Человек, отвечающий за это мероприятие – “завёл” механизм и отдав приказ капитану судна куда плыть, сам, тайно, уже в полутьме после заката, спустился в лодку с парой верных людей и отплыл, при этом издали наблюдая за яхтой императрицы.

Когда корабль стал на его глазах разваливаться, а это было видно по освещённым фонарями и факелами частям яхты – то “заводщик” механизма ничего не стал проверять, ибо и так было темно и под вопли тонущих людей отправился к Гаэте, где в то время находился Аникет и расслабляющийся на водах Нерон, что бы сообщить обоим что всё прошло гладко.

–Но ты представляешь! – хохотал Кассиодор, хлопая себя и россиянина по плечам, буквально взрываясь новым хохотом. – По слухам, Агриппина в молодости, до того как женила на себе Клавдия – была ныряльщицей за губками и отменной!

–Оба на! – хмыкнул Лихотатьев. – Из нашего отряда?

–Навроде того! Все утонули: центурионы и трибун что её охраняли, её любимые служанки и советник – все! Кроме неё самой! Её не было вечером, перед “происшествием”, внутри каюты, она смотрела на море, как что чувствовала... Когда произошёл обвал потолка – внутри каюты погибли две служанки которые убирались там. Через несколько секунд после этого сама яхта, в ночи, над глубокими водами – разошлась на десяток кусков и солдаты в кольчугах утонули первыми. Потом женщины и старики советники, многие ведь совсем не умели плавать – кроме как на корабле. Но Агриппина – она выплыла! Она умела плыть в бурных водах и подолгу задерживать дыхание под водой. Добралась до местных властей и под охраной стражи какого прибрежного городка отправилась к себе на виллу. Нерон и Аникет праздновали “тайную победу”, когда им сообщили что императрица чудом избежала гибели и надеется что сын больше не станет подвергать её столь ненужному риску...

–Догадалась?

–Наверное. – пожал плечами Кассий. – Но она и до этого угрожала Нерону что сменит его, на престоле, на более достойного – так что это была схватка двух скорпионов...

–И?

–Аникет с отрядом отправился к Агриппине на виллу и там, по слухам, предки никогда не признавали что были в тот день с ним – прикончил ударом кинжала в грудь мать императора. Нерон стал править самостоятельно, не опасаясь что матушка его “уберет” от власти.

После некоторого молчания, когда повозки были собраны и снова отправились в путь – ромей продолжал описание семьи.

–При Аникете решено было “помочь” Нерону со зрителями, особенно после его выступлений в Неаполе и позже, в театральном путешествии в Элладу, что он просто обожал!

–Хм... – пробормотал Сергей. – Деньгами что ли?

–Какие деньги?! – возмутился Кассий. – Зачем они ему?! Нет: Аникет и мой предок организовали полноценные отряды “хлопальщиков”, что аплодировали десятками разных способов – от фанатичного дикого гула, до лёгких похлопываний ладошками “очарованных пением” девушек, почтительного от стариков и так далее – есть даже названия тех аплодисментов: Шум прибоя, Буря, Александрийские уважительные... Постоянные крики восторга, преклонение на улицах как перед “золотым голосом эпохи”, мириады цветов от восторженных поклонников, бесконечные восхваления в городах от властей и “простых людей” – что орали хвалебствования императору вроде бы случайно при встречах.

–Да ведь это же нынешняя оперная клака! – мысленно присвистнул Лихотатьев и расхохотался, понимая откуда это движение взялось и именно в Италии.

Рассмеялся и Кассиодор: рассказав пару анекдотов той эпохи о том как греки получили на несколько лет отказ от налоговых сборов с них, за то что несли льстивую околесицу о певческих способностях императора.

