящее. Ещё минуту назад он стоял в незнакомом подземелье, влекомый таинственным голосом, а теперь вокруг южные джунгли, так похожие на родные просторы. И птичий гвалт, в котором совершенно невозможно различить каких-либо слов или конкретных звуков.

- Наверное, я всё-таки привёл нас в ловушку... - потерянно произнёс Марселу, прикрывая глаза ладонями. Только бы не расплакаться! Ещё никогда прежде он не был так растерян и напуган.

- Отставить панику! - резко отмёл Дамиан, прекращая свои нелепые попытки отыскать невидимое. - Всегда можно выбраться! Главное, не терять самообладание.

Марселу сглотнул и с надеждой уставился на друга. Дамиан, тяжело дыша, явно по-другому начал осматривать окружившие их опасные джунгли. Коварные лианы, казалось, так плотно переплетались друг с другом, что между ними совершенно невозможно было пройти. Пёстрые и крупные маслянистые цветы тоже не внушали доверия. На Ю нечто подобное запросто могло оттяпать руку зазевавшемуся путнику. И, глядя на то, как опасно колыхаются толстые пестики, у Марселу возникло стойкое желание быть как можно дальше.

- Никогда бы не подумал, что в змеином царстве могут быть подобные леса, - хмыкнул Дамиан, а потом вдруг резко наклонился. - А вот и подарок от нашей парочки! - С этими словами он что-то выудил из густой травы.

На солнце блеснула вторая серебряная запонка Этьена. У Марселу сразу как-то отлегло на сердце, но радость его была весьма кратковременной. Вокруг опасные джунгли, и даже лунным богам неведомо, что здесь могло случиться.

- Этьен, конечно, не дурак, - задумчиво крутя запонку, произнёс Дамиан, - но мог бы оставить знак и пояснее. Эта жуткая растительность прячет следы лучше снега!

Марселу в замешательстве посмотрел вниз и заметил, что уже в шаге от него недавно примятая трав распрямилась, словно на неё никогда не ступала нога ни зверя, ни человека. Они топтались здесь, по меньшей мере, полчаса, но абсолютно ничего не напоминало об этом!