- Wow! Круто! – обрадовался 5-летний Рикки Ибанез, - А можно еще так? 

- Если босс разрешит, - сказал капитан Руфин.

- Если это неопасно, то валяй, кэп, - ответил генерал Бонито Зэферс, министр обороны Северного Никарагуа (довольно молодой дядька для своего ранга и должности).

...Примерно через секунду океан по правому крылу встал почти вертикальной стеной, а Инес Ибанез завопила:

- А-а!!! Руфин!!! Ты же не бананы везешь!!!

- Мама, это же круто! – укоризненно заметил 5-летний Рикки.

- Инес, - произнес генерал Бонито Зэферс, - ты знаешь, что такое Иерихонская труба?

- Нефтепровод какой-нибудь? - предположила девушка (среди многих ее достоинств не значилась историко-культурная эрудиция).

- Нет, - сказал генерал, - слушай. Три тысячи лет назад арабы и евреи уже воевали, но в тогдашних арсеналах не было ни систем залпового огня, ни даже примитивных гаубиц. Соответственно, возникала тактическая проблема: как штурмовать фортификационные сооружения противника, например, городские стены? Тогда какой-то еврей, Аарон или Гедеон, придумал невъебеннейшую трубу. Операторами были две толпы евреев: первая толпа держала трубу и наводила. Вторая толпа хором дула в эту трубу. При грамотном  применении, стены цели разрушались. Назвали эту трубу «иерихонской», поскольку ее первое удачное применение произошло при штурме Иерихона. Знаешь, к чему я это?

- Похвастаться, какой ты начитанный? – предположила Инес.

- Нет. Это к тому, что если бы у древних евреев была ты, то не понадобилась бы труба. Просто, ты бы поворачивалась ротиком к стене, кричала «Wow!!!», и дело сделано.

Инес похлопала длинными ресницами и почти шепотом поинтересовалась:

- Неужели я так громко?

- Нет, - генерал Зэферс качнул головой, - ты еще громче.

- Мама, ты, правда, бываешь очень громкая, - согласился с ним Рикки.

- А-а… Понятно! Такая я экспрессивная. У канадцев такой классный кораблик! Но как кораблик пройдет по Великому Лаголаргонскому каналу, которого не существует?

 - Знаешь, Инес, нет проблем изобразить, что маленький канал Брито в комплексе с озером Кокиболка и рекой Сан-Хуан, это Великий канал. Есть TV, машина иллюзий.

- Прикольно! – оценила Инес, - Я вдруг подумала: как TV обрабатывает инвесторов Великого Лаголаргонского канала? Ведь, по Заозерному мирному пакту этот проект вообще закрыт, ты, вроде, так говорил полчаса назад.

- Так и есть, - ответил генерал.

- Я поняла, что так и есть, но как TV убедит инвесторов, что их денежки не пропали?

- Хрен знает, - генерал пожал плечами, посмотрел в иллюминатор, и сообщил, - мы на подходе. Вот, впереди уже наш берег.  

- Наш, это в какой стране? – спросил Рикки.

- Наш, это в Никарагуа.

- А-а… А я родился на Ямайке.

- Я знаю, - сказал генерал Бонито Зэферс, - вот, и Боб Марли родился на Ямайке. 

- Боб Марли, это круто! - Рикки серьезно кивнул, - А кто родился в Никарагуа?

- Твоя мама здесь родилась, и твой дедушка тоже. Так что, это твоя страна, малыш.

- Внимание! - объявил капитан Руфус, - Проверьте ремни безопасности, мы заходим на лэндинг к гидроаэродрому Блуфилдс.

5-летний мальчик посмотрел вниз и удивленно воскликнул:

- Wow! А почему город такой черный?

- Война была, - ответил капитан Руфус, - поэтому город покрылся копотью. Но, сейчас начинается сезон дождей и штормов, так что скоро природа сама все это отмоет.

- Инес, - сказал генерал Зэферс, - ты не удивляйся, что я тебя представлю, как сеньориту Ибанез-Дуарте. Парни из морпеха обрадуются, что дочка маршала Дуарте вернулась.

- Ладно, - молодая афроникарагуанка подмигнула ему, - парни из морпеха, это классно!

- А кто такой маршал Дуарте? – спросил Рикки.

- Это твой дедушка, - пояснила она, - но так вышло, милый, что ты его не видел.

- Маршал Дуарте, - добавил Зэферс, - сражался против оккупантов, и погиб в бою.

- Ух! Круто! А мы победили оккупантов?

