Лунный свет слабел, но Кестрель знала, что Арин разглядел печаль в ее глазах. Пусть видит. Ей это выгодно.

— Я знаю кодовое слово, — повторила она.

— Мне ты его не скажешь. — Облака заволокли луну, и на лицо Арина упала тень. — Ты только дразнишь меня. Ты хочешь, чтобы я возненавидел себя за то, что сделал. Ты меня никогда не простишь и уж точно не станешь мне помогать.

— У тебя есть то, что мне нужно.

Холодная тьма постепенно заполняла все вокруг.

— Сомневаюсь.

— Мне нужна Джесс. Я помогу тебе захватить корабли, а ты отдашь мне ее.

Правда порой может обмануть не хуже лжи. Кестрель и правда хотела выторговать шанс спасти Джесс — или хотя бы возможность быть рядом с ней, когда придет ее час. Но Кестрель также надеялась, что за этой правдой удастся скрыть другую цель: ей нужно было, чтобы в гавани оставалась хотя бы одна рыбацкая лодка.

— Я не могу так просто отдать ее тебе, — возразил Арин. — Судьбу выживших пленников решает Плут.

— Да, но у тебя, похоже, особые привилегии. Одну девушку ты уже забрал, почему бы не попросить и вторую?

Его губы покривились, выражая отвращение.

— Я договорюсь, чтобы тебе позволили с ней увидеться как можно скорее. Ты поверишь моему слову?

— У меня нет выбора. А теперь к делу. Ты сказал Плуту, что отправился на бал, чтобы узнать какие-то сведения от раба начальника порта. Расскажи мне, что ты узнал.

— Я поехал не за этим.

— Что?

— Нет никаких сведений. Я солгал.

Кестрель приподняла одну бровь.

— Изумительно. А ты еще что-то обещаешь и ждешь, что я тебе поверю. Честное слово, Арин, скоро ты сам не сможешь отличить, где правда, а где ложь.

Молчание. Неужели это его задело? Кестрель надеялась, что да.

— Твой план по захвату кораблей неплох, — снова заговорила она, — но некоторые детали нужно доработать.

Она изложила ему свой замысел. Принимая от нее помощь, Арин усиливает недоверие своих людей. Интересно, понимает ли он это? Гэррани лишь еще больше поверят в их любовную связь и не слишком обрадуются тому, что он слушает советы валорианки, которая наверняка имеет свои мотивы. Знает ли он, что победу, одержанную сегодня, обесценит средство, к которому он решил прибегнуть? Наверняка ему известно: побед без потерь не бывает.

Но едва ли он догадается, что капитан Венсан научил ее ходить под парусом. А если даже Арин это знает, сейчас его голова забита другими заботами. Вряд ли он задумывается о том, что ей проще простого сбежать отсюда в рыбацкой лодке.

Как только появится шанс, она им воспользуется и натравит гончих империи на этот город.

Арину ранее доводилось работать в гавани. Из каменоломни он снова попал в кузницу. Потом его господин умер, и Арин достался одному из наследников. В бумагах он по-прежнему значился как Коваль, но ему удалось скрыть свои навыки от новых владельцев, и в итоге его невыгодно продали на верфи. В море он никогда не ходил, но умел отличить гэрранские корабли от валорианских. Ему не раз приходилось ставить суда в сухой док. Он и другие рабы с помощью канатов укладывали корабль на бок во время отлива, а потом, стоя по колено в грязи, обдирали прилипших к днищу моллюсков. Осколки раковин летели во все стороны, оставляя на коже ярко-красные царапины. Арин помнил соленый привкус пота во рту. Морская вода плескалась, облизывая его икры, а работать требовалось очень быстро: нужно было успеть обработать весь корпус до прилива. Очистив одну сторону, рабы опять брались за канаты и переворачивали корабль на другой бок.

Потом на этих кораблях, некогда украденных у гэррани, валорианцы снова уходили в море.

Сейчас, направляясь в шлюпке к гэрранскому кораблю Венсана, оснащенному валорианскими пушками, Арин вспоминал, как тяжело ему было в доках. Однако эта работа укрепила его тело, сделав мышцы твердыми, как камень. Он был благодарен валорианцам за то, что они сделали его сильнее. Если ему хватит сил, он переживет эту ночь и сможет вернуть то, что осталось от его прошлой жизни, и найти нужные слова, чтобы объяснить все Кестрель.

