— Глобальное потепление — это… э-э… нагревание поверхности земли, вызванное избыточным содержанием в атмосфере углекислого газа, который является продуктом сгорания органических веществ, в основном топлива.

— И снова не совсем корректно.

— Почему же?

— По нескольким причинам. Я насчитал как минимум четыре ошибки в этом вашем утверждении.

— Что-то я не понимаю, — пробормотал Эванс. — Я утверждал лишь, что мы наблюдаем глобальное потепление климата.

— На самом деле это не так, — сухо и повелительно отрезал Болдер. — Глобальное потепление — это теория…

— Какая там теория, особенно сейчас, когда…

— Нет, это всего лишь теория, — перебил его Болдер. — Поверьте, мне хотелось бы думать иначе. Но на самом деле это всего лишь теория, основанная на том, что повышенное содержание двуокиси углерода и других газов вызывает повышение средней температуры атмосферы земли благодаря так называемому «парниковому эффекту».

— Хорошо, согласен, — сказал Эванс. — Это более точное определение, но…

— Что «но»?

— То, что я пытаюсь сказать…

— Что именно? Говорите! Что же вы молчите?

Эванс не знал, что на это ответить. И изо всех сил пытался подавить раздражение. Болдер смотрел на него, как на какую-то букашку под микроскопом.

— Насколько я понимаю, мистер Эванс, сами вы верите в глобальное потепление, так?

— Конечно.

— Сильно верите, не правда ли?

— Конечно. Все верят.

— Мы сейчас говорим не обо всех, только о вас. Если уж вы так сильно во что-то верите, не кажется ли вам, что было бы разумно более точно и аккуратно верить, в чем именно заключается это ваше верование?

Эванс почувствовал, что вспотел. И на миг ощутил себя студентом-первокурсником.

— Наверное, сэр… в данном конкретном случае я затрудняюсь это сделать. Потому что, когда говорят о глобальном потеплении, все понимают, о чем именно идет речь… — Неужели? Так уж и все? Лично мне кажется, вы сами плохо представляете, о чем идет речь.

Эванс ощутил прилив гнева. Даже щекам стало жарко. И он не сдержался.

— Послушайте, лишь потому, что я не совсем точен в деталях и определениях этой науки…

— Детали меня не волнуют, мистер Эванс. Куда как больше меня беспокоит это твердо укоренившееся ваше верование. Подозреваю, что у вас нет ни малейших для него оснований.

— Со всем уважением к вам, но это… — Эванс с трудом перевел дух, — просто смешно… сэр!

— Вы хотите сказать, у вас есть основания?

— Да, есть.

Болдер смотрел на него долго и задумчиво. Казалось, он был страшно доволен собой.

— В таком случае вы будете просто незаменимы в судебной тяжбе по этому вопросу. Не подарите нам еще хотя бы час своего времени?

— Я, э… э… Да, конечно. Болдер обернулся к Дженифер Хейнс. Та сказала:

— Мы пытаемся выработать линию общения на суде с человеком, так же, как вы, хорошо информированным о глобальном потеплении. Что поможет нам в отборе жюри присяжных.

— То есть чтобы выставить их потом на посмешище?

— Именно. Мы уже беседовали с несколькими людьми.

— Ясно, — кивнул Эванс. — Надеюсь, что смогу в этом посодействовать, когда придет время.

— Теперь самое время, — сказал Болдер. И обернулся к Дженифер:

— Соберите свою команду в комнате 4.

— Я бы рад помочь, — заметил Эванс, — но я пришел сюда, чтобы составить, так сказать, общее…

— Вы пришли потому, что слышали о наших проблемах с подачей иска, ведь так? — перебил его Болдер. — Так вот, проблем нет, зато возникло нешуточное противодействие. — Он взглянул на наручные часы. — Мне пора на совещание. Можете поговорить еще с мисс Хейнс и, когда закончите, приходите. Тогда поговорим о самом судебном процессе и о том, как я его вижу. Вы не против?

