— Чего раздетая?

— Так… воду выливала, — поднимаю вверх ведро, демонстрируя его Егору. Несмотря на то, что на улице минус два, здесь совсем не холодно. — Да и это полезно. Закаляюсь.

— Ясно все с тобой.

— А ты чего раздетый? — указываю взглядом на его толстовку.

— Так закаляюсь, — парирует в ответ Егор. — Помнишь я твой дневник нашел?

— И?

— Стебал еще тебя про принца и коня.

— Помню.

— Так вот, дорогая, мечты сбываются. Конь есть, — указывает взглядом на рядом стоящего… скорее всего, деревянного коня. — Ну и принц само собой, — тычет в себя пальцем. — На коня даже можно сесть, — я бы, конечно, не поверила, если бы в следующий момент Егор не продемонстрировал это, сев на него. — Ну что молчишь?

— Я в шоке, — бормочу еле слышно, пытаясь не улыбаться как кретинка. Приехал снова в жопу мира, да еще и с конем. — А сказал, что не собираешься мне ничего дарить.

— А ты сказала, что собираешься избавиться от неприятности, однако не избавилась, — без тени сомнения бросает Егор. — Будем соревноваться кто кого?

— Не будем. Я была не права. Спишем на гормоны?

— Я бы сказал, больше на дурость. Ну да ладно, пусть будут гормоны, — а я бы, определенно, могла вступить с ним в словесную перепалку, однако не хочу.

— Я тебе наврала в сообщении. У меня был другой ответ, но написала я про жвачку просто так. Хоть и ее тоже хочу.

— Конечно, наврала, — как ни в чем не бывало произносит Егор, вырывая из моей руки ведро. Кидает его на снег и притягивает меня к себе. — Ответ был, конечно же, связанный со мной. Меня хочешь. Да, Синичкина?

— Точно, — не раздумывая, соглашаюсь я, обнимая Егора в ответ. — Я больше не буду.

— Что?

— Нести чушь. Ну точнее буду, но не про это. Не буду думать о плохом, — утыкаюсь Егору в грудь и вдыхаю такой родной запах, как же я по нему оказывается скучала. Понимаю, что надо идти в дом, а отлипнуть не получается. Хорошо. И тепло.

— Коня, кстати, дите потом может использовать в будущем.

— Ага, — улыбаясь, соглашаюсь с ним я.

— У тебя бабушка дома?

— Неа. К соседке пошла.

— Ладно, надо в дом уматывать, а то это уже не закаливание. Только сначала кое-что тебе покажу.

Егор отпускает меня, быстро чмокнув при этом в губы, и идет к машине. А я стою как прикованная, рассматривая моего коня. А потом резко перевожу взгляд на движущуюся ко мне темно-сиреневую фигуру с серебристыми вставками, а если быть точнее — коляску. Мне бы порадоваться, да вот только в голову сразу приходит совершенно другое.

— Зачем?! Примета же плохая! — неосознанно вскрикиваю я.

— Хватит во все это верить и накручивать себя. Так надо было. Ты ж жадная как незнамо кто, поэтому сам купил. Нормальную. Возврат никто не сделает, я ее спецом вот тут поцарапал, — тычет пальцем в зацепку.

— Ты ненормальный, Юсупов. Она хоть хорошая? — бегло осматриваю с виду очень даже симпатичную коляску.

— А то. Цвет такой и для девчонки, и для пацана подойдет. Пятьдесят косарей.

— Ты что псих?!

— Да ладно, всего тридцать.

— На фиг было на это тратиться? Можно же было все взять с рук. Дешево и сердито.

— Ну кто бы сомневался. Как чувствовал. Хоть коляска нормальной будет.

— Прекрати. Она классная, ну просто денег жалко.

— Они придуманы, чтобы их тратить. Все, давай дуй в дом, холодно, — подталкивает меня к дому, сам же снова отправляется к машине.

Первое на что я обращаю внимание, как только вхожу в дом — на свое отражение в зеркале. Ненакрашенная, волосы какие-то прилизанные и одежда просто уродская. Ужас! Быстро распускаю волосы и чуть приподнимаю их у корней. Поправляю свитер и ищу взглядом хоть какую-нибудь косметику, да хоть гигиеничку!

— В прошлый раз я приехал с пустыми руками. Теперь уже — неприлично, — ставит два больших пакета на пол. — Это по идее твоей бабушке. Мы себе купим. Только ты продукты разложи, а то испортятся.

— Ага, — киваю, смотря за тем, как Егор вновь уходит на улицу.

