- Все чертовски сложно… - согласился памфлетист, и сразу же вернул разговор в поле обсуждения военного партизанского лидера - …А если я сейчас попрошу вас выбрать исторического героя, на которого похож команданте Йерро, то кого вы назовете?
- Робин Гуд, - без колебаний, ответил Лео Варгас.
- Точно, Робин Гуд! – согласилась Леа, опять-таки без колебаний.
- Вот это да! Не верится, что команданте Йерро похож на Робин Гуда! - отреагировал памфлетист. В чем-то он был прав, в чем то - нет. Возможность составить собственное представление о Хокане Йерне появилась у него через полтора дня.
…
*41. В детстве у меня была игрушечная железная дорога…
…Чуть-чуть грустно сообщил команданте Йерро, и нежно погладил ладонью водяную цистерну ржавого паровоза, застывшего на таких же ржавых рельсах под наполовину развалившейся крышей недостроенного и заброшенного вокзала, - а теперь у меня есть кусочек настоящей железной дороги. Вы знаете про эту железку, сеньор Редондо?
- А давайте, - предложил памфлетист, - просто Хуго, и просто Хокан?
- Давайте, - и команданте дружески улыбнулся, - так, вы знаете про эту железку?
- Да, я знаю, - ответил Хуго, - GPS показывает: мы в 20 километрах к востоку от Сан-Мигелито, который на озере Кокиболка. Следовательно, мы в Квебрадо, на последней достроенной станции железной дороги проекта 1900 года, которая связала бы озерный порт Сан-Мигелито с морским портом Манкипан на Атлантике. Но, проект был закрыт, Манкипан остался деревней на карибском берегу, а Квебрадо был просто брошен.
- А дальше? – спросил команданте Йерро.
- А дальше, после землетрясения 1972 года, вся железнодорожная сеть Никарагуа была заброшена. Что же касается городка Сан-Мигелито, то в 2015 году он был выбран, как ключевая точка, где Великий Канал из Пунта-Ростро на карибском берегу, пересечет Перешеек по Рио-Лахорда, водохранилищу Атланта, и Рио-Тула, и соединится с озером Кокиболка. Кстати, Хокан, если не секрет, какая тут сейчас обстановка?
Команданте Йерро слегка махнул рукой в знак того, что не секрет, и сообщил:
- В Сан-Мигелито батальон национальных гвардейских поросят из ОЮПА, плюс взвод инструкторов из ЧВК «Casus-Belli». С поросятами не о чем говорить. А с лейтенантом инструкторов я встретился, и у нас теперь негласное перемирие. Они не стреляют, и не высовываются из городка. На этих, и только на этих условиях они живы.
- Понятно… - произнес Хуго Редондо.
- Ага, - откликнулся команданте Йерро, - это к вопросу о либеральных СМИ, которые помпезно окрестили меня «фюрером болотных каннибалов». Мои ребята не стремятся учинить гастрономический геноцид поросят-гуманоидов. И я тоже.
- А к чему вы стремитесь, Хокан?
- Просто, мои ребята создают свою страну. И я тоже.
- Вы создаете свою страну? – искреннее удивился памфлетист, - Странное занятие для человека вроде вас.
- Неужели? А какое не странное занятие для человека вроде меня?
- Гм… Наверное, война за деньги. Вы же военный очень высокой квалификации.
- Интересное рассуждение, - иронично прокомментировал команданте, - давайте я так попробую рассуждать о вас. Вы публицист очень высокой квалификации. Вам бы надо сочинять агитки за деньги. За несколько лет вы бы разбогатели. Но вы лезете на рожон, сочиняете памфлеты против власти, и вместо денег имеете сроки в концлагерях.
Хуго Редондо слегка сконфуженно фыркнул и неохотно признал:
- Один – ноль в вашу пользу, Хокан. Кажется, я попался в капкан стереотипов о вашей профессии. Считается, что военный-профи, сражающийся не за государство, а за свой частный интерес, это – наемник, человек, думающий только о деньгах.
- Обычно так и бывает, - спокойно сообщил Йерн, - мечта военного, причем не важно, государственного или частного: накопить денег, купить надежные облигации, и стать классическим рантье. Никаких забот: плюй себе в потолок, пей коктейли, таскайся по девочкам, а если надоест, то заведи семью, стань бюргером. Но это редко получается. Большинству «солдат удачи» эта удача в какой-то момент изменяет, и пуф – аут.
