— Я же просил взять два комплекта?!

— Если бы я заезжал домой, то это плюс час. Оно тебе надо? Дай ей толстовку, сам надень спортивки.

— И на том спасибо.

Протягиваю Синичкиной толстовку, сам наспех надеваю штаны. Не знаю, что за метаморфозы с ней произошли, но она не произнесла ни слова не только, когда одевалась, но и за всю дорогу. Ее адрес я узнал из протянутой мне бумажки. Мда…вынужден признать, что молчаливая Синичкина мне не по вкусу. До ее дома мы доехали максимально быстро, учитывая, что ее девятиэтажка оказалась на въезде в город. Надо сказать, что место для жилья она выбрала в отвратительном месте, аккурат напротив трамвайного парка. Даже наша хрущевка и то в десятки раз лучше. Молчаливая Синичкина открыла рот лишь тогда, когда пришло время выходить из машины.

— А можно мне чьи-нибудь штаны? Я вам их потом с окна скину. Просто у меня попа не прикрыта, а на втором этаже всегда кто-нибудь бухает. Не хочу снова нарваться на приключения.

— Головная боль ты, а не Синичкина. Вылезай давай.

Выхожу вслед за ней и в наглую снимаю с нее мои кроссовки. Надеваю их, а затем, не мешкая, взваливаю ее тело на себя. Не хочу разбираться зачем я это делаю, равно как и говорить что-либо не хочу. Вот только спросить все же какой этаж пришлось. Оказалось третий и это хорошо, учитывая, что лифт в обоссанном, судя по запашку, подъезде не работает.

— Дверь с подковой, — как эту подкову только не сперли. Опускаю Синичкину на пол.

— Спасибо. Я сейчас толстовку сниму и вынесу тебе.

— А может, пригласишь меня? Отлить, например.

— Ну если надо, заходи.

— Надо, — все так же грубо бросаю я, проходя внутрь.

— Туалет, — тычет рукой в ближайшую от порога дверь. — И ванная рядом, ну если тебе умыться надо.

— Надо.

Самое смешное, что мне и правду все это надо. Сделав свои дела, стал зачем-то осматривать обстановку этой самой ванны. Чисто, и на том спасибо. А обилие разного размера лифчиков говорит о том, что живет она здесь явно не одна.

— Ты еще не все? — слышу по ту сторону двери.

— Все, — открываю дверь.

— Держи, — протягивает мне толстовку и Анину сумочку.

— Через порог не передают.

— Господи, я думала только Аня на приметах повернута, — заходит в ванную и снова протягивает мне вещи. — Ты это…, — замолкает, переводя взгляд на свои руки. Только сейчас понимаю, что она переоделась в халат.

— Ты с кем здесь живешь? — вот на хера я этим интересуюсь?!

— С соседкой. Мы снимаем эту квартиру. Короче, я хотела сказать, что ту песню я спела не с целью, чтобы тебе отрубили палец. Клянусь, это первое, что пришло от страха на ум. И вообще, как-то стремно, что ты мне помогаешь уже не в первый раз. Мне прям это пипец как сложно говорить, но я тебе благодарна. В общем, спасибо тебе.

— Спасибо в карман не положишь, — тихо произнес я, при этом сглотнул так шумно, что самому стало не по себе.

Взгляд как-то ненароком упал на ее губы. И все, понеслось. Откинул на полку Анину сумочку, сам же схватил Лилю за талию и присосался к ее губам. Я не планировал этого от слова совсем, учитывая, что внизу меня ждет машина. Это, сука, наваждение какое-то. Но одним поцелуем не обошлось. Решение трахнуть ее здесь и сейчас четко закрепилось в подкорке. Отлип наконец-то от ее губ и рывком усадил на стиральную машинку. Подтягиваю ее ближе к себе и вклиниваюсь меж ее разведенных мною ног. Усмехаюсь Синичкиной в губы, разводя полы халата в стороны. А неплохое такое завершение ночи.

Скидываю на пол халат, оставляя Лилю в одних трусах. Вновь тянусь к ее губам, на что та легонько, но отталкивает меня в грудь. Ну начинается, твою мать. Вот сейчас внезапные приступы целомудрия или еще хер пойми чего, совсем некстати. Тут же выдохнул и испытал невероятное облегчение, когда вместо ухода, Синичкина зажмурила глаза и пробормотала еле слышно:

— Я не очень хорошо умею трахаться, — все что угодно ожидал, но не этого.

— Застой побольше, чем у меня, да? — усмехаясь, произношу я, подтягивая ее за талию ближе к себе.

— Побольше.

