— Привет, малыш… — прошелестела та, крутя на пальце прядь волос из «хвоста». Грубоватое лицо ее как — то сразу смягчилось, стало более женственным, во взгляде появилась некоторая мечтательность. Но вот в телефоне что-то ответили, и Настя вновь напряглась и даже слегка забеспокоилась. — Что, уже?.. Так скоро…

Заметно было, что ее о чем-то просят — о чем-то, что застало ее врасплох. Взгляд ее помутнел, радостная улыбка померкла.

— Да нет, не в этом дело… У нас выходной, я свободна… Как, ты еще не слышал? Рынок передислоцируют. Ага, опять двадцать пять…

«Малыш» на другом конце провода пробурчал что-то явно ругательское. Настя вздохнула.

— Какая разница… Вам все равно бы не продали… А до конца недели не дотянешь?

В телефоне будто бы посомневались, а затем проговорили что — то скороговоркой. Настя сразу же изменилась в лице.

— Как, не можешь обратиться?.. Ведь всего месяц прошел с последнего раза… Ладно, ладно, я приду, — решительным голосом пообещала она и спешно добавила. — Два фиала — на тебя и на Серого.

— отчетливо услышала Лидия. Настя вся скривилась, но телефон что-то ласково запел глубоким мужским голосом, и паучиха сразу же будто бы превратилась в размякший кусок сливочного масла.

— Я постараюсь… И я тебя, малыш… целую-целую… — приглушенно заворковала она, отвернувшись и прикрывая телефон рукой. Лидия страдальчески подняла глаза к потолку. Похоже, и в «Сокрытом Мире» ей не укрыться от всех этих глупостей и гадостей.

Настя нажала отбой и засуетилась.

— Мне нужно в подвал. Так, чтобы мать не заметила… Пойдем, поработаешь легендой.

Лидия подняла брови.

— Травку, что ли, толкаешь?

Настя нервно усмехнулась.

— Типа того, — она кивнула, встала со стула и решительно пошла к выходу из комнаты.

Лидия последовала за ней.

Перед самым лестничным пролетом паучиха понюхала воздух и вдруг, резко обернувшись к ней, неожиданно громко заорала.

— Тебе кто разрешал выходить из комнаты, сволочь ты мелкая? Опять сбежать пыталась! Вот я тебя научу уму-разуму!

— Настён, что случилось? — донесся из гостиной раздраженный голос Асахи. — Ты выбила меня из Уттанасаны.

— Задолбала со своей йогой, — пробурчала Настя и громко ответила. — Прости, мам. Я пойду, запру пленницу в подвале — в окно в коридоре пыталась сигануть, зараза такая.

— А вот это правильно, — не выходя из гостиной, похвалила ее мать. — Я говорила, нечего с ней нянчиться, людлинги от этого только наглеют…

Настя заговорщически подмигнула Лидии. Та возмущенно уставилась на нее — что значит «сволочь мелкая»?

— И чтоб за общий стол ее больше не сажала… — неожиданно зло выкрикнула Асахи. — То же мне, член семьи… И клетку не забудь запереть!

— Ей и в самом деле йога не помешает, — пробормотала Лидия, спускаясь за уже не слушающей мать Настей в подвал. — Ты что, реально собралась меня в клетку посадить?

Настя хмыкнула, одновременно зажигая свет и выстреливая куда-то в потолок паутиной.

— С твоим характером ты точно потом заявишься мстить за плохое отношение. Так что, одно из двух — либо я продаю тебя кому-нибудь, кто сварит из твоей печенки эликсир для потенции, либо… — она вдруг подтянулась, подпрыгнула и, на ходу превращаясь в чудовищного, человекообразного паука, повисла на потолке головой вниз, — я умело развиваю в тебе Стокгольмский синдром, мы с тобой расстаемся почти друзьями, а лет эдак через двести, когда все твои теперешние сокурсники уже давно будут съедены могильными червями, случайно встречаемся при дворе какого-нибудь гоблинского принца и мирно упиваемся пивом за разговорами о наших старческих делишках.

В подвале было сухо, тепло и пусто — ни клеток, никакой другой мебели Лидия не заметила. Просунув тонкую паучью лапу в какую-то щель в потолке, Настя задействовала скрытый механизм. Бесшумно отделившись, вниз поехала круглая платформа — без всякой видимой поддержки, будто по воздуху.

— Мать думает, я не знаю, где они ее прячут. А у меня на нее нюх… Не хуже, чем на Ясных, — она закряхтела, вытянулась к полу на своих омерзительных конечностях, спрыгнула рядом с платформой и превратилась вновь в человека.

