— Так-так, блудная сестрица решила почтить нас своим вниманием. Что, уже нагулялась, навеселилась с новоявленной родственницей?

— Арестовали, — только и смогла выдохнуть в ответ Райиса.

— Кого арестовали? — не понял Райз.

— Лилиану арестовали, — чуть ли не по слогам сообщила девушка.

— Как? Кто? На основании чего? — Райз резко поднялся с кресла и, подбежав к сестре, схватил ее за плечи.

— Откуда я знаю, — истерично воскликнула девушка. — Явились двое, сообщили, что Лилиана обвиняется в каких-то преступлениях. Лили пыталась сбежать, но они поймали ее, нацепили какой-то браслет и исчезли.

— Те двое, кто явился, были двуликие? — внезапно спросил Райз.

— Да, — кивнула девушка, и, шмыгнув носом, успокоила в себе почти разразившуюся истерику.

— Дело плохо, — нахмурился мужчина, — очень плохо.

— Объясни, — уточнила Райиса.

— Двуликие служат в особом подразделении судебной службы Императрицы. Они доставляют только самых опасных из нас. Обладают обширнейшими полномочиями, чтобы быть возможными опередить любые действия, магические или нет, арестовываемого. Раньше этим занимались только даймоны, но… — Райз внезапно замолчал.

— Что но?

— Ничего, сейчас двуликие занимаются этим

— Надо что-то делать, — Райиса умоляюще посмотрела на брата.

— Мы и будем делать, — кивнул тот. — Немедленно переоденься во что-нибудь удобное и летим разбираться с этим к Изумрудной.

— Летим? — пришла в замешательство девушка.

— Конечно, а ты, что уже разучилась?

— Не знаю, — пожала она плечами, — я так давно этого не делала.

— Не переживай, все получится, смотри на меня и повторяй, — ласково улыбнулся брат. — А сперва живо переодеваться. Девушка послушно кивнула и выбежала из кабинета.

— Да уж, давненько, я не был защитником, — вздохнул Райз и почесал подбородок. — Интересно, в чем это Лилиану обвиняют? Хотя, конечно, есть в чем.

Гэлис был слишком удивлен, сперва появлением двуликих, а потом и попыткой сбежать Лилианы, чтобы хоть как-то успеть отреагировать на исчезновение Райисы. Из великой задумчивости, в которую он погрузился, ее вывело тихое покашливание и робкий вопрос:

— И что делать-то?

— А? Что? — встрепенулся даймон, пытаясь понять, о чем его спрашивает Томин. — Что делать? Что делать? Остаешься за главного, пока хозяйка не вернется.

— Я? — изумился Томин.

— Ты, ты, — кивнул ему даймон, попутно открыв портал, и шагнул в него. Ему очень повезло, что он сразу попал в покои Элигоса. Как ни странно, Герцог почти не отреагировал на появление друга, словно ожидая его.

— Прибыл? Молодец.

— Что происходит? Я только думал, что все успокоилось, а тут являются двуликие и забирают вирресу.

— Моран требует отмщения, а точнее суда и приговора, — ответил Элигос.

— Какого приговора? — уточнил Гэлис.

— Самого сурового, — горько усмехнулся даймон.

— Ничего себе, а что Ингемара решила по этому поводу?

— Да ничего пока не решила, созвала старейшин, скоро прибудут и будут судить.

— Да за что же ее судить? За то, что она не совершала? — удивленно поднял брови Гэлис.

— А ты уверен в этом, что она этого не совершала? — абсолютно серьезно спросил Элигос, пристально всматриваясь в глаза друга.

— Абсолютно уверен, — не отводя взгляда, ответил Гэлис.

— И на чем зиждется эта уверенность?

— На том, что она, это не она, — внезапно смешливо произнес даймон.

— Что за смешки? — сурово одернул его Элигос и Гэлис постарался сохранить серьезность, более соответствующую ситуации.

— Объясняю. Я не знаю, кто была та, с кем я неоднократно делил постель, но это не та Лилиана, которую сегодня арестовали.

— Почему ты так уверен в этом? — спросил Элигос.

