Лотти: «Да».

Джо: «Я поднял все наши файлы в архиве, но ничего не нашёл о «Санта-Анджеле». Все документы хранятся на бумаге».

Лотти: «Где?»

Джо: «Как правило, такого рода документы архивируются соответствующей епархией. Но я проверил, подумав, что файлы по «Санта-Анджеле» могли направить в архиепархию в Дублине, что является нормальной процедурой».

Лотти: «И?»

Джо: «Я поговорил с местным архивариусом. Когда-то документы по «Санта-Анджеле» хранились у них, но он сказал, что потом их перевели в Рим».

Лотти: «Но кто, зачем? Это ведь ненормально, так?»

Джо: «Верно. Я не знаю, кто запросил перевод документов, и до сих пор никогда с таким не сталкивался, но постараюсь выяснить, что смогу».

Лотти: «А когда их перевели?»

Джо: «Это мне тоже неизвестно. Я проверю».

Лотти: «Надеюсь, у вас не возникнет проблем из-за этого».

Джо: «Не возникнет. Надеюсь, найду что-то интересное».

Лотти: «Спасибо».

Джо: «И я постараюсь выяснить, знает ли кто-то что-либо об отце Ангелотти».

Лотти: «Благодарю, отец Джо».

Джо: «Просто Джо».

Лотти: «Хорошо. Джо. Спокойной ночи».

Лотти: «Чао, как говорят итальянцы».

Оба вышли из сети.

Рим. Лотти задавалась вопросом, что же происходило на самом деле? Зачем переводить архив «Санта-Анджелы», если это не было стандартной процедурой? Лотти достала из рюкзака Шона блокнот формата А4 и ручку. Сев за кухонный стол, она начала записывать всё, что ей было известно на тот момент. Ничего из этого не имело смысла. Лотти смотрела на имена, думая, могут ли они быть связаны между собой или они все случайны?

Входная дверь открылась и закрылась.

Откуда ты приехала так поздно? спросила Лотти, когда Кэти вошла в кухню, на ходу снимая влажную куртку.

Что это? спросила Кэти, рассматривая разбросанные по столу страницы.

Работа, ответила Лотти.

Это я поняла. Почему у тебя тут написано имя отца Джейсона?

Так что, теперь я его знаю? Лотти пристально наблюдала за старшей дочерью. Взгляд её глаз, хоть и подведённых чёрным карандашом, был ясным.

Джейсон сказал, ты приезжала к ним домой сегодня утром.

Где была ты?

В его комнате. Мне пришлось сидеть там, поскольку внизу у них была какая-то деловая встреча.

Этот мелкий ублюдок Джейсон солгал.

Кто был на этой встрече? спросила Лотти.

Откуда мне знать? Меня держали на казарменном положении, как говорил папа, когда отправлял меня к себе в комнату. Кэти открыла холодильник и осмотрела его скудное содержимое. В любом случае, почему ты туда приехала?

Потому что хочу разобраться с этим вопросом о травке. Это серьёзно, Кэти.

Мать! Я не ребёнок!

Ты мой ребёнок, и я не позволю тебе умирать в каком-нибудь притоне с иглой в руках. И гарантирую, Джейсон Рикард и на милю к тебе не подойдёт, когда потеряет интерес к тебе.

Да плевать. Я пошла спать, сказала Кэти, снимая обёртку с бруска сыра.

Ты ела сегодня?

Кэти помахала ей сыром из холодильника и вышла из кухни прежде, чем Лотти успела бы устроить ей выговор.

Сидя за столом, Лотти размышляла о Томе Рикарде и о том, кто ещё мог быть на той встрече. Почему он вёл дела дома? У него был великолепный офис в центре города. Может, они обсуждали что-то секретное?

Собрав все бумаги, Лотти сложила их в свою сумку и села в кресло, поджав под себя ноги. Закрыв глаза, она погрузилась в сон: ей снились чёрные вороны, кружившие над кровоточащей статуей женщины, на шее которой была затянута синяя нейлоновая верёвка. Одна из ворон летала ниже, затем устремила своё пернатое тело в детскую кроватку и вылетела оттуда, держа в клюве визжащего младенца.

Лотти резко проснулась. Холодный пот струился по её груди. 

Чтобы выдержать конференцию в шесть утра, нужен был опохмел.