- Но, - заметил памфлетист, - некоторым, все-таки, хватает удачи. Не так ли?
- Так, - согласился бывший майор шведских коммандос, - но тогда другая проблема. У действительно удачливого «солдата удачи» руки по локоть в крови, поэтому для него закрыты все пути легализации, кроме одного: влиться в ряды «козырной» ЧВК, вроде знаменитой «Black-Water», или этой «Casus-Belli» и там доработать до пенсии.
- Минутку, Хокан, а что такое «козырная» ЧВК?
- А это такая, которая работает на транснациональную финансовую олигархию, и за это получает негласный юридический иммунитет. Там в первый же год службы ты будешь вымазан в таком дерьме, что уже никуда оттуда не денешься.
- Понятно… - памфлетист задумчиво сплел и расплел пальцы, - …А кстати, как это вас угораздило попасть из шведской армии в партизанское движение муи-муи?
Команданте Йерро махнул рукой на юг, где в 40 километрах от Квебрадо тихо катила к Атлантике великая река Сан-Хуан, и произнес:
- Это произошло на второй волне Всемирной Великой Рецессии. В Коста-Рика на фоне кризиса, активизировалась знаменитая левацкая группировка «Sendero Luminoso». Они грамотно перемещались вдоль по Рио Сан-Хуан, в случае преследования моментально оказывались в северном, никарагуанском секторе, и провоцировали перестрелки между никарагуанцами и панамериканской полицией. Я попал в эту идиотскую карусель, как офицер «голубых касок», и не успел сообразить, что эти перестрелки договорные, они обеспечивают бардак, для трафика кокаина, в котором замазаны элиты обеих стран.
- Здесь это все знали, - заметил Хуго Редондо.
- Еще бы! - Йерн кивнул, - Но я прилетел из Скандинавии. И до меня дошла суть дела, только когда наш патрульный катер попал под огонь крупнокалиберных «трещоток» с никарагуанского берега. Выжил только я – потому что догадался прыгнуть за борт без спасжилета. Знаете, оранжевый спасжилет на воде - прекрасная мишень. В тот вечер я установил личный рекорд по фридайвингу: плыл под водой минуты три, наверное…
…Бывший майор шведских коммандос замолчал, и сделала несколько волнообразных движений ладонью.
- Так я ускользнул из зоны обстрела. Мне было чертовски обидно за ребят, и я решил выбраться на никарагуанский берег, чтобы посмотреть, кто там такой меткий стрелок. Посмотрел. Их было 8 человек на позиции, плюс еще четверо как раз привезли товар с костариканской стороны. И тогда я сказал «привет» всей дюжине.
- Вы просто сказали им «привет»? – не понял памфлетист.
- Да. Я сказал им «привет» примерно так же, как они – мне перед этим. Только у меня получилось лучше. Там они и остались. Вот что бывает с болванами, которые зевают в потенциально-боевой обстановке. А я оказался неожиданным обладателем транспорта, небольшого стрелкового арсенала, трех центнеров «снежка», и суммы около четверти миллиона долларов двадцатками. После такого фокуса мне был путь только в сельву к полудиким индейцам. Вернись я в Коста-Рика – меня бы пристрелили за это. Тут мне немного повезло: группа муи-муи пряталась рядом, предполагая что-нибудь украсть у наркоторговцев. По мелочи украсть, а не так, как я это сделал. Мой подход к этой теме вызвал у муи-муи уважение, поэтому, в племя я попал сразу со статусом генерального инструктора. Дальше, я думаю, можно не объяснять. Все понятно.
- Да, Хокан, дальше понятно. А скажите, если не секрет: правда ли, что вы превратили Великие болота Агбадо в коммерческий полигон для тестов стрелкового оружия?
- Ну, а что мне оставалось делать? Я ничего, кроме войны, не умею. И все мои деловые знакомства относятся к этой сфере. Политическая обстановка способствует: старт этого бизнеса пришелся на отделение Лаголарго от Никарагуа. Мы раскрутили тему. Теперь производители оружия знают, куда звонить, если нужны натуральные тесты.
