— А ты знаешь, что сны реальны? — спросил даймон.

— Нет, сны нереальны, — грустно вздохнула девушка.

— Реальны и очень, ты просто этого не знаешь.

— Нет, — покачала головой Лилиана, — а так бы хотелось.

— Они очень даже вполне реальны, — серьезно подтвердил даймон и взял Лилиану за руку.

Вот так я и обзавелась уже двумя поклонниками. Вечера со мной проводил Элигос, а ночи принадлежали Дэрри. Они оба постепенно вводили меня в новый мир. Прошедшие недели слишком быстро промелькнули для меня, и я не успела понять то место, куда я попала и, судя по всему, уже не выберусь отсюда. Иногда мне было очень тоскливо без привычных для меня вещей, таких, как телефон, компьютер. Да, у меня был мой телефончик, он же планшет, но кому бы я могла звонить с его помощью? Совершенно некому, да и не зачем. Связь с родителями отлично поддерживалась через зеркало, которое я для себя называла «Скайпом». Тем более рядом всегда был Частик и, если бы мне стало совсем тоскливо без моего старого мира, он бы смог показать мне его, используя всемирную паутину, к которой очень быстро мог подключаться. Но мне этого не хотелось, я понимала, что необходимо забыть старое и жить уже новой жизнью, поэтому старалась не думать. Не думать о родителях, оставленных там, потому что эти думы вводили меня в состояние истерики. Лучше уж буду думать, что мы просто находимся далеко друг от друга и не можем связаться, ведь оно так и было.

— Лили, почему ты ушла в сад, не дождавшись меня? — раздался низкий голос рядом, выводя меня из задумчивости.

— Просто задумалась о своем и пошла, — пожав плечами, ответила я даймону, который склонился надо мной.

— И о чем же ты задумалась? Судя по грустному взгляду, ты вспоминала свой старый мир, — констатировал Элигос и присел рядом.

— Да, совершенно верно, именно о нем. О родителях, оставленных там, — кивнула я.

— Не стоит думать о них. К сожалению, они для тебя потеряны, — просто сказал даймон.

— Да я все понимаю, но пока не могу с этим смириться. Ведь я их больше никогда не увижу, а это очень тяжело понять и принять.

— Да, тяжело, но я думаю, ты справишься, тем более что они все-таки не твои родители. А настоящие родители рядом.

— Ты не прав, они тоже мои родные, ведь именно они воспитывали меня, растили в любви и именно из-за них, я такая.

— Такая взбалмошная? — усмехнулся Элигос.

— Я не взбалмошная, — попыталась обидеться я, но рассмеялась, увидев улыбку даймона. — Может хоть есть один шанс попасть туда? — спросила я, после неожиданного веселья.

— Есть, если ты дорастешь до высшей вирресы.

— То есть Арделия высшая? — уточнила я, помня разговоры матери о моем мире и о том, как она быстро поняла, откуда я.

— Высшая, и она очень долго пробыла там, еще до твоего рождения, — подтвердил Элигос.

— А что она там искала? — удивилась я.

— Пропавших и искала, как и все мы ищем.

— Те, которые сбежали от войны? — уточнила я.

— Да, именно, но их очень трудно найти. Они словно растворились между людьми. Тем более, ваши технологии очень сильно перебивают нашу магию. Хотя, если бы мы были именно магами, может быть и смогли хоть кого-нибудь найти.

— То есть ты хочешь сказать, что вы не маги и я тоже не маг? — удивленно посмотрела я на даймона.

— Да, мы не маги.

— Но как тогда вы можете делать то, что делаете? Я имею в виду, порталы, зеркала, браслеты, которые на меня нацепили, — мне было непонятно, как при таких способностях они все не были магами. В моем понимании было, что если есть магические способности, то ты являешься магом.

— Мы не можем считаться магами, имея всего лишь способности к тому или иному магическому действу, — словно прочитав мои мысли, ответил Элигос.

— А как тогда?

— Мы просто другие и имеем каждый свои способности, ну и общими умеем пользоваться. А настоящими магами являются только люди, и никто больше. Поэтому в той войне нас практически уничтожили.

— Магией? — уточнила я.

