Возле южного края Сада Астарин, около Храма Синего Феникса, где находился Дом Создателей Крон, серые и зеленые цвета одежд разбавились белым. Пришли чародеи и запахи высушенных трав и бальзамов смешались с запахами кожи, стали и пота армейских подразделений. Во главе их пришла Илле Сават. Она, как Глава Дома Мистиков, будет следить за выполнением этой магической хитрости — плана этого слуги! — но не будет вмешиваться. Не было трудным подыскать заклинания иллюзии, хотя это была отнюдь не область Белой магии. Запрещенные заклинания тоже подвергались учету в Сильванести. Маги, которых Илле выбрала для этого дела, были теми, кого она считала достойными, с безукоризненной репутацией и которые поклялись сотворить это враждебное колдовство, а потом выбросить из головы и никогда больше не применять снова. Среди них, держась позади всех, был один, в котором она не была столь уверенна, и которого включила в группу по принуждению. "Позвольте ему жить или умереть в соответствии с его планом," — сказала она королю. Она была глубоко убеждена, что такой наглец как Даламар Арджент должен был бы на себе почувствовать свой замысел, как он предлагает сделать другим.

Пьянящий аромат волшебства заполнил сердце Даламара. Вокруг него собрались те, кто обычно считал его пустым местом, а теперь знали, что это он придумал план, которому они собирались посвятить все свое умение и силу. В нем снова затрепетала надежда. Он пришел сюда с достойнейшими из Дома Мистиков, которые раннее упорно отказывали ему в обучении. Кто сможет теперь отказать ему в знаниях? Кто сможет сказать ему: "нет, ты не можешь отправиться в Вайрет для прохождения Испытания Высшего Волшебства".

Чья-то рука легла ему на плечо и низкий голос произнес:

"Доброе утро, Даламар Арджент".

Даламар повернулся и увидел возле себя Теллина Виндглиммера:

"Вы пришли, чтобы пожелать мне удачи, господин?"

Где-то в городе зазвучали трубы, резко врезаясь в ропот толпы. Рябь волнения прошла через ряды Неистовых Бегунов и их шутки и смех стихли до приглушенного бормотания. Очертания толпы начали изменяться, поскольку эльфы принялись формироваться в небольшие группы.

Теллин криво улыбнулся.

"Что же, я желаю вам удачи" — он положил на землю объемистый походный мешок, который до этого держал в руках — "но не только за этим я пришел сюда."

"Правда?" — Даламар набрал воздуха, чтобы задать напрашивающийся вопрос, но остановился. Глаза Теллина блуждали по толпе и вдруг остановились. Возле Храма Синего Феникса стояла женщина, нервно сжимая руки и ее серые глаза скользили по толпе Неистовых Бегунов и магов. Внезапно леди Линнта улыбнулась и быстро повернулась к кому-то, кто заговорил с ней. Лорд Ралан взял ее за руку и отвел вглубь толпы.

Снова раздался голос труб. Где-то за пределами города военные рога запели глубоко и низко. Город призвал лес и лес ответил ему. Краска отхлынула от лица Теллина, пульс учащенно забился.

"Я пришел сюда, чтобы присоединиться к армии. Несколько других жрецов пришли вместе со мной."

"Чтобы сопровождать солдатские души, да?"

Теллин услышал нескрываемую иронию в голосе Даламара.

"Ну да," — ответил он — "Конечно."

Его глаза все еще смотрели на леди Линнту, на ее тонкую спину и серебряную корону волос. Когда она подняла руку, чтобы откинуть завиток волос от щеки, пульс в ушах Теллина застучал еще громче, пока она окончательно не скрылась в толпе. Жрец поднял свой мешок и забросил на плечи. Из его кармана выпал ярко вышитый футляр для свитков. Даламар нагнулся, чтобы поднять его. Когда он вытирал пыль с футляра краем одежды, то почувствовал как ароматы женских духов наполнили воздух, ароматы сирени и папоротника.

"Господин," — сказал он, протягивая футляр Теллину. Теллин положил его обратно в карман и холодно сказал, как бы оправдываясь:

"Вы не единственный эльф в Сильваносте, у которого есть мечта."

