- Алиш? - мать была встревожена, она как-то испуганно смотрела на старшего сына, и Алиш неизвестно почему почувствовал себя виноватым.
- Мама... - он потянулся к Агнессе, но женщина отшатнулась.
- Прости, - сразу же залепетала она, - но Шаман не велел тебя трогать до следующего утра.
Мальчик подумал, что стоит обидеться... или разозлиться на Наставника, но с ужасом понял, что ничего не чувствует. Равнодушие. Безразличие.
Смирение.
- Хорошо, - покорно кивнул, садясь на своей кровати, - тогда уходи, мама.
Агнесса неловко улыбнулась и сразу же вышла, плотно притворив дверь. И Алиш остался один на один со своим безразличием и равнодушием.
Смирением.
Если на то воля Гриана Да, так и будет. Только это теперь занимало его мысли, и сколько бы Алиш ни пытался подумать о чем-то другом, все равно упрямо возвращался к этим словам. Подчиняться Гриану Да, смириться.
Не любить. Отказаться от любви к женщине.
В тринадцать лет это не казалось чем-то страшным.
В семнадцать, когда ему внезапно показалась симпатичной сестра одного шамана, Алиш испугался. Он не мог, Гриан Да не приветствовал таких отношений с женщинами, только братская любовь, и не более того.
В семнадцати годам юноша уже знал о Подругах Шамана и даже прошел первый обряд знакомства с ними, познав женское тело, но это было настолько равнодушно, что вызвало у Ученика едва ли не отвращение. Потом та Леайнен Кайлеин, кажется, была еще с кем-то, но Алиш просто не мог смотреть на эту хрупкую высокую девочку с волосами цвета солнца в желтых одеждах. И других Подруг тоже не желал.
С матерью он общался не то чтобы холодно, но скорее немного равнодушно. Отец, когда появлялся дома, вовсе не вмешивался в семейные дела. Он проводил все свое время с Агнессой, только что интересовался у выросших сыновей, как идет учеба, и снова уходил в торговлю.
Звеном, что связывал всю семью, был Кано, но он сам того не понимал. Шестнадцатилетний мальчишка, ученик одного из Старших далахеров. Как младший сын, он тоже готовился принять свою роль согласно традициям, но, в отличие от старшего брата, был этому рад.
Кано мог заявиться к нему посреди ночи и начать рассказывать о красивых витражах в здании Далаха. Мог долго бродить около пещеры Шамана, дожидаясь, пока Алиш освободится. За столом всегда с радостью рассказывал о делах, и Агнесса начинала улыбаться как прежде, а молодому шаману казалось, что он возвращается в свое собственное детство. Вот только наблюдал Алиш за своей семьей со стороны, чувствуя себя лишним. Юноша не мог понять, почему так получается, но все эмоции и чувства словно переклинило. Вернее, положительных эмоций как ни бывало. Радость? Вроде бы да, но словно неуловимая. Вот он радуется рассказу брата, а в следующий миг уже снова безразлично ворочается на постели, потому что не может уснуть из-за мыслей о предстоящем уроке. Любопытство? Оно почти исчезло, оставив свою жалкую тень. Алиш интересовался разновидностями духов, обычаями шаманов, Точкой, Цепью - и больше ничем. Любовь? Ее не было. Испугавшись своих странных чувств по отношению к той девушке, юноша отправился к Шаману и все ему рассказал. Старик выслушал его, коснулся левого плеча, едва задевая его ладонями, и все - Алиш вновь равнодушно смотрел на сестру друга.
Он едва дождался четвертого кьюгиара, чтобы получить разрешение на уроки силгейров, но Шаман велел ему включиться в Цепь, и юноша послушно подчинился. Спустя четыре года он покинул Кашел, нормально попрощавшись только с братом и молча поцеловав в щеку мать, и, ведомый тенью любопытства добрался до пограничного леса, где отвоевал себе поляну и поселился, намереваясь в конце срока отправить Шаману ата.
Так бы оно все и было, не найди он в лесу ту... того... то существо.
Сначала Алиш хотел бросить его, оставить лежать на поваленном дереве. У существа была человеческая солас, а пятна в области спины свидетельствовали о повреждении. Незначительном, но ему должно быть больно, когда придет в себя. Вот только... на той же солас присутствовал след смерти, очень отчетливый, но не заполнивший ее всю. Значит, оно было живо и мертво одновременно. Такое возможно?