Быстро раскладываю в холодильник продукты, от которых течет слюна, мельком наблюдая за тем, как Егор приносит в дом коня.

— Ну съешь уже что хочешь, Синичкина. Съешь, — улыбаясь, произносит он.

— Вообще-то я не хочу.

— Да, да, прям вижу.

— А где коляска? — пытаюсь перевести тему.

— В машину запихнул.

— Ясно. Ты кушать не хочешь? Тут блины с домашним мясом. Вкусные. Бабушка готовила.

— Вообще хочу, — не раздумывая, отвечает Егор. — Давай.

Быстро разогреваю блины в микроволновке, а затем молча наблюдаю за тем, как Егор их поглощает.

— Иди сюда, — хлопает ладонями по своим коленям. Выпендриваться «нехочухами» совсем нет желания. Наверное, поэтому я оказываюсь сидящей на Егоре через считанные секунды.

— У нас все будет, Лиль. И дом большой, как у моего брата. Да, не сразу. И да, будет тяжело. Глупо это отрицать. Но это ведь даже неинтересно, если просто так все с неба свалится. Обои переклеим в спальне, ну, может, кровать поменяем. А так… ну квартира же есть. Да, не хоромы. Но нормальная же. Да и хватит нам денег. У нас, в конце концов, родственники есть, если совсем прижмет — можно одолжить. Кстати, про «одолжить» — не хотел пока. Поэтому только так, — Юсупов достает из кармана джинсов упаковку какой-то цветастой незнакомой мне жвачки и… кружок из проволоки. — Эти типа вместо love is. Ну, просто, когда я звонил я уже был под вашим Мухосранском, я бы тупо нигде не достал эти жвачки. Ну а это вместо помолвочного кольца. Или как оно зовется? В следующем месяце нормальное будет, — я даже не успеваю толком прийти в себя, как кольцо из проволоки оказывается на моем пальце.

— Класс, — киваю как дурочка, всматриваясь в его разбитые костяшки пальцев. Закрываю глаза и неосознанно прикладываю его ладонь к своей щеке.

— Ты чего?

— Ничего. Просто иногда мне кажется, что ты слишком хороший, чтобы быть правдой.

— Слишком хороший?

— Ну не придирайся к словам, — открываю глаза и утыкаюсь лицом в его шею. — Не надо покупать никакое кольцо. Не в деньгах дело. Просто всему свое время и жениться мы по залету не будем. Я тебя люблю, — делаю паузу, осознавая, что только что так легко призналась ему в своих чувствах. — Но сначала нужно родить, а потом хотя бы пройти испытание первым полугодием. И это не вопрос доверия, Егор. Правда. Это ведь не горит. Ты только не обижайся, хорошо? — заглядываю ему в глаза.

— Ну, допустим, хорошо, — немного ошарашенно произносит он.

— Вот и хорошо. Да и вообще хочу белое красивое платюшко, а с пузом не хочу, — немного капризно произношу я. — Слушай, а если ты думал, что я беременна, ты зачем мне подсовывал коктейли? Теперь мне страшно. Как это могло повлиять.

— Вообще-то я безалкогольные давал.

— Точно?

— Сто пудов.

— Ну тогда замечательно. А давай оформим мать одиночку, там льготы будут, ну или как это зовется. Пособия? Хоть что-нибудь сдоим с государства, — чувствую, как лицо Юсупова меняется.

— Нет, — на удивление спокойно отвечает он.

— Ну почему нет? Это же просто бабки, а папой ты и так будешь.

— Ты оглохла?

— Все, все, я поняла. С государства не сдоим.

— Будет так, как я сказал. С этого момента уж точно. И с работы тебе лучше уволиться. Пусть не сейчас, но позже точно.

— Нет, не уволюсь. Я же не больна. Деньги нужны, а потом еще и декретные буду получать, а так шиш без работы. У тебя ординатура скоро, думаешь, там наработаешься? Если из меня, как ты сказал, выйдет хуеврач, так давай твое будущее не гробить. Я точно буду работать. Иначе просто в дверь не влезу. А буду только жрать, жрать и еще раз жрать. Да и не привыкла я так. Пожалуйста.

— Ладно, обдумаем. У меня просьба, когда родится ребенок пообещай, что…

— Что?

— Что твои сиськи будут не только его. Ну в смысле, мне тоже что-то останется.

— Дурак, — усмехаюсь в голос, зарываясь пальцами в его волосы.

— Вообще-то я серьезно, — произносит он, приподнимает мой свитер и упирается лицом мне в грудь, проводит по ней языком, резко отстраняется и набрасывается на мои губы.