Больше никаких танцев и школьных мероприятий для меня.

Я дала ему пощечину, и он ее заслужил. Он пригласил меня на танцы в качестве шутки, прямо из фильма 90-х годов — пригласить на танцы чудачку в качестве шутки, а потом публично унизить ее.

Я нахожусь в своей спальне, читаю Трею, когда слышу, как захлопывается входная дверь. Страх охватывает меня. Моя мама уехала к своему парню на неделю, а Клаудии еще рано вставать с постели. Я бросаю книгу при звуке гулких шагов и бегу в угол своей комнаты, где спрятана бейсбольная бита. Я усаживаю Трея в шкаф за своей одеждой и говорю ему, чтобы он не шумел. Моя сестра общается с сомнительными людьми, и я приготовилась на случай, если она подтолкнет кого-нибудь из них к тому, что он сорвется и причинит нам вред.

Моя дверь распахивается, и Сэм стоит в дверном проеме.

— Хлоя! — кричит он. — О чем ты, блять, думала?

Его лицо красное, в глазах ярость, а вена на шее подергивается под кожей.

Это не тот Сэм, которого я знаю.

Нет.

Этот сумасшедший, раздраженный человек — не он.

— О чем… о чем ты говоришь? — заикаюсь я.

— Идти на танцы с моим сыном!

Стоп. Что?

— Подожди… Кайл — твой сын?

Он морщится.

— Как ты могла этого не знать?

Я пожимаю плечами.

— Я никогда не видела вас вместе.

— Его мать была со мной в машине, — вымолвил он.

Я познакомилась с мамой Кайла, когда мы ездили к нему домой фотографироваться перед танцами. Я не заметила, что она была женщиной на пассажирском сиденье машины Сэма, но я знала, что там была она и дети на заднем сиденье. Никто из них не был Кайлом, поэтому я понятия не имела, что они его братья и сестры. Я не тупая. Как только я увидела их в машине, я поняла секрет Сэма. У него есть семья. Я ничего не сказала Клаудии, боясь, что она набросится на меня или на кого-нибудь еще.

Сэм сейчас волнует меня меньше всего.

Ну, так было… до этого момента.

Я вздохнула.

— Я не знала, что он твой сын.

Сэм качает головой и продолжает говорить, разочарование проступает на его лице.

— Теперь ты знаешь, и я знаю, почему он был подавлен, слонялся по дому с разбитым сердцем. Я уверен, что это из-за тебя и того факта, что я видел, как ты шла домой посреди ночи хрен знает по какой причине. — Он фыркнул. — Похоже, яблоко от яблони недалеко падает, раз мы интересуемся трейлерным мусором.

Я вздрагиваю от его слов.

Сэм никогда не заставлял меня стыдиться того, где я живу. Это то, чем я всегда восхищалась в нем.

Слезы, падающие по моему лицу, кажется, стряхивают часть его вспыльчивости.

Он опускается передо мной на одно колено.

— Хлоя, я не хочу быть грубым, но держи язык за зубами насчет меня и твоей сестры. Это может закончиться для тебя пагубно.

Я молча смотрю на него.

— Ты никогда не видела меня здесь. Понятно?

— Мне жаль… — Слезы падают быстрее с каждым словом. — Я не знала!

— Что, блять, происходит? — кричит Клаудия, вваливаясь в мою комнату. Она останавливается, скрестив руки. Ее глаза становятся холодными и подозрительными, когда она замечает Сэма рядом со мной. — Какого хрена ты делаешь в комнате моей сестры?

Сэм встает и вытирает руки о штаны. Он указывает на шкаф и обращает свое внимание на меня, игнорируя Клаудию.

— Трей, хнычущий ребенок, которого ты пытаешься спрятать в шкафу, я его отец. — Его палец поворачивается к углу комнаты, где я храню все необходимые вещи Трея. — Видишь эти подгузники? Я за них плачу. — Он жестом показывает на мою спальню. — Тебе нравится твой дом?

Не особо.

— Я тот, кто помогает оплачивать счета здесь, — говорит он громче, указывая на мою сестру. — Я тот, кто заботится о ней и приносит еду в этот дом.

— Ты сукин сын, — кричит Клаудия.

Сэм снова наклоняется, чтобы встретиться с моими глазами. Его тон стал мягче, но глаза полны предупреждения.

— Хлоя, если ты скажешь хоть слово о том, что я когда-нибудь переступал порог этого дома, ты пожалеешь об этом. Ты и вся твоя семья белых отбросов пожалеете о том, что жили в этом городе. То же самое касается и Трея. Если ты хочешь, чтобы он был в безопасности и о нем хорошо заботились, ты будешь держаться в стороне. Ты будешь ходить в школу только для того, чтобы учиться, а потом вернешься домой. Держись подальше, или тебя посадят.