Голова суперинтенданта Корригана раскалывалась от боли. Бойд тоже мучился от похмелья. Как и Кирби. Лотти и Мария Линч попали под перекрестный огонь.

Прошлым вечером Лотти заставила себя сменить кухонное кресло на кровать в спальне, но кошмары лишь усилились. Она проснулась в пять утра, обливаясь холодным потом. Её радовало, что на утро был назначен брифинг: будет на чём сосредоточиться, изгнать ночные кошмары.

Рассказав о достигнутом ими прогрессе, Лотти надеялась, что этот день принесёт им больше удачи, что свиньи тоже умеют летать. Но, посмотрев на Корригана, Лотти засомневалась в этом.

— Сегодня я собираюсь провести небольшую беседу с Томом Рикардом, — сказала она.

— Беседу? — взревел Корриган, после чего нахмурился и понизил голос. — Какого рода беседу?

— Хочу понять, какую информацию смогу выудить у него касательно его планов по застройке в «Санта-Анджеле». Это всё, что у нас пока есть. Это может быть глухой тупик, но мы должны попытаться.

— Нечего мне тут кидаться «тупиками» и пословицами, как слон в посудной лавке. Он мой знакомый. Я общался с ним вчера, правда. Отличный парень. Не хочу, чтобы он снова звонил мне и жаловался на то, что ты его преследуешь. Уж точно не сегодня. — Корриган провёл рукой по своей лысой голове, отчего она, казалось, заблестела ещё ярче.

— Конечно. — Лотти тоже была не в настроении спорить.

Дежурный сержант просунул голову в дверь.

— К нам вчера доставили пьяного. Сейчас он проснулся и орёт вовсю. Думаю, вам стоит его послушать, инспектор.

— У меня собрание по расследованию убийства.

— Он говорит, что знал Сьюзен Салливан.

— Хорошо, — ответила Лотти, собирая бумаги. — Приведите его в комнату для допросов, я сейчас приду.

— Он неважно выглядит, — предупредил сержант.

— Как и вы все, — отозвался Кирби.

Каждая пара глаз в комнате повернулась к нему, и Кирби опустил голову.

— Уже иду, — сказала Лотти. 

В воздухе витал запах тухлого лука.

Желудок Лотти сжался, и она попыталась подавить позыв тошноты. Бойд сел рядом с ней. Она знала, что ему не терпелось закурить. Взглянув на пьяницу, сидевшего напротив за столом, Лотти проверила его имя в бумагах.

Патрик О’Мелли выглядел просто ужасно: его лицо было усеяно огромными прыщами, он непрестанно облизывал опухшим языком потрескавшиеся губы; его дрожавшие руки были в обрезанных перчатках, а из-под длинных ногтей торчали остатки того, что он ел в последний раз; под старым шерстяным пальто, напоминавшем Лотти то, что носил её отец, было надето как минимум две толстовки. Перед ней сидел человек, весь жизненный путь которого был виден не только в одежде, но и читался в его глазах.

— Мистер О’Мелли, — сказала Лотти, — я ценю, что вы согласились поговорить с нами. Вы знаете свои права, этот разговор будет записан.

Мужчина отвёл глаза, взглянул на дверь, затем опустил голову.

— Хотите чашку чая? — спросила Лотти.

Он медленно поднял глаза из-под липких век, и Лотти осознала, что он дрожал не столько от употребления алкоголя, сколько от страха перед властями.

— Нет, мэм, инспектор, — наконец ответил О’Мелли тихим и сломленным голосом. — Я в порядке.

— Уверены?

— Да.

— Ночка выдалась тяжёлой, да?

— Это уж точно, — ответил мужчина, украдкой оглядывая маленькую комнату.

— У меня тоже, — поддержала Лотти.

О’Мелли горько рассмеялся.

Лотти решила, что теперь он расслабился достаточно для того, чтобы выяснить, о чём же он там орал в камере.

— Вы сказали моим коллегам, что знали Сьюзен Салливан. Хотите что-нибудь рассказать об этом?

— Можно и так сказать, — ответил мужчина. — С другой стороны, может, и нет.

Лотти вздохнула, надеясь, что это интервью не окажется очередной загадочной болтовнёй, вызванной бредом пьяного разума. Будет неудивительно, если к концу её вырвет прямо на него. Она задумалась о том, как справляется Бойд, но сдержалась и не взглянула в его сторону.