— Зато пастеризованное. Пока смены однотипные, другого молока взять негде. Кстати, действительно, отчего у нас смены однотипные? Я прикидывал — по теории вероятности мы должны куда чаще в глубокую дремучесть выходить.

— Да, в дикости патрулировать поприятнее, — согласился начоперот. — Дышится легко, душой отдыхаешь. Дичь, опять же. Но вопрос твой, Игорь Вороватыч, по сути своей близорукий и наивный. Я тебе еще раз говорю: мы сами и есть время. Напрягись и взгляни на вопрос под данным углом: именно мы формируем смены. Вот как ты здесь завелся, так навалилась последняя треть двадцатого и годы временного возврата капитализма. Удушливость атмосферы, «пробки» и бабы характера агрессивной и неприкаянной несчастности.

— Действительно, вот завелся я тут некстати и всю малину испортил, — кивнул Игорь.

— Я в смысле экологии говорю, — пояснил непоколебимый начоперот. — Слушай, там можно какао в термосок плеснуть? У нас вроде был маленький.

— Можно, товарищ убивец. Начальству все можно. Кстати, ты все-таки выбирай, что для угощения таскаешь. Нет, я в твои дела не лезу, но все же карамельки — это на очень избранного любителя. Да и засахаренные фрукты, если этаким полупудовым комом, тоже не каждой даме по нраву.

— Я про дам вообще не упоминал, — запротестовал Вано.

— Так я просто рассуждаю. Умозрительно.

— Нет, если умозрительно рассуждать, то разве не свежесть и сладкость в основе? — неуверенно уточнил начоперот. — Ведь и глюкозы больше, и бодрит. Не во внешнем же виде дело, конфетам всякие рюшечки и кружавчики излишни. Это все же продукт питания!

— Полагаю, от адресата зависит. В смысле, от потребителя. Кому-то количество калорий важно и холестерин, а другой гражданки на первом месте изящество продукта и настроение в момент презентации. На количестве сахара я бы не настаивал — тут чуть пережмешь, и тошнота мигом обеспечена. Дама с тошнотой, это знаешь ли…

— Да понятно, — Вано принялся сосредоточенно набивать пластинку обоймы патронами «средней надежности». — Нету у меня правильного подхода, воспитание иное, прямолинейное.

— Зато есть у тебя свободное время и льготы на приобретение кондитерских изделий, — утешил хозинспектор. — Смени тактику и подправь ассортимент гостинцев. Стоит ли глюкозу на первое место выводить? Не капельницу же девушке ставишь.

— Не понимаешь ты особенностей момента, — мрачно сообщил напарник. — Но в чем-то и прав. Нельзя на одну глюкозу напирать, нужно витамины разнообразить.

— Хорошая мысль. Вот выпадет подходящая смена, можно в «Рыжик» сходить, клюквы в сахаре взять…

— Сходим, — просветлел ликом и усишками начоперот. — Это верно! Клюква очень полезна, да и орешки кедровые можно попробовать.

Игорь сомневался, что орешки из советского магазинчика «Дары природы» способны произвести неизгладимое впечатление на девушек, но тут уж напарнику виднее. Кто его знает, что у него за барышня на примете, может, она из до-гог-магогских времен? Иван должен особое сочувствие питать к угнетенным племенам каменного века…

…— «Головорезы 'Легиона пятнадцатого сентября и так называемого 'Революционно-демократического альянса» вновь провели зловещую провокацию, захватив сельских жителей двух деревень… — с выражением прочитал в свежей газете начоперот — Что творят, гады⁈

— Уймутся, — Игорь черкал на листочке, прикидывая шансы торгово-меняльных операций. — Кто о тех контрас позже вспомнит.

— Свойственно нам доброту и снисходительность проявлять, прощая всякие вражеские группировки, — Вано сложил свежую газету. — Ну, что у тебя там?

— Для пробы три десятка «биговских» ручек возьмем, пяток маркеров и папки-«уголки».

— Все же как ни крути, а спекуляция получается, — засомневался начоперот. — Да еще канцтовары сугубо буржуазные. Стыдоба.

— С иной стороны взгляни. Мы Импортторгу в меру сил помогаем, по упрощенной и гибкой схеме товарообмена. Причем абсолютно не для личного обогащения! Нет, на халяву хапать, конечно, удобнее, кто спорит.

— Я не за халяву выступаю, а против обмана, — возмутился Вано.

