— Однозначно.

— Я постараюсь.

— Врешь.

— Вру, — соглашаюсь я, прикусывая губу. — Тебе не страшно?

— Что? Находиться рядом с тобой? Страшно, но интересно.

— Я не про это, но спасибо, что сказал. Тебе не страшно становиться хирургом?

— Если бы было страшно, то какой смысл им становиться? В жизни есть много занятий, где можно заработать бабки и без страха на смене. Так что нет, я пошел в медицину целенаправленно, а не потому что кто-то пытался через меня реализовать свои несбывшееся мечты.

— Не знаю, хирург — это страшно. Это… это… пипец короче. Никогда не понимала, как можно быть хирургом и пилотом. Это же такая ответственность. И мощь. Круто, конечно, но ссыкотно.

— Ну, потенциально я готов к маленькому кладбищу. Увы и ах, у любого самого крутого врача, спасшего тысячи жизней, оно есть.

— Это ужасно.

— Можно подумать, у терапевтов его нет. Ты им, кстати, не боишься становиться?

— Боюсь, конечно. Точнее боюсь что-то сделать не так, это ведь тоже ответственность.

— Если боишься — нечего тебе делать в медицине.

— Предлагаешь мне и дальше работать официанткой и…курьером?!

— Предлагаю не заниматься тем, чего боишься. Хорошего из этого все равно ничего не выйдет, — жестко произносит Егор.

— Я без тебя разберусь чем мне заниматься, — обиженно произношу я и перекатываюсь на спину.

— Чо ты такая обидчивая, Синичкина?

— Погорим об этом, когда придешь ко мне на врачебный прием. Я тебя там с ног до головы отымею. Хотя… тебе это понравится, судя по тому, какой ты был радостный после визита к урологу.

— Она меня, на минуточку, не имела. Я с ней разговоры разговаривал, а не член демонстрировал.

— Что ты сейчас сказал?!

— Правду, Синичкина. Чистую правду, — усмехаясь, произносит Егор и усаживается на матрас.

— Ну и гад же ты! — вскидываю руку и толкаю его в плечо.

— Есть немного, — соглашается он, наблюдая за тем, как я встаю и начинаю бегло надевать джинсы.

— У тебя, кстати, стояк, — с ехидством в голосе отмечаю я, застегиваю пуговицу на штанах.

— Да ладно?! — наигранно удивляется он.

— Точно тебе говорю. Это ты писать хочешь или меня?

— Конечно, писать. Как тебя можно хотеть с такими трусами, — усмехаясь, произносит он.

— Ну ты и козел, Юсупов, — кидаю в него первую попавшуюся вещь.

— Я пошутил. Трусы меня твои не вставляют, но тебя хочу, даже больше чем писать.

— Да иди ты, — бурчу себе под нос и выхожу из палатки.

На самом деле мне не обидно, и я бы с радостью занялась бы с ним сексом, но как-то неловко будет, если во время этого процесса я на него описаюсь. Ужас. А со мной такое может быть!

И смех, и грех. Я уже лет шесть не собирала грибы и лесные ягоды, а на «свидании» с Юсуповым пожираю уже исчезающую чернику и собираю грибы. Офигеть. И если поначалу я возмущалась такому настойчивому сценарию со стороны Егора, то спустя полтора часа уже сама втянулась в сие увлекательное занятие.

— У меня уже ноги болят.

— Не ной, Синичкина. Не только же половыми органами друг о друга тереться. Надо и о хлебе насущном подумать, — с улыбкой произносит Юсупов, заглядывая в мой пакет. — Блин, ты чем занималась полтора часа? — нахмурившись, поинтересовался Егор, приподнимая одного из моих красавчиков.

— Белые грибы искала, а твои сыроежки с маховиками меня не привлекают. Последние вообще слизняки по вкусу.

— Так ты не для себя собираешь, дорогая моя. Нас как бы пятеро, — укоризненно отмечает он.

— Твои трое друзей меня не интересуют, особенно малолетняя шалава.

— Они, между прочим, их будут чистить и готовить, пока мы с тобой будем отдыхать и плавать на лодке, — хм… звучит заманчиво.

— Ну тогда так уж и быть, я поищу сыроежки, — с улыбкой произношу я. — И побольше, чтобы они затрахались их чистить. Всегда ненавидела это в детстве, — радостно сообщаю я. — Гриб, грибок, покажи свой лобок. Кис-кис-кис.