— Это как езда на велосипеде, Лиля, — шепчу ей в губы. — Если даже давно не ездила, то через год все равно получится. Всего лишь мышечная память.

— Через год, — усмехается мне в губы. — Чуток побольше. Три.

— Охренеть. Тебе надо срочно помогать. Это прям застоище. Теперь понятно, чего ты такая чеканушка.

— Я тебе сейчас яйца всмятку сделаю, — зло бросает Синичкина, обхватив одной рукой мой подбородок. — Хочешь?

— Если куриные, то да. Я как раз голоден. Но не сейчас, а через полчаса.

Кажется, она хочет еще что-то сказать, но я не даю ей этого сделать, банально закрывая рот поцелуем. Синичкина закидывает мне руки на шею и в ответ начинает лихорадочно посасывать мои губы. Мы целуемся как ненормальные. Со стороны мы наверняка выглядим как двое ненасытных животных. Башка идет кругом. Наконец, отрываюсь от ее губ и, чуть намотав на кулак Лилины волосы, оттягиваю ее голову назад. Та, как ни странно, не сопротивляется. Напротив, опирается двумя руками о стиралку и еще больше выгибается.

Провожу носом по ее щеке вниз, втягивая воздух. Пытаюсь уловить чем от нее пахнет, какие-то знакомые нотки, но я зависаю, когда, скользнув языком по ее шее, Лиля не только покрывается мурашками, но из нее вырывается что-то типа смеха. Не злого. Скорее ей просто щекотно. От чего-то столь простая неприкрытая реакция мне нравится. Смотрю на ее пульсирующую венку на шее и понимаю, что хочу оставить на ее коже след. Понимаю, что это несусветная глупость. Более того, засосы, оставленные какой-нибудь девчонкой на мне, всегда вызывали только одну реакцию — агрессию. Однако, несмотря на это осознание, мне становится по хрен.

Вновь скольжу языком по ее коже от уха к шее и обратно. Чуть прикусываю мочку и возвращаюсь к шее. Целую и осторожно втягиваю ее кожу. Не больно, но след точно должен остаться. Дебил, ей — Богу, но мысль о будущем следе меня вдохновляет. Веду губами ниже по ключице и только сейчас понимаю, что ее кожа соленая. Не мудрено, что мы оба такие, после такого-то забега. Правда, меня этот факт нисколько не смущает. Особенно, когда я наконец-таки отпускаю ее волосы и, оторвавшись от ее кожи, делаю то, что хотел с самого начала, а именно сжимаю в ладонях ее грудь. И все — мозги набекрень. И пусть весь мир подождет.

Меня ведет как малолетнего школьника, когда, я наконец-таки вдоволь натрогавшись, втягиваю в рот Лилин сосок. Самый кайф в том, что Синичкиной это нравится. Хотя она и старается сдерживаться. Фактически заставляю себя оторваться от ее груди и тяну еще ближе на себя Лилю. Не церемонясь, провожу большим пальцем по ее белью.

— А можно мне там не шелудить пальцами? — несвойственным для себя голосом ляпнула очередную хрень Синичкина, схватив меня за руку. Сучка! Какая же она сейчас красивая с раскрасневшимися щеками и растрепанными волосами.

— А можно ездить на велосипеде без одного колеса? — хрипло произношу в ответ я.

— Ну, в цирке же ездят.

— У тебя на все найдется ответ?! — закипаю!

— Ну это как-то… слишком интимно туда совать пальцы.

— То есть член совать можно, а пальцы нет?!

— Ты ничего не понимаешь, — тяжело вдохнув, произнесла Синичкина, положив руки мне на плечи. — Ладно, суй.

Блядь, и смех, и грех. Хуже всего, что, несмотря на нелепость ее слов, эта маленькая зараза меня все равно заводит.

— Расслабься, Синичкина, — шепчу ей в уголок рта и вновь целую ее в губы, когда понимаю, что она тупо стесняется. Эта словесная оторва чего-то да стесняется!

От чего-то меня вставляет мысль, что она в принципе способна смущаться. Усмехаюсь собственным раздумьям и, убрав прядь волос с ее щеки, медленно провожу рукой по внутренней стороне ее бедра. На что Лиля моментально сжимает бедра. Это что-то из области и хочется, и колется. Чуть отвожу ее ногу в сторону и начинаю медленно поглаживать ее через белье. Наблюдать за тем, как она меняется в лице, то еще удовольствие. Мда… вот уж ни за что бы ни подумал, что буду этим упиваться. Нет, чтобы трахнуть ее побыстрее, я как самый настоящий дебил наблюдаю за ее реакцией.