— Моя мама сильно удивилась. Она и не думала, что ее тетя Джорджетта была так богата. Она после этого улыбалась долгие месяцы. Я еще ни разу такого не видела.

— Это было очень мило с твоей стороны, — сказал Колин.

Пенелопа пожала плечами.

— Это был единственная возможность воспользоваться своими деньгами.

— Но ты отдала их своей матери, — указал он.

— Она — моя мать, — сказала она, словно обязанная все объяснить, — Она меня вырастила, и к тому же она содержала меня. Так что часть этих денег потратилась на меня.

Он хотел что-то сказать, но не сделал этого. Порция Физеренгтон была матерью Пенелопы, и если Пенелопа ее любит, он не собирается препятствовать этому.

— С тех пор, — проговорила Пенелопа, — Я не притрагивалась к ним. Ну, для себя. Я дала немного денег различным благотворительным учреждениям.

Она криво усмехнулась. — Анонимно.

Он молчал, лишь думая обо всем, что она умудрилась сделать за последнее десятилетие, сама и тайно от всех.

— Если ты хочешь воспользоваться деньгами сейчас, — наконец, сказал он, — Ты должна просто воспользоваться ими. Никто не посмеет спросить тебя, откуда у тебя взялись такие деньги. В конце концов, ты Бриджертон.

Он скромно пожал плечами.

— Всем хорошо известно, что Энтони довольно умело распоряжается капиталами, и выплачивает неплохое содержание всем своим братьям.

— Я даже не знаю, что делать с этими деньгами.

— Купи себе что-нибудь, — предложил он, — Разве женщинам не нравиться ходить за покупками?

Она посмотрела на него со странным и загадочным выражением лица.

— Я не уверена, что ты представляешь, какое количество денег у меня на счету, — нерешительно проговорила она, — Я не думаю, что смогу их все потратить.

— Тогда отложи их для наших детей, — сказал он, — Мне удачно выделяли деньги мой отец, а позже мой брат, но не все младшие сыновья так удачливы.

— И дочери, — напомнила ему Пенелопа. — Наши дочери должны иметь собственные деньги. Помимо своего приданного.

Колин улыбнулся. Такие меры были довольно редки, но Пенелопа так настаивала на этом.

— Как ты пожелаешь, — сказал он нежно.

Она улыбнулась и вздохнула, усаживаясь обратно на подушки. Ее пальцы бессознательно танцевали на его ладонях, но сама она была мыслями далеко отсюда, и он сомневался, что она даже догадывается о своих движениях.

— Я должна признаться, — сказала она, его голос звучал еле слышно и немного робко.

Он неопределенно посмотрел на нее.

— Еще более тайное, чем леди Уислдаун?

— Другое.

— Что же?

Она сосредоточенно смотрела на стену, на какую-то случайную точку.

— Я чувствовала небольшое, — она пожевала губку, ища правильные слова, — раздражение последнее время из-за тебя.

— Нет, это не верно, — продолжала она, — Разочарование будет точнее.

Странное и непонятно чувство начало покалывать в его груди.

— Ты сейчас почувствовала разочарование? — осторожно спросил он.

Она несильно пожала плечами.

— Ты казался таким расстроенным из-за меня. Из-за леди Уислдаун.

— Я уже говорил тебе, что это лишь потому —

— Нет, пожалуйста, — сказала она, мягко положив ему свою руку на грудь, — Пожалуйста, дай мне закончить. Я говорила тебе, что из-за этого, я думала, что ты презираешь меня. Я старалась не замечать этого, но на самом деле, это было так больно. Я думала, я знаю, какой ты на самом деле, я не могла поверить, что тот человек, которого я так долго любила, на самом деле стыдится меня из-за моих успехов.

Он молча смотрел на нее, ожидая продолжения.

— Но самое забавное в том …, — она повернулась к нему, с улыбкой, — Самое забавное было в том, что ты не стыдился меня. Ты хотел что-то похожее для себя. Что-то похожее на леди Уислдаун. Сейчас, это, кажется глупо, но тогда я беспокоилась, что ты оказался не похож на совершенного человека из моей мечты.

