— Я тоже, — бормочу я. — И что?

— Она не увидит судью до завтра, по поводу залога… если она вообще его получит. Парни, которые ее арестовали, сказали, что она попросила своего парня присмотреть за детьми.

— Значит, она знает, где дети. Она просто не сказала мне.

— Или она не помнит. Она под наркотиками. Я удивлен, что она знала, кто ты. У Роджера почему-то ничего не было с собой. Я думаю, он отдал это Клаудии, чтобы мы не могли взять и его. Мы с тобой оба знаем, что этот чувак не тот, кому я бы доверил своих детей. Позвони Трею и забери их. Гейдж может поехать с тобой, если ты беспокоишься о своей безопасности. Я попрошу кого-нибудь держать тебя в курсе насчет Клаудии.

— Не беспокойся о том, чтобы отправить Гейджа. Я буду в порядке и все выясню.

— Удачи, Хлоя. — Его тон не наполнен близостью. Он обеспокоен, но все еще холоден. Он делает свою работу, обращается со мной, как и с любым другим в этой ситуации, но это не тот человек, который сказал мне, что влюбился в меня. Он больше не тот человек, в которого я влюблялась.

— И, Кайл? — говорю я, надеясь поймать его до того, как он повесит трубку.

— Да?

— Спасибо.

— Я делаю это не ради тебя. Я делаю это ради детей, и это моя работа.

Я беру свою сумочку и прижимаю телефон к уху, пока иду к машине.

— Да… наверное. — Я останавливаюсь, чтобы найти правильные слова. — Как ты… как ты думаешь, ты можешь зайти и поговорить сегодня вечером или завтра?

— Нам не о чем говорить.

И теперь его очередь заканчивать разговор.

Я звоню Трею, как только сажусь в машину, и он отвечает с первого звонка.

— Где ты? — спрашиваю я.

— У мамы, — бормочет он.

— Кто там с тобой?

— Никого. Мы вернулись из школы несколько часов назад.

Мы с Клаудией установили график, по которому мы по очереди забираем их из школы или из программы продленного дня.

Я завожу машину и выезжаю задним ходом со своей подъездной дорожки.

— Как вы добрались домой?

— Мы пошли пешком.

Я собираюсь надрать Клаудии задницу. Она могла хотя бы попросить меня забрать их.

— Почему ты не попросил меня подвезти?

— Я не хочу звонить тебе постоянно, и я злюсь на тебя в данный момент.

— Я приеду за вами. Ваша мама должна уехать из города на несколько дней, так что вы останетесь со мной.

Он вздыхает и понижает голос.

— Я уже знаю, что ее арестовали. — Его голос наполнен разочарованием, и у меня такое чувство, что это больше из-за того, что я снова солгала ему, чем из-за ареста Клаудии.

— Да, ее арестовали. Как ты узнал?

— Это было здесь, в трейлерном парке.

— Ты был дома?

— Нет, но все рассказали мне, когда мы вернулись домой. Роджер сказал, что мы должны оставаться с ним и не звонить тебе. Он ушел за пивом минут десять назад.

— Я уже в пути. Приготовь себя и Глорию.

Когда я подъезжаю, они ждут меня на улице с пакетами в руках. Хотела бы я сказать, что мы делаем это впервые, но это не так. Для нас, Филдгейнов, это обычное дело.

— Мамин парень сказал нам не уходить! — говорит Глория, когда я выхожу из машины.

— Да, но мамин парень может смириться с этим, — говорю я ей, подхватывая ее на руки.

Я оборачиваюсь и вижу, как патрульная машина подъезжает к дому на другой стороне улицы. Я вижу Гейджа со стороны водителя.

Я пристегиваю Глорию к ее сиденью, пока Трей садится в машину.

— Дайте мне секунду, — говорю я им, прежде чем направиться к патрульной машине.

Гейдж опускает окно.

— Его здесь нет, если тебе это интересно.

Я качаю головой и лгу.

— Я хотела сказать спасибо.

Его лицо становится нейтральным, но его слова резкие.

— Ты должна была сказать ему, ты знаешь.

Я вздыхаю.

— Это сложно.

Он кивает.

— Я понимаю, что сложно. Я говорил ему, чтобы он поговорил с тобой, но он упрямый. Но ты не сдавайся.

