М-да… Но все же провалиться на два тысячелетия — это надо умудриться…

Хотя в этом тоже есть свои плюсы — по крайней мере, не надо опасаться, что припрутся эти самые Наблюдатели и начнут капать на мозг. А ведь я подсознательно чего-то подобного ожидал.

Полежав еще с полчасика и наконец окончательно придя в себя, я осторожно встал на ноги.

Подойдя к мраморной плите, криво улыбнулся. А у Кэт было неплохое чувство юмора — приспособить алтарь, на котором тебя саму собирались принести в жертву, под основу защитного артефакта для твоих родных — это еще надо было догадаться…

С минуту я гипнотизировал взглядом парящий над плитой шар, после чего на уже слегка подзабытом, но все еще родном языке произнес одно-единственное слово:

— Земля.

Моя догадка оказалась верна — сфера медленно раскрылась дольками, показывая, что же у нее внутри.

— Ну привет, урод, — криво улыбнулся я парящей в обрамлении золотых лепестков голове того самого сатаниста. — Теперь понятно, кого именно Кэт приспособила под духа-хранителя… И все-таки у нее хорошее чувство юмора. Можно сказать, правильное…

Таким образом, можно считать, что на этом моя практика фактически закончилась, — артефакт восстановил большую часть своих функций и вышел на привычные для него мощности. Причем магистр Тифий вообще впал в ступор, когда я продемонстрировал ему наспех интегрированное, упрощенное меню управления, которое приспособил поверх старого: нечего давать кому ни попадя доступ ко всем возможностям этого творения древности.

Что, впрочем, не означает, что я не выкачал из него всю возможную информацию. Потом попробую повторить этот магический суперкомпьютер. Или сделать его аналог. Все-таки у меня будет побольше знаний в артефакторике, чем у Кэт и Ингвара: как-никак две тыщи лет — это срок. Даже если часть знаний со временем утрачивается, все равно что-то новое приобретается. Да и инифоры не надо сбрасывать со счетов. Они еще себя проявят, как делали это уже не раз…

— Мессир ректор, вы хотели меня видеть? — сунулся я в кабинет к главе академии.

— А… Валентайн. Проходите, проходите. — Маг сделал приглашающий жест, при этом, правда, не отрываясь от какого-то документа.

А потому я, получив разрешение, тут же со всем комфортом устроился в одном из двух гостевых кресел напротив стола. Причем именно с комфортом, а не как подобает студенту пред грозным ликом ректора и самого сильного мага академии одновременно. То есть практически улегся в кресле, при этом вытянув ноги вперед, лишь немного не доставая до стола. А нечего было требовать меня к себе сразу, как только я прибыл в город. Причем не только прислали сообщение с живым гонцом, но и магического вестника.

В общем, минут на пять наступила полная тишина. Ректор продолжал вчитываться в строчки текста, а я, воспользовавшись этой паузой, тут же сплел простенькое тонизирующее заклинание. И теперь медленно перемещал его по всему своему телу, тем самым получая настоящий кайф от ощущения того, как расслабляются мои мышцы. Даже прикрыл глаза от нахлынувших ощущений…

Из состояния, близкого если не к нирване, то уж к глубокой медитации, меня вырвал хмык ректора.

Приоткрыв глаза, я увидел, что уважаемый мессир Рольдо Поморский с искренним интересом наблюдает за мной. Так что мне не оставалось ничего другого, как освободить свое заклинание, отчего медленная релаксация превратилась в хороший тонизирующий заряд бодрости. Таким только солдат по боевой тревоге поднимать. По крайней мере, сна ни в одном глазу у меня уже не было.

Пристально посмотрев в глаза ректору, я кивнул своим мыслям и сел более подобающе. Впрочем, какого-либо раболепия он от меня все равно не дождался бы.

— Что же вызвало желание уважаемого и могучего мага увидеть одного из рядовых студентов своей академии? — с вежливой улыбкой интересуюсь у него.

— Нахал, — улыбается ректор. — Но нахал, знающий границы… И я бы не сказал, что аж настолько рядовой. Я бы даже сказал, что совсем уж наоборот. Взять хотя бы эти ваши безлошадные колесницы. Или големов. Или игрушки, созданные на основе инифоров… Мне продолжать?

