Фархадов замолчал. Может быть, он думал о Москве, или об озере, или о лесистых утесах, или о Холмовых. Он думал об этом так долго, что Беликов начал задаваться вопросом - что, черт возьми, происходит.

- Мы хотим, чтобы ты доставил для нас посылку в Россию.

На этот раз, это был Сабитов, кто говорил. Фархадов продолжал смотреть на Беликова. Так вот в чем дело? Он прошел какое-то испытание? Неужели Фархадов таинственным образом сообщил Сабитову, что Беликов достаточно чист, чтобы работать с ними? Какого черта здесь происходит?

Беликов знал только одно: его работа состояла в том, чтобы восстановить контакт с Фархадовым, используя поддельный маршрут контрабанды Евгения в качестве приманки. Это был первый признак во всем этом проклятом кошмаре, что, возможно, у него будет шанс сделать это. Он просто хотел покончить с этим. Он просто хотел выбраться из этой ситуации.

- Насколько велика посылка? − Спросил он.

- Около кубического метра, - ответил Сабитов. - Килограммов двадцать.

- Когда?

− Скоро.

− Когда скоро?

−Может быть, завтра.

− Где мои люди его заберут? Турция? Албания?

−Нет. Груз здесь, - сказала Сабитов. − В Баку.

Беликов еще немного подумал.

- Мне нужно связаться со своими людьми, все уладить, сделать кое-какие приготовления.

- Здесь не так много вариантов, - вставила Фархадов. - Практически никаких.

Юрий все понял.

Сабитов посмотрел на часы.

- Как только у тебя будут окончательные планы, - сказал он, - Дай нам знать. Если ты не свяжешься с нами завтра к десяти утра, нам придется действовать по-другому.

−Как мне с вами связаться?

− Позвони в центральную больницу Нефтяников, - сказал Сабитов, - в любое время, ровно за четверть часа до или через четверть часа. Спроси в регистратуре Фирузу. Когда она спросит, кто говорит, скажи ей, что ты Рауф. Она скажет тебе, что делать.

Словно по сигналу, они услышали, как люди входят в зал, громкие голоса эхом отдавались в огромной пустой комнате. Они замолчали, когда кто-то быстро пересек комнату, вышел на террасу и подошел к ним.

- Отвези его туда, куда он хочет, - сказал Сабитов по-азербайджански человеку, который ждал на краю беседки. Потом все трое встали, и Беликов увидел, что Гасан Фархадов невысокого роста, но крепкого сложения. Беликов небрежно сунул руки в карманы.

- Завтра в десять, - сказал Сабитов.

- Да, - сказал Юрий, и на этом все закончилось.

Беликов сидел в тишине, в одиночестве на заднем сиденье автомобиля. Большая часть архитектурного однообразия в Баку было создано во второй половине двадцатого века, когда тысячи людей, хлынули в столицу из бедных сельских районов. Спасаясь от нищеты в своих маленьких деревнях, где даже трудолюбивая смерть едва могла пробудить в них энергию, они искали надежду в стремительно развивающемся городе и создавали новый вид массовой нищеты.

Машина въехала в одну из этих огромных безжизненных колоний многоэтажных зданий из шлакоблоков, где каждое строение начало разрушаться в тот момент, когда началось его грубое строительство. Улицы были узкими, прямыми, бесконечными и полными выбоин, и несколько слабых уличных фонарей, которые работали, светили угрюмо. Несмотря на туман и закрытые окна, автомобиль наполнился запахом пыли. Вся сюрреалистическая сцена была физическим отображением психического состояния Юрия: суровое, чуждое и угрожающее.

Водитель подъехал к обочине и заглушил двигатель. Он опустил стекло, и они стали ждать. Юрий посмотрел на часы. Прошло пять минут. Десять. Он тоже опустил стекло. Двадцать. Двадцать пять. У водителя зазвонил мобильный. Он открыл ее и прислушался.

"Хэлэлик", - сказал он.

Он захлопнул телефон, завел машину и уехал.

Водитель высадил его у одного из магазинов "Премьер" на улице Абилова, сразу за углом от отеля "Амбер". Он обошел отель, зашел в мужской туалет и умылся холодной водой. Когда он вернулся, он пошел в одну из контор, который всегда можно было найти за пределами отелей.

В течение следующих тридцати минут он использовал ряд фирм такси, используя крупные отели в качестве пунктов вызова, потому что они предоставляли ему широкие возможности выйти из них незамеченным. В конце концов, он обрел некоторую уверенность в своем исполнении техники сбрасывания "хвоста", и он сделал свою последнюю остановку. Он вышел из машины и зашагал по темным улицам.

Теперь он стоял под лавровым деревом перед кафе, которое оставалась открытой. метрах в пятидесяти эта тихая улочка сливалась с более широкой, светлой и оживленной. Он был на улице Азизбегова.

Он повернулся и посмотрел через улицу. Машины были припаркованы по обеим сторонам дороги, а примерно через четыре машины, почти скрытая лавровыми деревьями, находилась небольшая гостиница в узком здании в несколько этажей высотой. Бледно-голубая неоновая вывеска, ненавязчиво висевшая над тротуаром, едва виднелась сквозь деревья: "Отель Кавказ", слова, которые Марина прошептала ему в "Статусе". Беликов пересек улицу и вошел в отель.

Пожилой человек, сидевший за столом из массивного темного дерева, увенчанного зеленым мрамором, казалось, был поражен, увидев его входящим в крошечное фойе. Имя "Кавказ" было выложено голубой плиткой в центре белого кафельного пола. У портье, лицо которого, казалось, несколько десятилетий было лишено солнечного света, под водянистыми глазами залегли тяжелые складки, а слишком черные, тонкие, как карандаш, усы рассекли длинную верхнюю губу. Пока Беликов расписывался в старинной регистрационной книге, клерк извивался от удовольствия, нервно улыбаясь ему. Откуда-то Юрий уловил неприятный запах гардении.

Он попросил номер 202, который был на втором этаже, вверх по винтовой узкой лестнице, которая жалобно стонала, когда он поднимался. "Кавказ" занимал всего три комнаты в ширину, а его комната находилась в центре короткого коридора. Но он не пошел в свою комнату. Вместо этого он остановился в темном коридоре и тихо постучал по номеру 201.

Тишина. Ничего. Может быть, прошло всего несколько секунд - он не знал, так как за последние несколько часов время превратилось в дико эластичную вещь, - но как бы долго это ни продолжалось, этого времени было достаточно, чтобы его разум ухватился за каждую катастрофическую возможность: он неправильно расслышал имя. Что-то случилось. Это была ловушка. Или вообще Марина была мертва.

Тем временем Марина открыла дверь.

-- Уф-ф, - сказал он, и она отступила назад, чтобы впустить его.