И Эвансу ничего не оставалось, как согласиться.

Его проводили в конференц-зал и усадили в самом конце длинного стола, после чего направили на него видеокамеру, установленную на другом конце. «Я здесь прямо как экспонат какой-то», — подумал он.

Затем в комнату вошли пятеро молодых людей и тоже заняли места за столом. Одеты они были самым непритязательным образом — в джинсы, шорты и майки. Дженифер Хейнс представила их так быстро, что имен он не запомнил. И добавила, что все они являются студентами-выпускниками в различных областях естественных наук.

Когда все наконец расселись, Дженифер устроилась рядом с Эвансом и сказала:

— Не сердитесь. Джон был с вами так груб. Он страшно расстроен. На него сильно давят.

— Из-за этого иска?

— Да.

— И в чем выражается это давление?

— Возможно, сейчас вы получите представление, чем мы тут занимаемся. — Она обернулась к студентам. — Все готовы?

Те закивали и раскрыли тетради для записей. Зажужжала камера.

— Интервью с Питером Эвансом из «Хассл и Блэк». Четверг, двадцать четвертое августа. Мистер Эванс, нам хотелось бы узнать ваши взгляды на проблему глобального потепления. Выслушать все доводы и доказательства. Это не экзамен или испытание, просто хотелось бы уяснить, как вы смотрите на эту проблему в целом.

— Хорошо, — сказал Эванс.

— Разговор пойдет неформальный. Просто скажите, какие вам известны доказательства глобального потепления климата.

— Ну, — начал Эванс, — мне известно, что за последние двадцать-тридцать лет среднетемпературные показатели на всем земном шаре значительно выросли. И происходит это в результате накопления в атмосфере двуокиси углерода, продукта сгорания органических веществ, используемых в промышленности и транспорте.

— Ясно. Как понимать это ваше «значительно»?

— Ну, думаю, на один градус.

— По Фаренгейту или Цельсию?

— По Фаренгейту.

— И повышение это произошло за двадцать лет?

— Да, лет за двадцать-тридцать.

— А что происходило в начале двадцатого века?

— Температуры тоже росли, только не так быстро.

— Хорошо, — сказала она. — А теперь я собираюсь показать вам один график. — И она развернула лист бумаги.

Все графики составлены с использованием реальных табличных данных, полученных из Института Годдара Колумбийского университет, Лаборатории климатических исследований (Великобритания), Национального центра климатических данных (Оук Ридж) и др.

— Вам не кажется это знакомым?

— Где-то я уже это видел, — ответил Эванс.

— График составлен на основе данных НАСА и Университета Годдара, используется ООН и другими организациями. Скажите, вы считаете ООН надежным источником?

— Да.

— Так что мы можем считать этот график точным? Отражающим реальное положение дел? Не каким-то там вымыслом?

— Да.

— Хорошо. Вам понятно, что показывает этот график?

Чтоб ответить на этот вопрос, знаний у Эванса было достаточно. И он ответил:

— Этот график показывает среднегодовые температуры, данные о которых собраны со всех метеостанций мира за последние сто лет или около того.

— Верно, — кивнула Хейнс. — И как вы можете его интерпретировать?

— Ну, — сказал Эванс, — он отражает примерно то же, что говорил я. — И с этими словами он указал на красную линию. — С 1890 года температуры в мире поднялись, но особенно резко стали они возрастать после 1970 года, когда индустриализация проходила наиболее интенсивно. Что и является доказательством тенденции к глобальному потеплению.

— Понятно, — сказала Дженифер. — Стало быть, чем был вызван резкий подъем температур с 1970 года?

— Повышением уровня двуокиси углерода, продукта сгорания при работе промышленных предприятий.

— Хорошо. Иными словами, с увеличением содержания углекислого газа увеличивается и температура.

— Да.

— Все верно. Но мы также видим, что температуры росли с 1890 по 1940 годы. Что вызвало этот подъем, как вы считаете? Тоже повышение содержания двуокиси углерода?