В ответ я лишь пожал плечами:

— Не вижу причин. То, что вы захотите поговорить со мной по окончании моего обучения, — было и так ясно. Как, впрочем, и установленное за мной наблюдение последние три года. Хотя, признаюсь честно, ожидал какой-то провокации, результат которой — надежно привязать меня к себе…

— Вы знали о наблюдении? — Ректор выглядел слегка удивленным. Или, по крайней мере, изображал такого. А слова о провокации все же пропустил мимо ушей.

— Был уверен, что оно есть, а потому искал. И естественно, нашел.

— И обошли.

— И обошел, — вновь не стал я спорить. — Мне так проще было делать свои дела. Небольшое внушение — и шпики искренне верят, что я и один из моих бойцов — это одна личность, а потому за кем следить — нет разницы… Кстати, какова причина наблюдения? Кроме, естественно, необычных артефактов? Надеюсь, вы не в обиде за ту попойку?..

Несколько секунд ректор непонимающе смотрел на меня, после чего заржал. И лишь через пару минут смог нормально говорить.

— Что вы, что вы… Признаюсь честно, мне было даже приятно вспомнить молодость. Но вы все-таки правы — причина наблюдения была в другом. — Он сделал паузу, которая прямо-таки кричала о том, чтобы я задал требуемый вопрос. Но мне было лень задавать его, а потому я лишь приподнял правую бровь. Мессир Поморский в очередной раз хмыкнул на мое поведение и уже более мрачно закончил: — Иметь у себя под боком мага, повелевающего Хаосом, — знаете ли, удовольствие ниже среднего. Особенно если он не умеет управлять своей силой…

— Да?.. — Я сделал вид, что удивился. — А мне показалось, что магу Судьбы и прямому потомку Ингвара Темного Хлыста Тригерсена и Кэт Радужной это не должно быть уж очень в тягость.

— Откуда узнал? — Теперь ректор был действительно удивлен. Причем сильно.

— Знаете, когда начинал развивать ментальные практики, чтобы отделить свою душу от тела и тем самым не опасаться сойти с ума от применения Хаоса, я никак не ожидал, что изменится сам принцип хранения моих воспоминаний. А если быть точным, то мгновенный доступ даже к тем воспоминаниям, что, казалось, были мною напрочь забыты… — Я говорил, а мессир все больше хмурился. — Так вот, когда я увидел в конце попойки, как у вас меняется цвет радужки глаз, то не придал этому значения. Мало ли что по пьяни привидится. Да и забыл об этом почти сразу… Потом, конечно же благодаря ментальным практикам, вспомнил. И вновь не придал этому особого значения. Мало ли какие эксперименты провел за свою жизнь над собой могучий маг, которому до архимага всего ничего… И тут вы послали меня на эту практику. Причем готов поспорить, что это было именно ВАШЕ пожелание, и ваш расчет был именно на то, что мне удастся сделать нечто большее с артефактом, чем просто его подлатать. Ну что — я прав?

— Прав, прав… — Ректор улыбался, но я ощущал, что стоит мне сделать малейшее неверное движение — и от меня даже кучки пепла не останется. — И как же ты выяснил, что я повелеваю Судьбой, а не Хаосом или, скажем, искусством?

— У ментальных практик есть еще один побочный эффект — начинаешь ощущать у окружающих тебя магов родственные стихии. Так, например, я знаю, что вы повелеваете Жизнью и Землей. Причем Земля доминирует. Что, впрочем, неудивительно для мага, у которого в Даре присутствуют грани всех Первостихий. Ведь, насколько я понимаю, противоположные, так сказать, за полюсом, силы дополняют друг друга…

— И что мне с тобой после всего этого делать, а? — тяжело вздохнул он.

— Рассказать все и по порядку, — пожимаю плечами. — Ведь, насколько я понимаю, вы практически с самого начала знали, кто поступил в вашу академию. А это значит, что я нужен вам целым, здоровым и по возможности дружественно настроенным.

— А может, ты только и нужен был, чтобы восстановить артефакт?

— Может. Но по мне, это было бы слишком расточительно. Все-таки двое магов запретных ветвей — это большая сила, нежели один против целого мира… А уж если их и вовсе трое…