— Никто в нашем мире не совершенен, — тихо сказал он.

— Я знаю, — она наклонилась вперед, и импульсивно поцеловала его в щеку. — Ты оказался несовершенным человеком. И это даже лучше. Я всегда думала, что ты никогда не ошибаешься, что твоя жизнь всегда была очаровательной, и что у тебя никогда не было забот, страхов и невыполнимых желаний. Но это было несправедливо с моей стороны.

— Я никогда не стыдился тебя, Пенелопа, — прошептал он, — Никогда.

Некоторое время они сидели в уютной тишине, затем Пенелопа сказала:

— Ты помнишь, я тебя спрашивала, могли бы мы отправиться в свадебное путешествие?

Он кивнул.

— Почему бы нам, не использовать часть денег леди Уислдаун для этого?

— Я сам заплачу за наше свадебное путешествие.

— Прекрасно, — высокомерно проговорила Пенелопа, — Ты мог бы взять на это деньги из своего ежеквартального пособия.

Он уставился на нее в шоке, затем до него начало доходить, и он громко рассмеялся.

— Ты собираешься дать мне деньги на карманные расходы? — спросил он, улыбаясь.

— Деньги за литературные труды, — улыбаясь, поправила она, — Так что тебе, стоит взяться за свои дневники.

— Деньги за литературные труды, — размышлял он, — Звучит заманчиво.

Она улыбнулась и взяла его за руки.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — он нежно сжал ее руки.

Пенелопа вздохнула, и положила голову ему на плечо.

— Неужели жизнь может быть такой прекрасной?

— Я думаю да, — пробормотал он, — Я, действительно, так думаю.

Неделю спустя. Пенелопа сидела за письменным столом в гостиной, и читала дневники Колина, и делала заметки на отдельных листках всякий раз, когда хотела что-то спросить или прокомментировать. Он попросил ее помочь ему с редактированием его записей. И это задание она находила захватывающим.

Она была просто в восторге, что он поручил эту ответственную работу ей. Это означало, что он полностью доверяет ее суждениям, считает ее умной и надежной, и чувствует, что она может взять то, что он написал и улучшить это.

Но не только в этом заключалось ее счастье. Ей нужно было чем-то занять себя, что-то делать, нужное и полезное. В первые дни после того, как она оставила леди Уислдаун, она обнаружила в своей новообретенной жизни уйму свободного времени. Это было похоже на отпуск, ее первый отпуск за последние десять лет. Она читала, как сумасшедшая — все те романы и книги, которые она купила, но так и не прочитала. Он совершила несколько долгих прогулок, катаясь на своей лошади в парке, она посидела в маленьком дворике, позади ее бывшего дома на Маунт-стрит, наслаждаясь прекрасной весенней погодой, и подставляя свое лицо лучам солнца в течение минуты или около того — достаточно, чтобы насладиться его теплом, и не так долго, чтобы ее щеки стали коричневыми.

Затем, конечно, свадьба, и многочисленные дела отнимали все ее время. Так что, у нее еще не было возможности понять, чего она лишилась в жизни.

Когда она занималась колонкой, само написание не занимало так много времени, но она всегда должна была быть начеку, наблюдая и внимательно слушая. Когда же она не писала колонку, она все время думала о написание колонки, или отчаянно пыталась придумать какую-нибудь остроумную фразу до тех пор, пока та не возникала, и она могла записать ее.

Ум ее был все время занят, и только сейчас она поняла, что потеряла, когда у нее снова появилась возможность занять ум и придумывать новые фразы.

Она осторожно записывала свой вопрос об описании Тосканской виллы, которое написал Колин на 143 странице второго тома своих мемуаров, когда дворецкий осторожно постучал в открытую дверь, чтобы предупредить ее о своем присутствии.

Пенелопа застенчиво улыбнулась. У нее была тенденция полностью уходить в свою работу, и вскоре Данвуд методом проб и ошибок понял, что если он хочет привлечь ее внимание, то должен производить немного больше шума.

— К вам пришла посетительница, миссис Бриджертон, — произнес он.