— В сторонке постоишь, пока я оформлю, — Игорь сунул в карман товарные чеки с печатью «Межкниги». — Между прочим, все проведем в соответствии с правилами советской торговли. Пусть и с учетом нашего специфического состояния.

Канцтовары как «избыток пробной закупочной партии» без труда продали в «Стройуправлении № 26», что располагалось в Казачьем переулке. Игорь выписал чек, получил наличные, пообщался с обрадованным старшим инженером и бухгалтером. Мнительный Вано в это время курил на улице.

Выйдя на жаркий летний тротуар, Игорь отметил:

— Вот, помогли мы стройиндустрии. У них же там сплошь копирки, карандаши «Конструктор» и прочий застой. Кохиноровские карандаши за счастье считают. Нужно им ластиков принести, у меня все равно без дела валяются.

— Жулье ты вороватое. И неисправимое, — классово чутко напомнил начоперот.

— Отрицать не стану. Но «СУ-26» чуть быстрее закончит свои проекты. И настроения у инженерш прибавится. Так что результат неоднозначный. Пошли отовариваться…

Гарнизон ПМБД-Я завернул в «продуктово-овощной», по летнему времени скучающий без покупателей — здесь чудно благоухало правильными солеными огурцами, сырой картошкой и прочими достижениями сельского хозяйства. Загрузили авоську и рюкзак консервами. Наблюдавшая процесс отоваривания общительная продавщица догадалась:

— В поход идете?

— Ну, в дальний, — мрачно подтвердил начоперот. — В Магадан, а то и дальше метим…

Шагали к себе, Вано, мучаемый тяжкими нравственными сомнениями, брюзжал:

— Все же гниловатость в этом есть. Ничего не говорю, канцелярщину мы под кассу сдали, и продукт тут же купили. Вроде все по делу. Но ощущение испачканности присутствует…

— Искупаться нужно, — согласился взмокший Игорь. — По жаре таскаемся, так хоть бы тележку догадались взять. Что за бытие: мерзнешь-мерзнешь, а потом мигом башку напекает.

— Это у тебя от стыда, — заявил начоперот. — Ты же в сущности советский человек.

Впрочем, в хозяйственном магазине Вано на совесть не особо напирал, выбирал топоры как себе, родному. Купили еще всяких мелочей, завернули в «Рыжик» за клюквой в сахаре. У Игоря остался еще червонец с мелочью на будущие закупки…

Через смену выпал 1872-й. Топоры и кусачки недурно ушли на Полянском рынке, взамен керсты прикупили квашеной капустки и овощей, завернули к себе, разгрузились, и направились в баню. Вано заверил, что знает местечко чистое и спокойное.

Особым знатоком банных удовольствий Игорь себя не считал. Главное, тепло там и даже очень. Веник, гм, тоже ничего. Просторно — время неурочное, да и парилка малая, из «господских». Прожаривай полумертвые косточки, никто не отвлекает. На дворе слякотная весна, а здесь недурно…

Открылась дверь, сунулась радостная физиономия с усишками:

— Игорь, ты это…

— Я воздержусь, вы уж как-нибудь сами.

— То не по-товарищески.

— Дверь закрой, жар выпускаешь. Разомлел я.

Дверь закрылась — временами начоперот проявлял понятливость. Из предбанника донесся жизнерадостный женский смех, в целом довольно приятный уху. Та русая девица и на внешность была ничего себе, довольно современных и привлекательных форм. Но… Видимо, возраст уже не тот для банного баловства…

…Возвращался Игорь напрямую, крутая тропинка у церкви Ивана-Воина оказалась раскисшей, того и гляди обляпаешься. Но настроение оставалось светлым, отмытым, полегчавшим. Хозинспектор оглянулся на залитые потихоньку отступающим половодьем берега, разбухшие огороды, невзрачные крыши домишек и складов. Вон и грешные бани с увлекшимся товарищем начоперотом… Ну, дело молодое, тем более весна кругом…

Игорь смотрел на реку, уже почти привычную в своей безнабережной плоскости и скромности. За водной гладью и медленно движущимися лодочками торчали колокольни Зачатьевского монастыря, скользили по крышам и куполам тени облаков. В бушлате было уже жарковато. Хотелось просто стоять и смотреть на весну, затопившую и смывшую помойки и мусор, а заодно и чуть развеявшую смутность полумертвого существования. Хороший отсюда вид, напрасно Вано здесь не любит ходить.