Темный Владыка откинулся на стул и смотрел прямо перед собой, слегка улыбаясь. Пепел на кончике его сигареты вырос, истончился и упал.

— Я отомщу за моего предка, Софья, и уничтожу нашу возлюбленную столицу. Со всеми, кто в ней живет. И больше некому будет открывать Врата и портить нам жизнь.

— Слушай, пойдем куда-нибудь, — неожиданно предложила Инга. — Надоело тут сидеть.

— Тебе, вроде, как раз было распоряжение тут сидеть, — язвительно возразил Мэтью, — охранять опасного меня.

Неприятное, царапающее подсознание ощущение пропало, и он чувствовал себя незаслуженно арестованным.

Инга фыркнула.

— Данила мне не начальник. Мы — напарники. И друзья.

— Ага, конечно. Друзья с преимуществами, — пробормотал Мэтью себе под нос.

Она сощурила глаза.

— Если тебе скучно, могу закинуть тебя повисеть на потолке.

— Это тебе скучно, — огрызнулся он. — А мне и тут неплохо.

Мэтью демонстративно лег на кровать и закинул руки за голову. Ему очень хотелось пойти с Ингой «куда-нибудь», но он определенно был в самодеструктивном настроении.

Ведьма пожала плечом и также демонстративно села в кресло. Скучающим видом осмотрела комнату, остановила взгляд на его портфеле в противоположном углу комнаты. Простерла руку, подняла его в воздух и притянула к себе на колени.

— Можно? — спросила она примирительным тоном. Помедлив, Мэтью кивнул.

Сунув руку в центральное отделение, Инга достала потрепанную, явно перепутанную стопку листов. Поискала по номерам страниц первый и принялась читать.

Она даже и синопсис не одолеет, подумал Мэтью, и с интересом стал ждать, когда же она бросит это скучное занятие. Но она не сдавалась, страницу за страницей продиралась сквозь его заумную писанину, откладывая листы один за другим на журнальный столик, изнанкой вверх. Он понял, что нашел четвертую вещь, на которую можно смотреть вечно…

— Откуда ты взял эти… названия?

Ее неожиданный вопрос выбил его из необычайно приятного, почти гипнотического оцепенения.

— Какие названия? — не сразу сообразив, удивился он.

— Да вот эти самые, которые ты изучаешь — привязываешь к аккадским божествам…. «горвус», «дхырь», «вервица»… «балень»?

— А… — Мэтью не мог поверить, что она так скоро разобралась в самой сути его диссертации. — Это список животных из экзотического зоопарка, который привезла с собой Урманская княгиня Ефанда, когда приехала к своему жениху, князю Рюрику… Вроде как приданное. Диалект неизвестный, но явно славянских корней. Что подтверждает русское происхождение Урманей в принципе, в отличие от общепринятой теории, согласно которой Ефанда со своим братом Олегом прибыли из Норвегии… Я бы даже сказал, не столько славянское, сколько восточное, учитывая этимологическое происхождение этих животных в лингвистической среде Шумера и Месопотамии…

— Животных? Каких животных? Милый… — растерянно она подняла один из листов диссертации. — Это же древнерусские названия пород Внесторонних. Она свиту свою привезла, а не зоопарк.

Инга выдавила из себя нервный смешок, а Мэтью внезапно почувствовал головокружение. Пытаясь осознать и переварить услышанное, он откинулся на подушку и закрыл глаза. Вот ведь позорище…

— Эй! — позвала его Инга. — Ты не мог этого знать.

Он оценил ее попытку помочь ему спасти лицо, но от ощущения, что пять лет пролетели впустую, ему было уже никогда не избавиться. Лузер. Вечный лузер — вот кто он такой. Это все чертова нехватка языка… Русский человек бы давно понял, что речь не идет о животных… Хотя, если бы этот русский человек был людлингом, ему и в голову не пришло бы, что под диковинными названиями может скрываться что — то еще, кроме животных…

Внезапно ему пришла в голову сумасшедшая мысль, и он приподнялся на локте.

— Но ведь они тоже об этом не знают!

— Кто?

— Мои профессора! — он возбужденно сел. — Аудитория… Читатели… Никто и не догадается, что это вовсе не животные. Ведь исследование — то завершено. Эти ребята из зоопарка… тьфу — ты из свиты княгини Ефанды — названия их пород ведь и в самом деле восходят к шумерским богам.