— Тетя Хлоя! — кричит Трей.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Нам лучше уехать, пока Роджер не вернулся!

Я киваю, а затем оглядываюсь на Гейджа.

— Еще раз спасибо.

Трей сидит в моей гостиной, подбрасывает в воздух футбольный мяч и ловит его, когда я вхожу, уложив Глорию спать.

Он откладывает мяч в сторону.

— Значит… мэр — мой отец?

Я стягиваю свитер вокруг живота и опускаюсь на диван.

Я позвонила Трею после того, как он повесил трубку. Он молод и растерян. Он не ответил на мой звонок, но написал сообщение, сказав, что с ним все в порядке, но ему нужно время, чтобы проветрить голову, и ему нужно готовиться к тесту. Я ответила, что все хорошо, но я все еще не готова к этому разговору.

— Да, — отвечаю я.

Он медленно качает головой в недоумении.

— Как? Я не понимаю. Он… он… а мама — это мама.

— Поверь мне, ты не единственный, кто запутался.

Когда мне было шестнадцать, Клаудия напилась и рассказала о своих отношениях с Майклом. Они познакомились на ярмарке вакансий. Надзиратель заставил Клаудию пойти искать работу. Вместо этого она сидела на задней парковке и курила. Там она и встретила Майкла, который тайком делал то же самое. Они разговорились, нашли общий язык и обменялись номерами.

Он колеблется, прежде чем задать следующий вопрос.

— Это правда, что вы заставили его заплатить вам деньги, чтобы вы никому не рассказывали?

Я кривлюсь.

— Я не думаю, что это подходящий разговор для подростка.

Похоже, он раздражен моим ответом.

— Я уже знаю, что вы это сделали.

— Это звучит хуже, чем было на самом деле. Мы не приставляли пистолет к его голове. Он сам предложил. Он хотел убедиться, что о тебе позаботятся.

Это правда. Майкл платил Клаудии с самого начала, но она взяла на себя смелость требовать большего, угрожая ему. Учитывая, сколько денег он ей давал, я удивляюсь, как он еще не обанкротился.

Его лицо исказилось.

— Кайл злится, что я его брат?

— Конечно, нет, — заверяю я успокаивающим голосом. — Просто все были застигнуты врасплох.

— Вы расстались из-за этого?

Я втягиваю щеки и наклоняю голову к его сумке с учебниками на полу.

— Тебе нужно сделать домашнее задание, и мы поговорим об этом в другой раз. Это была долгая ночь.

— Кайл был хорошим парнем. Жаль, что он не мог быть моим старшим братом, когда я рос.

Я крепче сжимаю свитер вокруг себя, чуть не порвав его.

— Мне жаль, что я скрывала это от тебя.

Он только кивает, берет свою сумку и достает тетрадь.

— Что будет дальше… со всей этой ситуацией с мамой?

Я чувствую облегчение от того, что он не задает больше вопросов, связанных с Майклом.

— Ты останешься здесь, пока мы что-нибудь не придумаем, — заявляю я.

Его лицо светлеет, а затем падает.

— Роджер сказал, что мама сказала ему, что мы можем остаться с тобой, только если ты внесешь залог и заставишь Кайла снять с нее обвинения.

— Я не могу никого убедить снять обвинения в хранении наркотиков.

На его губах мелькает улыбка, но он пытается ее скрыть.

— Может быть, теперь мы можем остаться с тобой.

За последние несколько дней произошло так много событий.

Город разделился в своих мыслях о моем отце. Его скандал не является чем-то из ряда вон выходящим в политике, поэтому его роман и внебрачный сын не повлияют на его профессиональную деятельность, но эти секреты изменят его общественный имидж — общественный имидж нашей семьи.

Мой отец уехал из города на конференцию и вернется только через несколько дней. Он не отвечал на мои звонки, но отвечал на звонки Сьерры. В детстве она была папиной дочкой, и я думаю, что его измена ранила ее больше, чем всех нас, детей. Он очень извинялся.

Когда я навестил маму, она была на кухне, и перед ней лежали стопки бумаг — юридические документы, квитанции о денежных операциях, бумаги, покрытые текстами. Она требовала документы или угрожала разводом. Мой отец, на удивление, попросил своего адвоката отнести все документы. Когда я спросил, уходит ли она от него, она только покачала головой и схватила очередную порцию улик против Хлои.