Нам хватило еще полчаса, чтобы прилично наполнить пакет сыроежками и принести наш «улов» на поляну. Как бы ни старался Егор сгладить все углы, убеждая меня в том, что Алена с Костей мировые товарищи, которые не знают о намерениях малолетки, между нами чувствовалось конкретное напряжение. К счастью, малолетка не попадалась мне на глаза, по всей видимости, осела в палатке надолго.

Узнав, что лодка принадлежит Косте, мне даже перехотелось на ней плыть, но Егор оказался убедительным. И хорошо, учитывая, что плыть по озеру, наблюдая за тем, как гребет Юсупов, параллельно закидывая в рот чипсы, оказалось полнейшим кайфом. Хорошо…ьа я еще и ехать не хотела.

— Нравится? — неожиданно поинтересовался Егор, вырывая меня из раздумий.

— Очень, — честно отвечаю я. — Но грести не хочу. Хошь чипсу?

— Хошь, — подыгрывает мне Егор.

Подношу вредную вкуснятину к его рту, тот медленно, как будто в замедленной съемке ее разжевывает.

— Тебе только в рекламе чипсов и сниматься.

— Не предлагают, паскуды. Слушай, я устал.

— Ничо не знаю. Греби сам. Я — девочка, и не хочу ничего делать.

— Весомый аргумент. Я научу, дай передохнуть немного.

— Вообще-то я умею грести. Учить меня не надо. Я же деревенская девка, мы с папой рыбу, между прочим, ловили на лодке, пусть, конечно, не на такой, а допотопной деревянной, но грести я умею.

— Но не будешь, я понял.

— Хорошо, что ты догадливый. У нас прям полное взаимопонимание. Я взяла эти выхи не для того, чтобы работать физически. Хватит и так грибов.

— Я думал, что тебе придется по душе эта поездка. Ты же не городская краля, не привыкшая к спартанским условиям.

— Иногда хочется побыть именно ею. Но мне нравится эта поездка. Хотя я бы не отказалась от похода в ресторан.

— На него нет бабла. Посещение медцентра вылилось незапланированной тратой, — усмехается Егор, закрыв глаза. Вот уж никогда бы не подумала, что Юсупов в таком признается. — Не хочу одалживать бабки у Богдана. И так сойдет.

— Можно заработать самому, — вот зачем я это сейчас произнесла?!

— Что я и буду делать через несколько дней.

— В смысле?

— В прямом. Буду зарабатывать копейки медбратом в больнице.

— Да… там и вправду копейки. Я тоже хотела, но, когда нужны бабки — это не вариант. А ты… молодец. Неожиданно.

— Я знаю, что я молодец. Дай еще, — перестает грести и наклоняется ко мне, дабы заполучить чипсу.

В итоге я скармливаю Егору большую половину пачки, а в перерывах между «кормлениями» мы откровенно дурачимся, позабыв обо всем. Все настолько классно, что мне не хочется никуда уезжать. И пусть до вечера еще долго, все равно получается, что мне мало…

Только съев огромную порцию жареных грибов с картошкой, до меня дошло, что зря. Может, малолетка подкинула какую-нибудь поганку. Хоть это и маловероятно, учитывая, что едят это все, но все равно страшно. А когда через полчаса у меня начались колике в животе, меня затопил конкретный страх. Показывать себя истеричкой нет никакого желания, поэтому, приняв таблетку омепразола я пошла для всех «взремнуть». Сама же начала активно молиться. Будущий врач епрст. Сама не поняла, как после того как прилегла на матрас, я могла заснуть.

Проснулась резко от того, что скрутило живот. Вот еще обосраться мне здесь не хватало. Вышла из палатки и, не обращая ни на кого внимания, побежала в лес, прихватив с собой упаковку салфеток. Однако желание навалить кучу как-то резко перекрыло другое. Завороженно смотрю на то, как Юсупов целуется с малолетней шалавой. Это не мое воображение. Не иллюзия. И тот, кто не хочет целоваться или кого насильно целуют, максимум через пару секунд отталкивает нежеланного партнера. Юсупов, по ощущениям, только спустя секунд десять убрал со своего лица руки малолетки. Аккуратно. Не грубо. Мудак. Ненавижу!

— Ты сука, Юсупов, — так зло и с таким удовольствием произнесла я, что, кажется, от страха теперь в туалет захотел Егор.