Инга осторожно кивнула.

— В древнем мире часто называли богов именами, связанными с Внесторонним миром. В основном, из — за вмешательства Ясных, желающих возвеличить своих господ… Но, Мэтью… дело даже не в этом…

Но он уже не слушал ее. Вскочив с кровати, он мерил ногами комнату.

— Вот видишь! Суть моего исследования не пострадала. Я ведь филолог, а не историк! Я изучаю названия… слова, буквы, а не то, что за ними скрывается.

— Мэтью! — Инга с жалостью смотрела на него, и по ее тону он сразу же понял, что ничего не выйдет. — Это Сокрытые знания. Людлингам такое знать нельзя. Ничего из этого. Ни названий, ни сути…

Мэтью вдруг почувствовал себя очень плохо. Это уж было как — то… чересчур.

— И что, вся моя работа насмарку?

Она вдруг улыбнулась.

— Ну почему же? В Райском Месте тоже есть Университет, и не один. Аккадско — шумерское происхождение твоего древнерусского «зоопарка» многих заинтересует.

Меньше всего сейчас, в этой дешевой мотельной комнате верилось в какой — то фэнтезийный Университет в утопическом городе с райским названием… Чувствуя резкий упадок сил, Мэтью завалился обратно на кровать и снова закрыл глаза. Без денег, без документов, без перспектив, с портфелем, забитым основанной на ложных тезисах диссертацией, он застрял непонятно где, с совершенно незнакомой ему девицей, которая на самом деле ведьма, и в которую он, как полный идиот, влюбился с первого взгляда. И теперь ждет, когда же сказочные существа увезут его в страну ОЗ. Достойное времяпровождение для вчерашнего кандидата наук…

Неожиданно он почувствовал, что пространство вокруг стало на пару оттенков темнее. И на пару градусов теплее. Мэтью проделал уже знакомый трюк, и, не открывая глаз, увидел, что Инга села рядом с ним на краешек кровати, заслонив свет от окна.

— Как у тебя получается настолько бесшумно двигаться? — спросил он особым, ровным тембром, который помогал ему подавлять волнение на лекциях.

— Как у тебя получается видеть меня c закрытыми глазами? — ответила она вопросом на вопрос, и положила ему руку на грудь. Туда, где застегнутая всего на три пуговицы рубашка оставляла открытым тело.

— Думаешь, они скоро… вернутся? — пульс в его ушах застучал вдруг так громко, что он почти не расслышал собственного голоса.

Инга наклонилась ниже, и каким — то новым, незнакомым ему восприятием он вобрал в себя ее запах — и понял, что будет теперь помнить этот запах, и узнает его везде и всегда.

— Кто должен об этом беспокоится — я или ты?.. — как загипнотизированная, она смотрела куда — то в район его подбородка.

Ну, это еще как сказать, не очень отчетливо подумалось ему, он приподнялся на локте, протянул руку и осторожно погладил ее по волосам.

«Смелее…»

От неожиданно подслушанной мысли Мэтью будто жаром обдало. Какая — то специальная внутренняя пружина распрямилась, он обхватил Ингу за шею и чуть ли не рывком притянул к себе.

Губы ее были именно такими, какими он помнил их — поцелуй соперника не придал им иного вкуса, не испортил их мягкую податливость… Она среагировала сразу же, и так жадно, будто только этого и ждала, только об этом и думала все это время… Мэтью вдруг понял, что это не его собственная фантазия, а настоящие, реальные ощущения, которые он видит в ней, или слышит, или чувствует… Устыдившись, он попытался заставить себя перестать делать это — чем бы это ни было… Инга издала нетерпеливый звук, и, словно возвращая его в реальность физических ощущений, скользнула рукой под его рубашку. Мэтью сразу же стало не до наблюдений за чужими эмоциями.

Они подходили друг другу идеально — непонятно было, как он вообще мог жить без нее раньше, как мог целоваться с кем — то еще… И как она может… с кем — то другим. От мысли, что она явно не просто «целуется» со своим напарником, Мэтью кинуло в пот… Он понял, что почти кусает ее теперь, и что почувствовав перемену в его настроении, Инга делает то же самое… И если скоро вернутся остальные — будет очень сильно заметно, чем они тут занимались…