— Да на кого нюх-то?

Настя показала взглядом на закрытые и запломбированные коробки, стоящие посередине платформы.

— На нашу «травку».

Лидия открыла было рот переспросить, но не успела. Сверху донесся топот и знакомые ей уже грубые голоса — вернулись Настины братья.

— Сестра, ты где? И где эта твоя лохматая? Дело есть.

Лидия позеленела.

— «Лохматая» наказана — на два часа, — громко ответила Настя. — И не суйтесь в подвал — спугнете Моргана.

Схватив ближайшую к ним картонную коробку, она попыталась открыть ее, но топот явственно приблизился к дверям подвала. Оставив всю коробку себе, Настя толкнула платформу рукой, и та поплыла вверх, плавно уходя в круглую дыру в потолке. Схватила Лидию за рукав, быстро повлекла ее за собой, в дальний угол подвала.

— Какого Моргана? — на бегу спросила девушка.

— Привидение, — лаконично ответила Настя.

Она приложила руку к стене, в метре от угла подвала, и Лидия внезапно увидела, что это и не стена вовсе, а дверь — деревянная, крашеная в белое, с круглой, затертой от пользования ручкой.

Девушка вскрикнула от неожиданности, Настя одобрительно закивала и крикнула, вытягивая шею по направлению к выходу из подвала и прикладывая ко рту руку.

— Ага! Страшно! Морган, а ну-ка сделай так еще раз!

Топот прекратился над самой лестницей, будто там сомневались, идти дальше или не мешать неведомому «Моргану» наводить на пленницу ужас.

Не тратя времени, Настя повернула ручку — за дверью оказался печально знакомый Лидии узкий коридор с горящими по стенам голубыми огоньками в маленьких факелах.

— Быстро, за мной!

Лидия не заставила себя ждать — куда угодно, лишь бы подальше от Настиной неприятной семейки. Не то, чтобы Настя сама была особо приятным человеком…

Забежав внутрь, она услышала, как позади нее, кликая замком, запирается дверь.

— Добро пожаловать в мой личный, совершенно тайный Ход, — гордо объявила Настя, уходя немного вперед и заворачивая в маленький закуток, похожий на склад. — Возьму тебя с собой, так уж и быть.

— С собой?.. — севшим голосом переспросила Лидия. — На свиданку? А… что… что вы там будете делать? И где я буду в то время, как вы будете это делать?

Она почувствовала, как у нее слабеют ноги.

Роясь по полкам встроенного в стены закутка шкафа, не поворачиваясь, Настя отвлеченно бормотала.

— Посидишь с другими парнями… Да мы, наверное, ничего и не будем делать… Не для этого собираемся… Ага! Вот оно! — радостно воскликнула она, прерывая свои невнятные объяснения, и вытащила из-за банки со свечами, небольшой холщовый мешочек. Повернулась к Лидии и чуть не отпрыгнула. — Что это с тобой?

Лидия знала, что окружающие пугаются, когда она белеет как снег.

— Можно я лучше с Морганом посижу? — пытаясь не дрожать голосом, попросила девушка.

Настя открыла рот.

— Неужели ты все-таки свихнулась? Вот обидно-то будет…

Держась за стенку, Лидия села на пол и обняла руками колени. Настя осторожно присела напротив нее на корточки.

— Ты чего?

Шумно проглотив ком в горле, девушка решилась. Может, ее пожалеют.

— Я очень плохо реагирую на парней. И… на все, что с ними связано.

Брови Насти поползи наверх.

— Я думала, ты только моего брата так испугалась… Но почему?

— Психическое расстройство, — ответила она, тщательно старалась смотреть куда угодно, только не ей в лицо. — Боязнь… близких отношений. Генофобия называется.

Марина Игоревна учила — если придется объяснять, говори научными терминами, так быстрее соскучатся и отстанут.

Сами по себе в голову полезли воспоминания… Уютный кабинет без всякого официоза, она пришла раньше назначенного. Повернувшись к окну, сидит Марина Игоревна и быстро говорит кому — то в телефон: «Удивительный случай… Нет, изнасилования не было — насколько мне известно… Во всяком случае, она еще девственница… Да, как только мальчики начали внимание обращать, так и поехала мозгами… Да, я знаю, что шансы на выздоровление уменьшаются с возрастом. А ей уже семнадцать… Мне не это интересно, а…». Бесшумно развернувшись, она уходит прочь… Марина Игоревна не знает, что шансов уже ноль. И не узнает…