— Ни один из отступников, которых вы последними указали в списке, не произнес имя предателя. Все не имели понятия о нем, несмотря на применяемые к ним меры допроса. Поэтому я делаю вывод… — Старец осекся.

— Ну? Какой же? — внимательный холодный взгляд напротив сканировал его, пробираясь в самую душу.

— Среди моих людей нет крысы. Это была провокация. Это было сказано, чтобы посеять разлад в наших рядах, и чтобы мы стали уничтожать друг друга, — твёрдо ответил Старец округа Литвин, бесстрашно смотря в глаза главы тайного общества невидимок севера.

Великий мудрец невольно задумался и отвел взгляд от своего помощника, снова обратив его на стакан с виски. Старцу домена Литвин он доверял, как себе, впрочем, как и остальным девяти «старцам», и причин не верить ему сейчас не было. Все «старцы» прошли тщательную проверку много лет назад, когда создавалась «Невидимая Ровения», и проходили ее регулярно, чтобы подтвердить свою лояльность общему делу. Поэтому он доверял им во всем, кроме своей настоящей личности, — все же осторожность превыше всего. Но провокацией ли было то неожиданное известие о крысе в их рядах? Если так, то полиция и служба разведки зашли в своем расследовании даже дальше, чем он думал. Получается, они знали, что эта информация дойдет до него — Великого мудреца, и он решит провести чистку в рядах невидимок — прикажет уничтожить всех «великих учителей» домена Литвин, поскольку ни на одном остановиться не сможет без явных подозрений и доказательств. И тогда его невидимая империя основательно пошатнется без целого слоя доверенных и преданных исполнителей в целом округе, тщательно отбираемых и проверяемых ни один год, умеющих думать и принимать решения. Да, возможно, что так и есть. А если нет? Если крыса действительно есть в их рядах?

— Значит, так, — принял решение Великий мудрец. — Мы уходим в тень на время — император уже подумывает о введении военного положения на севере империи, что нам совсем не нужно. Когда возникнет необходимость, я вас соберу. А ты за это время должен разобраться со своим ближайшим окружением — найти и уничтожить крысу, если она есть, или поручиться своей головой за каждого «великого учителя» в твоем округе.

— Спасибо за доверие, мой господин, — с видимым облегчением произнес Старец. — Я сделаю все, что от меня требуется.

— И даже больше, — сухо добавил Великий мудрец.

— Конечно. Не сомневайтесь. И даже больше, — охотно согласился Старец.

— Граф Ровенус и граф Монтегус? — холодно бросил Великий мудрец, наконец, отпивая виски.

— С ними сегодня должны покончить, мой господин. К ним нелегко подобраться ввиду их статуса и того, что они сильные маги, но сегодня они приезжают вдвоем во дворец императора, и вечером уже можно присылать соболезнования их семьям, — холодная улыбка змеи скользнула по узким губам Старца домена Литвин.

— Уверен? — приподнял бровь мнимый герцог Моннигус.

— Ими занимаются люди Старца домена Данвин. Они специалисты высшего уровня, мой господин, и уже все подготовили.

— Да, я в курсе, что они спецы, — удовлетворенно произнес Великий мудрец. — Ну что ж, отлично. Ты успокоил меня. А теперь расскажи, как дела у твоего сына?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Великий мудрец налил янтарный напиток во второй стакан, и дальше беседа потекла неспешно и по-дружески, будто два старых приятеля встретились за стаканчиком виски, чтобы поделиться семейными новостями, за тем исключением, что новости про членов семьи рассказывал только один из собеседников.

В полицейском участке Лену продержали сутки. Она так и не заговорила, боясь сказать лишнее. Пока полицейские решали, что с ней произошло, и какие меры в отношении нее предпринять, Лена наблюдала, собирала информацию и анализировала на удивление трезво. Хотя почему "на удивление"? Для удивления как раз не было причин. По крайней мере, для неё. А в памяти все время возникал последний день, тот самый, когда она еще отчётливо понимала, что с ней происходит.