— Да, именно магией. У людей есть великие маги, которые живут так же долго, как и мы, но люди сами об этом очень мало знают. Маги очень скрытны, и живут сами по себе, являясь только в особых случаях.

— То есть, тогда, когда вас пыталась уничтожить, был особый случай?

— Да, это был очень особый случай. Мы ведь раньше жили вместе. Но люди возненавидели нас за то, что мы другие, не такие, как они. Они очень хотели быть на нас похожи и даже смешивались с нами. В какой-то момент появилось очень много полукровок. И людей это очень озлобило. Сперва они начали уничтожать своих же, тех кто связался с нами и их детей, а потом уже перешли на нас. Мы защищались, как могли, превосходя их во всем. Когда они поняли, что проигрывают, призвали магов. Маги не стали разбираться, кто прав, кто виноват и собрав все свои силы, принялись нас уничтожать. Для них это было очень легко, ведь мы тогда не были вместе. Каждый клан жил отдельно. Кто-то погиб, кто-то успел сбежать в технологический мир без всякой магии, а нам пришлось объединяться. Тех, кто нас объединил, ты уже видела.

— Неужели старейшины? — удивилась я.

— Да, именно они и еще последний драйкен.

— Последний? А как же Ингемара? Она же драйкини? — засыпала я вопросами Элигоса.

— Она предпоследний. Ингемара сестра последнего драйкена Ромена.

— То есть, их всего осталось двое? — уточнила я.

— Да, их всего двое, — подтвердил даймон.

— А почему тогда на моем суде не было Ромена?

— Он слишком занят сейчас, — почему-то грустно сказал Элигос.

— И чем же?

— Не могу сказать, не знаю. Он теперь наш демиург, поэтому не слишком часто балует нас своим присутствием.

— Демиург, демиург, что-то знакомое, — пробормотала я, пытаясь вспомнить кто, такой демиург.

— Он правая рука нашего Создателя и может лишь присматривать за нами, практически ни во что не вмешиваясь. Демиургом он стал уже после объединения нас во время войны, когда старейшины ушли на покой.

— А перед этим, вы создали себе новый мир, закрытый от всех, кроме вас?

— Правильно, для людей это страшный лес с одной стороны, и губительная пустыня, с другой стороны. Они не интересуются этими местами и о нас уже почти забыли. Мы для них остались только в сказках и преданиях.

— Но как же те люди, которые служат у нас?

— Они как-то сами смогли обойти нашу защиту и попасть в Запретный лес к эльфирам. Те, посоветовавшись с остальными, решили, что вреда от них не будет. Тем более, что когда они заканчивают службу у нас, эльфиры меняют им память. Люди думают, что они были где-то в людских местах на заработках.

— Но как же они тогда постоянно попадают сюда, если ушедшим стирают память? — удивилась я.

— Память стирают только тем, кто не достоин знать о нас, таким, как твой Рулик и Адор. Остальные, те, кто крайне положительно зарекомендовал себя, память оставляют с одним единственным наказом, рассказывать о нас только проверенным людям. Для того чтобы война не повторилась.

— А как же тогда пропустили этих ворюг? — удивилась я.

— Не могу знать, — пожал плечами Элигос.

— Пусть эльфиры с ними разбираются, они их пропустили, — фыркнула я.

— Правильное решение, — похвалил Элигос. А потом мы еще долго разговаривали о новом мире, пока у меня не начали закрываться глаза. Даймон, увидел, насколько я устала, переместился вместе со мной в мою комнату, и, поклонившись, вышел, закрыв за собой дверь.

Я погрузилась в сон, чтобы снова оказаться в объятиях серебряного Дэрри. Он всегда крепко прижимал меня к себе, словно боялся, что я исчезну, не успев появиться. Вот и сейчас, он обнял меня и потерся щекой о мои волосы.

— Ты даже здесь так вкусно пахнешь.

— Интересно все же, как я могу быть одновременно реальной и нереальной? Ведь ты говоришь, что это сны.

— Да, это сны, и ты здесь такая, какой хочешь быть. И если ты тут реальна, значит, ты и хочешь быть реальной, — рассмеялся Дэрри на мой вопрос.