Она молча сидела рядом с ним в шлюпке. Остальные гэррани налегали на весла и с недоверием посматривали на нее. Кестрель пыталась снять с головы черную ткань. Со связанными руками у нее получалось плохо, но это необходимая часть плана: моряки должны были заметить и узнать Кестрель.

Гэррани безучастно смотрели на ее мучения. Арин бросил весло и потянулся к ней, желая помочь. Она отшатнулась, и лодка дрогнула — совсем чуть-чуть, но все это почувствовали.

Стыд охватил Арина.

Кестрель наконец справилась с тряпкой. Хотя облака уже заволокли небо, поглотив луну, волосы и бледная кожа валорианки засияли в темноте. Она как будто излучала свет.

Арин не мог больше на нее смотреть, отвернулся и снова взял весло в руки. Он знал гораздо лучше, чем другие гэррани, сидевшие с ними в шлюпке, что от Кестрель можно ждать чего угодно. Например, того, что ее план может оказаться такой же хитростью, как те, что она использовала за игорным столом. Ловушкой, вроде той, в которую он попался в утро перед дуэлью.

Ее план по захвату корабля был неплох. Лучшего все равно не придумаешь. Но Арин вновь и вновь пытался пересмотреть его, как осматривал только что сделанную подкову в поисках неровностей и трещин.

Он не мог найти слабое место, но потом понял, что дело в нем самом. Сражение, которое он постоянно вел сам с собой, разрослось в чудовищную войну: невозможно любить валорианку и при этом не изменить своему народу.

Слабым местом был сам Арин.

Кестрель смотрела, как шлюпки идут по чернильно-темной воде. Их было четыре, в пятой сидела она. Две шлюпки подошли к кораблю Венсана с кормы и остановились возле веревочной лестницы, скрытые тенью и изгибом корпуса, который сужался книзу. Чтобы увидеть шлюпки, матросам на палубе пришлось бы перевеситься через борт.

Тревогу никто не поднял. Еще две шлюпки приблизились ко второму судну, двухмачтовому, с пушками в один ряд, уступавшему по мощи лишь трехмачтовому кораблю Венсана с двумя рядами пушек.

Гэррани посмотрели на Арина. Он кивнул, и они начали грести быстрее, отбросив всякую осторожность. Весла стучали в уключинах, с плеском разрезая воду. Когда шлюпка подошла к кораблю, моряки уже стояли вдоль борта, вглядываясь в темноту внизу. Их лица трудно было разглядеть.

Кестрель встала.

— В городе бунт! — крикнула она, хотя матросы прекрасно видели, что творится на берегу. — Поднимите нас на палубу!

— Вы не из наших, — ответил голос сверху.

— Капитан Венсан — мой друг. Я Кестрель, дочь генерала Траяна. Капитан отправил со мной ваших матросов.

— Где капитан?

— Я не знаю. Мы потерялись в городе.

— А кто с вами?

— Терекс, — крикнул Арин, тщательно выговаривая рычащий валорианский звук «р».

Другие гэррани в шлюпке тоже назвали имена отсутствующих матросов. Они произнесли их быстро, глотая слоги, но вполне правдоподобно. Так, как научила их Кестрель, прежде чем сесть в шлюпку.

Матрос на палубе крикнул:

— Назовите пароль.

— Пароль — это я, — уверенно ответила Кестрель, пряча свои сомнения. — Мое имя. Ястреб.

Повисла тишина. Кестрель так и не поняла, на что она надеется: на то, что угадала, или на то, что ошиблась, но она в любом случае ненавидела себя за свой поступок.

Что-то лязгнуло наверху. Стук металла о металл. С палубы спускали канаты с крюками. Обрадованные гэррани прицепили их к шлюпке.

Арин не пошевелился. Он уставился на Кестрель. Возможно, он до последнего не верил, что она знает пароль, или сомневался, что предаст валорианцев. Кестрель же смотрела сквозь него. Его мнение теперь не имеет значения.

Крюки в пазах заскрипели. Шлюпка поднялась над водой. Она дернулась и покачнулась — это матросы на палубе взялись за канаты. Шлюпка поползла вверх.

Отсюда Кестрель не видела веревочную лестницу на корме и гэррани в других лодках. Они слились с ночной мглой. Но она заметила, как вверх по корпусу корабля, словно рябь, движутся тени. Гэррани поднимались по лестнице.