- Мы почти победили. В руках оккупантов пока что остался кусок нашей страны на юго-западе, между великим озером Кокиболка и Тихим океаном. Но мы с этим разберемся. 

…

Примерно через час, на том самом юго-западе, что между Великим озером Кокиболка и Тихим океаном, если конкретнее, то в Брито-Гранада-сити, в огромном конференц-зале Управления Канала, снова собралась Экстренная комиссия. И все смотрели на широкий настенный TV-экран. Шла трансляция из Блуфилдс – главного порта созданной на днях Никарагуанской индейско-негритянской автономии Пантанеро.

Бойцы Народно-освободительной армии Пантанеро встречали (скромно, но достаточно торжественно) дочку и внука маршала Хесоло Дуарте – национального героя, который первым выступил за свободу негров-маронов от американо-гонконгского апартеида, и предательски был убит охранкой оккупантов – Службой Безопасности Канала (СБК).

Глядя на экран, Генри Чжонг (бывший финансовый ревизор, а затем директор СБК), в тоскливом ужасе сжался в кресле, будто надеялся, что Экстренная Комиссия о нем не вспомнит. Он тщетно надеялся, конечно.

- Выключите это, - брезгливо распорядился Чарльз Вулфенсон, представитель США, и распоряжение тут же было выполнено.

- Все это нехорошо, - заявил Абдулла Абд-Рахим, представитель ОАЭ, - мы потеряли территорию по линии строящейся восточной ветки Канала, мы потеряли все порты на Атлантическом побережье, и мы потеряли большую часть берега реки Сан-Хуан. Нам пришлось принять условия мятежников, чтобы организовать PR-круиз, который, если верить финансовым психологам, отсрочит панику среди инвесторов на сто дней. За это небольшое время надо найти выход. Но сначала надо крайне строго наказать того, кто виновен в этом провале. Кого по-вашему, мистер Гао?

- Это непростой вопрос, - произнес Гао Цайхоу, - я полагаю, что лучше на него ответит генеральный директор. Вам слово, мистер Дун.

Дун Вэнбао, вспотевший от напряжения, выдавил из себя фразу:

- Я… Думаю… Что… Случилось… Предательство…

- Опять предательство? - недоверчиво переспросил Чарльз Вулфенсон, а затем перевел тяжелый взгляд на Генри Чжонга, - Так, что нам скажет об этом директор СБК.

- Э-э… А-а… Да! - Чжонг закивал головой, – Да! Мистер Дун абсолютно прав!

- Так, - произнес Вулвенсон, – и кто у нас предатель на этот раз?  

- А-а… Э-э… - тут взгляд Чжонга заметался по залу, и уперся в фигуру Луиса Рамиреса, замдиректора Строительства Канала, единственного местного в правлении «HK-Canal».

- Я не понял, - удивился Абдулла Абд-Рахим, - что вы хотите сказать, мистер Чжонг?

- Э-э… Я хочу сказать, что мистер Рамирес, он ведет себя… Э-э… Подозрительно…

…История не знает сослагательного наклонения. Можно строить гипотезы о том, как развивались бы события при ином поведении участников. Что, если Вулфенсон и Абд-Рахим, в ответ на очередной акт охоты на внутренних ведьм, заявили бы об уже явной профнепригодности Чжонга? Что, если Луис Рамирес не подготовил бы предложение привлечь на сторону «HK-Canal» экспертов ООН, расследующих трафик нелегального антигуманного стрелкового оружия через север Никарагуа? Что, если Луис Рамирес не принес бы с собой для иллюстрации образец этого оружия и боеприпасов к нему?      

Но, история не знает… Никто в конференц-зале не успел понять смысл происходящего, когда в руках у Рамиреса возник пистолет-пулемет «Quetzalcoatl». Раздалась короткая очередь, и две пули с дистанции семь шагов попали в лицо Чжонгу. А вторая очередь, практически сразу же, попала в голову генерального директора, Дун Вэнбао.

Чарльз Вулфенсон открыл рот, вероятно, намереваясь нечто сказать, но третья очередь (более длинная) прошила грудь ему, и сидящему рядом Гао Цайхоу... Пожалуй, только Абдулла Абд-Рахим (персонаж, происходящий из региона, где дворцовые перевороты достаточно распространены) попробовал предпринять адекватные действия. Схватив тяжелое кресло, и прикрываясь им, он попятился к двери. Но, еще одна очередь мигом развеяла миф о слабой проникающей способности высокоскоростных пуль сверхмалого калибра. Представитель арабской олигархии получил ранение в живот, и умер, не успев досмотреть драму в шекспировском стиле до логического финала.