— Не надо, — только и смогла прошептать я, ощущая, как по щекам потекли слезы.

— Ты будешь жить, — тихо произнес монстр и погладил меня по щеке.

— Нет, не надо, — воскликнула я, замирая от ужаса, словно кролик перед удавом. А монстр уже взобрался на алтарь и расположился между моих ног.

— Смотри мне в глаза, — прорычал он и я, против своей воли, уставилась в два горящих огня, бывшие когда-то глазами.

Неясное томление родилось в моей груди и стремительно разносилось по телу. Услышав тихий стон, я с ужасом поняла, что сама издала его. А тело просило еще, наслаждаясь грубой лаской когтистых лап чудовища. Выгибалось навстречу к ним и молило о большем. Его грубый поцелуй заставил еще больше выгнуться навстречу и снова застонать. Возбуждение кипело в моей крови, пытаясь вырваться наружу, и я снова прижалась к его губам, совершенно не замечая клыков. Теперь его когтистые лапы были на моей спине и прижимали меня к нему. Я еще раз испустила протяжный стон, поерзала, шире раздвигая ноги для него. И он не отказался от моего призыва. Ожидая боли от его мощи, я слегка сжалась, но тело приняло все предложенное, разжигая пожар страсти еще сильнее. Тело предавало меня, наслаждаясь монстром, почти любя его за подаренное наслаждение, а душа орала от ужаса всего происходящего. И я все так же не могла оторвать взгляд от его огненных глаз. Он вторгался в меня бесцеремонно, владея мной, заставлял наслаждаться всем этим, и тело ничуть не противилось такому завоеванию. И лишь когда взрыв страсти прошелся по моему телу, заставляя испустить протяжный стон, я смогла закрыть глаза. Даймон ответил рыком наслаждения, исторгаясь внутри меня. После чего приподнялся, поцеловал и прошептал тихое: «Прости». Ответить я ему не успела. Что-то огнем прошло сквозь меня, цепляя даймона и наш крик боли сошелся в один. Даймон снова зарычал и скатился с меня, падая на каменный пол. А потом я услышала шаги и тихий голос произнес:

— Вот и все, сын мой, вот и все, — я приоткрыла глаза, повернула голову и увидела Эстелию, которая стояла над Элигосом, уже принявшему свой обычный вид. Его глаза закатились, и он очень тяжело дышал, словно ему не хватало воздуха. Эстелия что-то вкладывала ему в руку и говорила:

— Это то, что просила Ингемара, — нечто странное, похожее на камень в руке Элигоса вспыхнуло изумрудно зеленым и погасло.

— Неужели! — восхищенно воскликнула Эстелия и посмотрела на меня. Потом хмыкнула: — Хотя уже все равно.

— Куда девчонку? — спросил вездесущий Никас.

— Туда, где ее силы иссякнут еще быстрее, и она совсем не будет мучиться, — ответила Эстелия, махнула рукой, и мир померк в моих глазах.

Эстелия с некоторым сожалением посмотрела на обессиленного сына, все так же лежащего на каменном полу. Несмотря на слабость, он крепко сжимал ее подарок для Инги. А потом все ее внимание переключилось на тот самый ключ, который она так жаждала заполучить. Выйдя из Лилианы и пронзив Элигоса, ключ остался висеть в воздухе над алтарем, переливаясь всеми цветами радуги.

— Что-то он мне напоминает, — тихо прошептал Никос, — цветок какой-то.

— Точно, ликоцея. А Ромен все-таки шутник, каких поискать.

— Почему? — не понял Никас.

— Да потому что, девчонку в Летарии звали Лилия, а еще там есть цветок, точно такой же, как и ликоцея, но только зовется он лилия.

— А, тогда понятно.

— Хватит рассуждать, нас и так все заждались. Никто так и не понял, что произошло, — Эстелия хищно улыбнулась, протянула руку к ключу и взяла его. После чего повернулась к даймонам и громко провозгласила: — Даймоны! Мы скоро будем свободны! — и протянула руку с ключом вперед, чтобы все видели.

— Что это? — изумился кто-то из даймонов.

— Это то, что вернет нас в наш мир! Это ключ от Бездны, — в ответ на это, все находящиеся в зале даймоны дружно закричали. Эстелия, улыбаясь, посмотрела на ликующих даймонов, но тут же нахмурилась, как только ее взгляд остановился на Алисии. Дочь ничуть не разделяла радости остальных. «Придется с ней еще поговорить», — решила Правительница и махнула рукой даймонам, останавливая их крики.