Мое сердце ударяется о грудную клетку. Что происходит?

— Я думала, ты хороший человек.

— Вот тебе быстрый жизненный урок, Хлоя: перестань думать, что люди хорошие. Все, что ты получишь, это разочарование.

Он уходит, наталкиваясь на мою сестру, выходящую из моей спальни, и я подпрыгиваю от звука захлопнувшейся двери. Я выбегаю в гостиную, чтобы убедиться, что он ушел.

— Хорошая работа, тупая сука! — кричит Клаудия позади меня. — На что бы он ни злился, держи свой чертов рот на замке, ясно? Сэм — это тот человек, с которым лучше не пересекаться. Он разрушит наши жизни и заберет у нас Трея. Ты хочешь, чтобы это случилось?

Я качаю головой, ослепленная слезами.

— Нет… нет, конечно, нет.

— Тогда, то, что ты видела, ты унесешь с собой в могилу. Понятно?

— Но… но…

— Нет никаких «но». А теперь иди в свою комнату и читай, или что ты там, блять, делаешь. — Она делает паузу. — Придержи эту мысль. Присмотри за Треем немного. Мне нужно выпустить пар после тех проблем, которые ты сегодня устроила.

Тревога проползает сквозь меня, когда я запираю свою входную дверь и мелкими шажками иду к Кайлу.

Сейчас четыре утра, а я не могу уснуть. Все, о чем я могу думать, так это о том, что у него в голове, хотя я не уверена, что смогу заснуть, даже когда узнаю.

Я хочу надрать задницу Клаудии за то, что она рассказала Роджеру о том, что Майкл — отец Трея. Эта вспышка Роджера так дорого всем обошлась. Когда Майкл узнает, что люди знают о его тайном ребенке, он порвет с Клаудией. Она больше не будет иметь на него никакого влияния. Больше не будет работать угроза «я позвоню твоей жене и разоблачу тебя». Майкл поддерживал Трея с самого его рождения, поддерживал нашу семью, и все это исчезнет.

В конце концов, я узнала, что Сэм — это не настоящее имя Сэма. Это был Майкл. Точнее, мэр Майкл Лейн. Сначала я была шокирована, но это преподало мне ценный урок — не доверять никому.

Адвокат Майкла подписывал и отправлял все платежи, чтобы не было никаких следов участия Майкла. Его деньги обеспечивали еду на столе, давали Трею то, в чем он нуждался, и оплачивали наши счета. Он обещал это в обмен на наше молчание. Когда мне исполнилось шестнадцать, эти чеки больше не выписывались на имя Клаудии. На них стояло мое имя, и я обналичивала их с чувством вины.

После того как я окончила колледж и начала зарабатывать приличные деньги, я перестала принимать его деньги. Угрозы Клаудии не прекратились, поэтому чеки вернулись к ней.

Я могу понять гнев Кайла. Я искала подходящий момент, чтобы сказать ему. С каждым звонком, общением и прикосновением желание раскрыть правду было для меня как нож к горлу. Если бы я открыла рот, то пострадала бы не моя жизнь, так что это было слишком рискованно. Кайл рассказал бы все своему отцу.

Он видит во мне лгунью и человека, который шантажировал его отца ради финансовой выгоды.

— Я знаю, что уже поздно, но нам нужно поговорить, — говорю я, как только он открывает дверь.

Я чувствую запах спиртного на его дыхании, когда он отходит в сторону, чтобы позволить мне войти. Его блестящие глаза подтверждают, что он не только не может заснуть, но и пьян, чего я от него никогда не видела.

В его руке стакан, и он отпивает, прежде чем ответить.

— Мне нечего сказать, Хлоя.

Я останавливаюсь, понимая, что мне нужно быть осторожной со словами.

— Если ты позволишь мне объяснить… — Я должна была все обдумать, прежде чем приходить.

— Позволить тебе объяснить? — кричит он, его голос холоден и черств. — Позволить тебе объяснить, как я провел час по телефону с моей убитой горем матерью, как она стыдится, что весь город знает об этом, как ты решила скрыть это от меня, или как ты шантажировала моего отца четырнадцать долбаных лет? — Он насмехается. — Если это не объясняет ничего из этого, я не хочу слышать от тебя ни хрена. — Он допивает свой напиток и ставит его на пол. — Ты когда-нибудь собиралась мне рассказать?