В то утро будильник зазвенел громко, неумолимо, и она, еще секунду назад крепко спящая на узкой короткой кровати, мгновенно проснулась, широко открыв голубые глаза.

Не прошло и минуты после последнего громкого трезвона, а она уже застелила кровать, умылась и почистила зубы. Потом позавтракала безвкусной овсянкой, выпила остывший чай, уже стоявший на столе в камере, поменяла длинную просторную белую ночную рубашку на точно такую же, но дневную, причесалась и заплела длинные волосы в косу, села на прикрученный к полу металлический табурет около такого же металлического стола и стала ждать, когда за ней придут.

Ждать оставалось минут пять.

Лена села, выпрямила спину и сложила руки на коленях. Замерла. Закрыла глаза.

Так, совершенно не двигаясь, она могла просидеть ровно восемнадцать часов сорок две минуты и шестнадцать секунд. Именно это время недоверчиво выдавил из себя два дня назад доктор Крауф, в очередной раз проверяя ее выносливость. Сейчас же оставалось всего пару минут ожидания — доктор всегда был пунктуален.

Уже шесть месяцев и четырнадцать дней Лена жила в этой камере, два на три метра, в которую умудрились запихнуть все: узкую небольшую кровать, как раз под ее рост метр шестьдесят пять, небольшой стол, стул, умывальник. Три раза в день девушку выводили в туалет.

Она знала, что и этих месяцев у нее уже могло не быть, ее попросту должны были уничтожить, как и всех, кто шел против "Черного ордена" Третьего рейха Германии, если бы доктор фон Док не забрал ее, брата и маму для своих страшных исследований.

"Черный орден" СС — "орден чистокровных", элита рейха. Ещё несколько лет назад обычные граждане не слышали об этом ордене, теперь одно упоминание о нем наводило ужас на всех простых людей.

СС строился как настоящий монашеский орден. Высшую, руководящую ступень образовывали посвященные. Большую же часть ордена СС составляли монахи-воины «мертвая голова», принявшие посвящение в спецшколах — орденсбургах. Сюда попадали только арийцы чистого нордического типа после прохождения отборочных тестовых испытаний. Тайная доктрина в самой краткой формуле: «Верить, повиноваться, сражаться! Точка!»

Эсэсовцы, удостоенные приема в бурги, постигали там в числе прочего и тайное знание о том, что смерть для них — сознательный акт самоотречения ради служения «Черному ордену». Посвященные приносили обеты и вступали на «путь сверхчеловеческой судьбы», оказывались «на той стороне» бытия, где царила иерархия секты.

Посвященные готовились к явлению богочеловека, которого пришлют на Землю высшие силы после того, как изменится равновесие духовных сил в мире после уничтожения «низших рас».

Для тех, кто вступал в школу, дороги назад не было. Если эсэсовец оступался, сбегал из школы, он уничтожался вместе с семьей, женой, детьми. Таковы были неумолимые законы СС.

Старший брат Лены, Карл, сбежал из такой школы, не согласный с доктриной и испуганный тайными знаниями, полученными в спецшколе. Именно от него Лена и мама узнали всю правду о "Черном ордене" и обо всем остальном. Конечно, Карла быстро выследили, схватили, и всю их семью должны были немедленно уничтожить, как врагов Третьего рейха, когда неожиданно в их судьбу вмешался доктор Оливер Крауф, старый друг умершего отца, которого Лена не видела уже много лет. Он обратился к своему начальнику, доктору фон Доку, в лаборатории которого работал, а тот попросил за семью Лайбертов у самого Гитлера. Попросил отдать их ему для опытов, которые он проводил в своей секретной лаборатории по приказу Гитлера.

Сначала Лена не понимала, что за опыты и исследования проводятся в лаборатории доктора фон Дока. А когда поняла… уж, лучше бы она ничего не знала и не понимала. В секретной лаборатории доктора фон Дока, в которой работал и доктор Крауф, создавали совершенного бездушного солдата, неуязвимого для пуль и запрограммированного убивать не раздумывая.