— Совсем скоро, уже утром Бездна возродится, и вся Эдра будет нашей! — возвестила она, и прежде чем раздался новый крик ликования, вытянул вперед руку, призывая к тишине.

— Но для этого вам придется подготовиться. Собирайте всех воинов клана. Утром мы идем покорять мир! На рассвете жду всех возле замка, — после чего еще раз лучезарно улыбнулась и махнула рукой в сторону выхода. Даймоны поняли правильно, поклонились и о чем-то перешептываясь, ушли. После того, как они вышли, Правительница повернулась к оставшимся семерым даймонам, которые все так же стояли на коленях возле стены.

— Теперь вы видите, как поспешили, поддавшись на уговоры Элигоса? — спросила она их.

— Нет, нам надо было это сделать еще раньше, — упрямо сжал губы Констанс.

— Почему же это? — Эстелия удивленно изогнула бровь.

— Да потому что, ты бы тогда не уничтожила девчонку вирров. А теперь они будут мстить, — ответил Констанс.

— Да не смогут они, не смогут, — весело рассмеялась Правительница. — Ладно, я сегодня добрая. Вы не будете казнены, тем более что это я пообещала сыну за его старания.

— И что же с нами будет? — отстраненно спросил Луцис.

— Да ничего. Вы будете изгнаны и мне все равно, что будет с вами. Кстати, как вы уже знаете, утром мы пойдем завоевывать Эдру. И если вы думаете, что сможете хоть как-то оградить от битвы свои кланы, даже не найдетесь. Вы для них враги, такие, как и все те, кто будет мешать нам, — после этих слов, Эстелия провела рукой, и за спиной даймонов открылся черный портал.

— Никас, убери их с глаз моих, — бросила Эстелия своему верному помощнику и направилась к дочери, все так же молча стоявшей возле трона. Никас усмехнулся, подскочил к даймонам и быстро, грубыми пинками, отправил их в темное нутро прохода. Портал выбросил даймонов в лесу. Не понимая, где они оказались, бывшие Главы кланов пошли по едва заметной в темноте тропинке, надеясь, что она куда-нибудь выведет.

— Дочь моя, чем ты недовольна? — спросила Эстелия, подходя к Алисии. Та вздрогнула и отвела глаза.

— Все в порядке.

— Не обманывай меня, — покачала головой Эстелия и взяла дочь за руку. Алисия снова вздрогнула и, посмотрев на мать, неожиданно спросила:

— А что будет с ним? — и указала на Элигоса. Эстелия пожала плечами, пытаясь что-то прочесть во взгляде дочери.

— Будет жить, — не увидев того, что ей, видимо, хотелось, бросила Эстелия. А потом, отвернувшись, позвала: — Никас, иди сюда. У нас еще остались неоконченные дела.

— Да, моя Повелительница? — Никас уже был рядом, кланяясь.

— Маг будет утром?

— Лучше, гораздо лучше, — ухмыльнулся Никас. — На рассвете тебя будет ждать архимаг.

— Как ты сумел? — удивилась Эстелия. Никас лишь еще шире улыбнулся, не отвечая.

— Ну ладно, потом все расскажешь, — хмыкнула Эстелия. — А сейчас бери его. Отправимся навестить родственников, — и указала на Элигоса. Никас подхватил на руки Элигоса и шагнул в открытый Эстелией портал.

Все произошло настолько неожиданно, что Екатерина и сама не поняла, почему она бросилась вслед за этой непонятной девчонкой. Может быть, так подействовал материнский инстинкт? Ведь эта девочка, Алисия, была связующей нитью с ее дочерью, Лилей. Поэтому она, не раздумывая, вцепилась в ее руку, не понимая тогда, к чему все это может привести.

— И что мы имеем в итоге? — тихо спросила саму себя Екатерина и сама же ответила: — Ничего хорошего. Мало того, что уже почти ночь, так еще и в лесу брожу.

За несколько часов блужданий, она так и не смогла никуда выбраться. Все было одно и то же. Нетронутый людьми первозданный лес и все.

— Делать нечего, придется тут и спать, — нежданная прогулка сильно вымотала женщину, и она решила устроиться на ночлег, недалеко от раскидистого дерева, на мягкой и приветливой траве. И до самого утра ничто не побеспокоило женщину, только во сне какой-то мужчина гладил ее по голове и приговаривал: «Пора, пора».