Тень любопытства подняла голову и стала плотнее, начиная обретать привычные очертания. Алиш обошел существо кругом, убеждаясь, что оно без сознания. Внешне похоже на человека, на девушку... Но девушки не носят брюк. Или это мальчишка с таким миловидным лицом? Шаман покачал головой: не бывает таких утонченных юношей, Гриан Да не будет столь подло шутить.
Что ему делать?
Рядом с ногой вдруг вонзилась стрела, но шаман равнодушно взглянул на нее.
- Я пришел с миром, - пропел он, не сводя глаз с существа.
В кустах что-то зашуршало, но менехуне - карлики, живущие в подземных пещерах - не рискнули показаться. Впрочем, стрелять тоже больше не стали. Алиш задумался: менехуне селились в этом темном лесу на каких-то определенных участках, хотя должны были помогать потерявшимся людям. Но какой-то нормальный человек войдет в этот пограничный лес, который одним видом показывает, что в нем водятся демоны? Поэтому девушка не могла быть человеком. Но менехуне не стали бы защищать демона...
У шамана был выбор: оставить существо лежать до ночи или забрать с собой. Менехуне шуршали в своих пещерках, лес тихо шумел, и лучи Гриана Да освещали густые кустарники. Свет божества иногда пробивался сквозь кроны, падая на поваленное дерево, и когда луч попал на девушку, Алиш криво улыбнулся.
Это знак. Это станет знаком. Гриан Да осветил существо, не убив. Значит, знак? Приказа убивать не поступало, значит, солнце желает, чтобы она жила. Разве нет?
Юноша шагнул вперед, и менехуне притихли, только прозвенела натянутая тетива, и еще одна стрела воткнулась рядом с деревом. Алиш покачал головой.
- Я пришел с миром, - повторил он и поднял девушку на руки.
... Возможно, это была ошибка? Неправильный выбор. Алишу начало казаться, что с того момента, как в его палатке появилась эта странная демоница, он только и делал, что выбирал неверно. Девушка пришла в себя и что-то залепетала на абсолютно незнакомом языке. Смотрела просто непонимающе, даже не испугалась, но это действовал настой, которым напоил ее Алиш, чтобы притупить возможную боль при пробуждении.
Когда она проснулась второй раз, в ее глазах шаман увидел страх и желание во что бы то ни стало выжить. Девушка вновь заговорила на непонятном языке, пыталась даже встать, но Алиш знал, что после его зелья гостья не сумеет нормально шевелиться.
Намазать спину, напоить, сделать все, чтобы эта девушка выжила.
Зачем?
Потому что любопытство теперь проснулось окончательно и вылилось во множество вопросов. Кто эта девушка? Как она здесь оказалась? Человек ли она или все-таки демон? Похоже, зелья не причиняют ей вреда, сковывают движения, как и положено, и излечивают раны.
Алиш с удовольствием наблюдал, как ее солас приходит в норму. И однажды - на шестой день - девушка сумела встать. Шаман слышал, как она проснулась, как тихо вышла на поляну. Первым порывом было вскочить и кинуться за пленницей, но, судя по шагам, девушка никуда не собиралась уходить.
А когда он все-таки вышел, то буквально замер на месте. Демоница. Теперь Алиш был уверен, что она и правда демоница, только выглядит, как невинная девушка. Гостья... танцевала? Она плавно двигалась, иногда резко поворачивалась, скользила. Можно ли было счесть такую... нездешнюю красоту танца каким-нибудь призывом? Нужно было остановить девушку, но шаман не мог заставить себя сдвинуться с места.
Любопытный экземпляр.
Демоница.
Человек и простая девушка?
Последнее совершенно не вязалось с тем, что Алиш видел. Девушка - ах да, Тали, ее звали так странно - с опаской относилась к еде, но, тем не менее, ела предложенное угощение. Ей понравилась печень саламандры, а шамана удивляло, как можно любить эту сладость. Он и взял ее с собой только потому, что печень бодрила и дарила разуму ясность. Тали пыталась исследовать окружающий лес, она попробовала даже залезть на дерево! Пришлось сдергивать, и в благодарность молодой мужчина получил гневный взгляд и новое открытие. Кровь.