— Потому что никто и никогда не менялся подобным образом. Нельзя просто так взять и стать совершенно другим полностью во всем. Что-то всегда выдаст, а она другая, именно другая. Другие манеры, иногда странные обороты речи, которых я никогда не слышал, внезапная дружба с ордони. Ничего из этого прежняя Лилиана не стала бы делать. Да если бы ее пришли арестовывать, я не уверен, что двуликие справились бы. Та Лилиана не стала бы просто так сбегать, как сделала эта.

— Меня тоже много смущает в новой Лилиане, но я не знал ее так близко, как ты.

— Но ведь ты пробовал ее кровь, и не только пробовал, но еще и поделился своей, — напомнил Гэлис.

— Ты и это узнал? — усмехнулся Элигос.

— Конечно, я давно еще почувствовал в ней твою кровь и очень этому удивился.

— Я всего лишь спасал ее, — хмыкнул Герцог.

— И что можешь сказать?

— А что тут скажешь? Полностью кровь вирра может прочитать только вирр, а мне было только понятно, что она чистокровная вирреса. Есть небольшое подозрение, что ее где-то прятали, но где, кто и зачем, совершенно непонятно.

— И мне непонятно, где она была, если она некоторые совершенно элементарные вещи практически не знает. Да еще и ее странные способности.

— Это какие именно? — переспросил Элигос.

— Ну… — протянул Гэлис, — молнии, которыми она еще и смогла опутать железный забор. Как она это сделала, не могу понять.

— Да, это странное свойство. Никто не может управлять молниями, а она может. В общем, разбираться и разбираться придется во всем этом.

— Я надеюсь, что Изумрудная не отправит ее сразу с создателями на встречу.

— Я тоже на этом надеюсь и сделаю все, чтобы такого не случилось, — устало кивнул Элигос и сев в кресло, возле небольшого столика, задумался.

Большой каменный зал медленно просыпался от своего многолетнего сна. Слуги проворно вносили в него жизнь, удаляя пыль и паутину. Прошло совсем немного времени и все вокруг заблестело чистотой, запах свежести окутал некогда мрачное пространство. А слуги на этом не останавливались. Сноровисто расставляли стулья, на которых будут восседать зрители и участники. Но было еще три центральных места, к которым будет приковано все внимание. Первое: у центральной стены, напротив входа установили богато украшенный трон. Чуть поодаль поставили одинокий стул, а правее, у самой стены находился подиум с четырьмя креслами, которые хоть немного и уступали трону по красоте, но были тоже украшены. Оставалось совсем немного до того, как каменный зал наполнится голосами живых. Первыми вошли четверо. Двое мужчин и две женщины. Они неспешно расположились в креслах на подиуме и молча переглянулись. Тишину нарушил грохот за одним из кресел. Один из мужчин тут же оживился, встал, поднял упавший за кресло тяжелый двуручный меч и, садясь обратно, виновато произнес:

— Прошу прощения.

— Ульрик, дорогой, ты зачем эту железяку с собой принес? — улыбнувшись так, что обнажились небольшие клыки, поинтересовалась черноволосая женщина в роскошном серебряном платье.

— Дорогая моя Лаира, я со своим верным другом не расставался даже в вековом сне. Неужели ты думаешь, что я про него забуду, когда меня так грубо разбудили?

— Я надеялась, что ты его сюда не потащишь, — усмехнулась Лаира и, расправив складки на платье, повернулась к своей белокурой соседке и вежливо поинтересовалась: — Как спалось, Малисатия?

Та, поправив прическу, высокомерно выгнула бровь и произнесла тонким мелодичным голосом:

— Хорошо мне спалось, и я очень — очень недовольна тем, что меня подняли.

— Ой, перестань, отличный повод размять старые кости, — рассмеялся Ульрик и снова уронил меч, но поднимать его не стал, решив, что ему и так неплохо будет.

— Ну, у кого может и старые, а у кого может и нет, — широко улыбнулся второй мужчина, обнажая более внушительные, чем у Лаиры, клыки.

— Дружище Дэрис, ты же старше меня, — ухмыльнулся Ульрик и пригладил растрепавшиеся волосы.

— Давай не будем про возраст говорить при наших очаровательных рейнали, — Дэрис поднялся, повернулся к блондинке в синем платье, галантно поклонился и нежно взяв ее за руку, поцеловал кончики пальцев. И сел обратно на свое место.