Это было так, но Даламар не думал, что лорду Теллину будет легче реализовать ее, чем ему. В Доме Мистиков уважали талантливых людей или, в крайнем случае, могли бы зауважать. В Доме Создателей Крон никому не было интересно кто вы — жрец или герой войны. Если вы были не из их клана, то не сможете жениться ни на одной из их дорогих доченек.

Красный свет пылал в углу жаровни. Тени сползали по шелковым стенам красной палатки. Трамд окунул пальцы в черную глиняную чашу и, когда вытащил, с них струилась кровь. Кровь из сердца. Он окропил ею камни, окружающие огонь и кровь окрасила руны на них, руны охоты, руны сокровищ, руны, гарантирующие удачу. Он был, как Фейр Керон и предполагала, гномом. Не здесь, не в этом варварском обличье, а там, далеко отсюда, в башнях его цитадели. Он знал все о рунах и он знал все об удаче, поскольку обычно гномы не так рассчитывают на первое, как на второе. Трамд наблюдал, как запеклась на огне кровь и на ней появились маленькие черные трещинки. Он вгляделся в эти трещины, которые явили ему маленький уголок Магического Плана. Темнота трещин завращалась в водовороте на его глазах. Он выдохнул и пламя огня заколебалось.

"Приди" — прошептал он голосом аватара, — "Приди и будь готов. Будь готов бежать".

Темнота углубилась, а затем задвигалась, принимая форму, неизвестную этому миру. На красных шелковых стенах тени дрожали и бегали, как маленькие дети этой темноты, собираясь возле дымохода. Из этой массы выделилось что-то более определенное, похожее на открытый глаз.

Трамд затаил дыхание, зная о глазе, но не смея отвести взгляда от трещин в запекшейся крови. Они затягивались медленно и спокойно, но стоит ему оторвать глаза от них хотя бы на миг, как оттуда появились бы такие вещи, которые заставили бы похолодеть драконьи сердца, а в души смертных вселить смертельный, безумный ужас. Глаз пылал, то темнея, то светлея снова. Трещины в крови медленно затягивались.

На стене тени приняли очертания пса с подозрительным взглядом и разинутой пастью. Вой собаки прошел через душу колдуна, длинный, жуткий вопль волка-одиночки. Пламя вспыхнуло и кровавые руны затянули свои раны и темнота отступила. Трамд уселся на пятки и посмотрел на стену, собака-призрак казалась живой.

"Псина," — сказал колдун, глядя в глаза созданию, сразу приковав к себе его внимание, — "Псина, хочешь поохотиться?" Сверкающий глаз замигал. Собака поохотилась бы. "Беги в лес," — скомандовал Трамд. — "Беги, ищи и возвращайся ко мне, если вынюхаешь какую-либо магию, книгу или артефакт, свиток, кольцо или кулон. Беги и возвращайся скорее."

Собака-призрак отделилась от стены, реальная, но не живая. Она бежала сквозь ночь, дитя темноты во мраке, чувствуя себя как рыба в воде. В лесу, под светом лун она добежала до сожженных земель, обугленных стволов и пепла, где время от времени мигали тлеющие угольки, как глаза руин, наблюдая за бегущей собакой-призраком. В деревнях, мимо которых она пробегала, люди просыпались с криком, словно от кошмарного сна. Мимо руин она пробегала не задерживаясь, так как там уже ничего не представляло для нее интереса. Кое-какие магические предметы она уже обнаружила, так как здесь было королевство, где волшебство уважали. Собака ощущала кольца власти, мечи, способные разить людоедов, драгоценные рукоятки которых несли на себе руны силы, отражающие проклятия. Она нашла все эти вещи в маленьких поселениях между пограничными областями и Королевской Дорогой. Быстро, как холодный зимний ветер, собака миновала многолюдный лагерь эльфов, оборванцев, истекающего кровью народа, старух, стариков и маленьких детей, которые всхлипывали во сне. Спящие просыпались с воплем, когда собака проскользнув мимо огней их костров, устремлялась дальше.