Далее он сообщил Сергею что при императоре Коммоде, следующий его замечательный предок – был личным “топильщиком” императора: когда в Колизее проводились гладиаторские бои на кораблях, или же где на озёрах, для зрителей – он, по приказу Коммода – скидывал баграми из под воды не понравившихся правителю гладиаторов, выскакивал и утягивал в воду тяжелозащищённых доспехами воинов, просто менял ход сражения – так как император делал ставки на определённый исход и немало выигрывал у своих вольноотпущенников.

–Одевался как и ты, в рейде по реке: крючья на сандалиях, мешок из верёвок, сетчатый – для приёма груза, багор с крюком в руке и иногда трубка, но не всегда! – пояснял Кассий. – Сбивал людей в воду и там приканчивал: пока он в шоке от случившегося. Протыкал борта небольших судов снизу, особенно если заранее знал где этот бутафорский корабль имеет слабое место.

–Имей совесть! – запротестовал Сергей отчаянно мотая головой. – В озёрах, слабо, но верю – но в Колизее... Ты чего, совсем меня за дурачка из глухой антской провинции держишь? Какие водные поединки?!

Кассий начал божиться страшными клятвами что так и было: арена изначально задумывалась что бы принимать на себя воды акведуков Рима и сбрасывать её в канализацию, после очередного боя.

–Было! – клялся, мелко крестясь, ромей. – Было, Сергий! Акведуки не только для питья горожан, сброса нечистот прочь или терм проводились, но и для грандиозных гладиаторских развлечений, которыми императоры показывали величие империи! Не просто представления, а мегапредставления – невиданные ранее по размаху обстановке...

Когда спор немного утих и бурчащий Кассий успокоился, он рассказал что последний раз на службе государству его предки отличились во время готских войн императора Галлиена: тогда между островами Эллады плавали тысячи кораблей готов, что приплыли со стороны Истра и Борисфена в Скифское море, а из него направились в сторону богатых городов эллинов.

Сколько готов не разбивали – их пиратские флотилии разбойничали с каждым разом всё сильнее, захватывая не только отдельные города но и целые провинции!

–Тогда и случился крах... – печально сказал ромей и опустил голову.

–Что?

–Крах! Из четырёх братьев, что были ныряльщиками, вернулся лишь один: готы имели собственных пловцов что прыгали с судов и доставали, или убивали наших ныряльщиков – готы в те времена, не чета нынешним, великолепно воевали на море! С тех пор мои предки старались больше в имперских походах не служить: в северных водах ноги сводит от температуры воды, в южных морях появилось много отличных пловцов что быстро вычисляли что к их посудине кто приблизился и пакостит. Сложно стало работать!

–Перестали быть ныряльщиками?

–Да! Стали негоциантами: где могли – торговали честно...

–А где не могли? – с ехидной усмешкой задал вопрос Сергей, уже зная ответ.

–Иногда, если плыли в одном торговом караване с конкурентом – ночами понемногу распушивали канаты галер конкурентов и тех уносило течением, а это опоздание в порт или утопление с грузом – соответственно товары родственничков растут в цене! Нередко, в порту, понемногу делали дыры в судах прочих негоциантов, но затыкали их так что бы уже в море можно было размыть водой “пробку” при активном плавании на вёслах, для этого подтачивали корпус у носа судна, и там корабль начал тонуть. Или портился груз... Главное что они долгие годы богатели, так что и мне немного осталось.

До самой Равенны молчали: налётов лангобардов на повозки не был, событий не происходило – особо говорить не было нужды.

При подъезде процессии раненных из “веронского” нумера к столице экзархата — стали всё чаще попадаться патрули конных что требовали объяснений кто и куда направляется и разрешительных табличек от примицерия или трибуна нумера.

Сейчас Лихотатьев почти всё время шагал возле повозок и постоянно общался с постами проверяющих лучников токсотов, что прятались в кустах на холмах или разведчиков кавалеристов – указывающих как удобнее, для раненных, проехать к главным западным воротам Равенны, куда было ближе всего.

После проезда первого, каменного, широкого и короткого мостика через речку-вонючку, к ним подъехал очередной разъезд и уже сопровождал до самых ворот.