Он ответил не сразу, будто раздумывал, стоит ли она правды.

- Я жил, чтобы найти тебя

[1] Стихи Сергея Чегры

«вон там гляди еще не зная ада

на нас глядят живые - я и ты

так сохрани от нас их о преграда...»

Луна выкатилась на небо неожиданно, словно неоновое рекламное яблоко. Хотя, скорее всего, зрела она там давно, только туман обложил ее ватой, а вот теперь прошелся по двору бомж-ветер и унес последние млечные клочки на своих пятках. Тут же стал виден подъезд – тот самый, с единственным горящим окном – всего в десятке метров от Еретика. А напротив, в ажурной рамке ветвей, высились Врата – тоже неоновые, праздничные и нелепые между детскими качелями и горкой-слоником. И не было вокруг ни воронки от взрыва, ни реки, ни резиновой лодки. Будто Врата хотели, чтобы в них вошли. Не хватало только бегущей к ним красной ковровой дорожки и таблички «Добро пожаловать!». Вопрос был в том, хочет ли он все еще туда входить. И хочет ли этого ундина теперь, когда заклятие снято без обязательного поцелуя?

- Смотри, они вернулись, - возбужденно выдохнула Динго, теребя Еретика за рукав. Ее глаза отсвечивали зеленью. – Только... как же теперь Фродо? – Зелень набухла влагой и потемнела.

- Зубы морзянку бьют, а все туда же: Фродо, - проворчал он, подхватывая ее под локоть и волоча к подъезду. – Вот переоденемся, тогда и разберемся, кто тут вернулся и куда.

Еретик придержал дверь, и лунный прилив захлестнул ступени, неся с собой уродливый черный мусор. Или он валялся тут раньше, просто никто этого не заметил?

- Дымом пахнет, - сморщила нос Динго, входя внутрь. – Будто жгли что-то.

Кусок битого кирпича под створкой не дал двери закрыться. Еретик подобрал с полу обугленный клочок, поднял на свет.

- Бумага, - прокомментировала девушка собственную находку. – И написано что-то.

На площадке первого этажа грохнуло. Лучи фонарей скрестились на клетке почтовых ящиков.Две тени метнулись через стену, обрастая плотью. Динго пискнула, подскочила, зашарила рукой там, где обычно висела корзинка. Пальцы Еретика раскрошили почерневший край листка в пепел.

- О! А вы тут откуда?! – Удивление сидело на лице Фактора, как плохо скроенный костюм. – Видок у вас, что у жертв мирового потопа!

Лилит подвинула его в сторону, оперлась на перила:

- Вы Края случайно не видели?

Динго мелко затрясла головой, а Еретик поднял повыше недогоревший клочок:

- Самого не видели, но вот это, похоже, страничка из его дневника. Ну или что там он строчил в своем блокноте.

Фактор сбежал на пару ступеней вниз, взял бумажку из дрожащих негнущихся пальцев:

- «Он рассыпается на голос и свеченье»... Ты уверен, что это принадлежит Краю?

Еретик пожал плечами:

- Бумага, вроде, та же, а что он на ней писал, я не разглядывал.

- Это стихи! Вот, послушайте, что я нашла, - вставила Динго, щуря глаза на сливающиеся в полумраке строчки.

Ты ангел ты поешь мне сотворенье

Ты тень моя и кость и теплое сплетенье

Сеченье золотых и угольных волос

Ты камень мой ты вдох остановивший речь

Ты все дороги...[1]

- Дальше сгорело, - закончила она упавшим голосом.

- Некогда нам поэтические чтения устраивать, - резко объявила Лилит. – Тут выше вся лестница пеплом усеяна. Надо найти этого лирика-пиромана, пока он еще чего не... отжег!

Без всяких объяснений она бросилась вверх по ступеням. Фактор, помедлил, будто что-то хотел сказать, передумал, развернулся на каблуках и потопал следом. Динго рванулась было за ними, но Еретик поймал ее за рукав.

- Эти двое с Краем прекрасно справятся. У нас был план – помнишь? Переодеться.

- Но... - Динго ткнула пальцем в потолок, откуда доносился удаляющийся стук подошв по бетону.

- Никуда они без нас не денутся. В конце концов, тут всего одна лестница.

- Я бы не согласился, - пробормотал Шива себе под нос, теребя клипсу плеера.

- Что? – Край не понял, относилось ли это замечание к долетавшим снизу звукам или к тому, что нашептывала цифровая запись.

- Он здесь! – Лилит возникла в лунном квадрате у порога лестницы. Мокрые растрепанные пряди через лицо, глаза отражают свет, словно волчьи. – И не один.

Край поднял руку, прикрываясь от яркого луча фонарика. Испуганный голубь вспорхнул с головы и, обдав пухом, ретировался на подоконник. Фактор вымахнул на площадку рядом с девушкой. Не останавливаясь, запрыгал через ступеньку к Краю:

- Как ты?!

- Нормально.

Бодрись - ни бодрись, а лужу блевотины в карман не спрячешь – воняет. Эскулап-иуда присел на корточки, посветил, потянулся к запястью – щупать пульс. Край отдернул руку:

- Слушай, дантист, шел бы ты... зубы лечить.

- Пока ты будешь играть в Гоголя? – Лилит махнула почерневшим комком, от которого оторвались обуглившиеся хлопья и запорхали спиралями, как пепельные бабочки.

- Я же сказал, я в порядке! – Рявкнул Край сквозь сжатые зубы и перевел стрелку. – А где остальные? Я слышал голоса.

- Кажется, Динго и Еретик хотели переодеться в сухое, - «дантист» нерешительно покосился в лестничный пролет. – Похоже, они попали под дождь.

- Вместе с Лилит?

Фактор непонимающе захлопал атрофированными ресницами, а девушка откинула влажные пряди с лица и поставила ногу на верхнюю ступеньку, словно капитан Морган на бочонок с ромом.

- Вот уж не думала, мы снова тебя увидим, Сусанин, - смерила она Шиву подозрительным взглядом. – Где тебя, интересно, носило?

- Надеюсь, меня не будут пытать? – Парень поднял ладони в примирительном жесте. – Как-никак я привел вас к цели.

- Да ну? – Лилит выгнула бровь в своей фирменной «я-вижу-тебя-насквозь-гусь-лапчатый» гримасе.

- Ну да, - Шива расцвел рекламной улыбкой и ткнул пальцем в окно. – Врата – вот они.

- Сп-пасибо, - выдавила Динго, зябко обнимая себя руками. – А ты как же?

Она смотрелась трогательно в закатанных джинсах, державшихся на тощих бедрах с помощью ремня, и клетчатой рубашке, спадавшей до колен, как фланелевое платье. Взъерошенная голова торчала из ворота на цыплячьей шее, постепенно сменявшей синеватый оттенок на розовый.

У Еретика имелась только одна запасная пара штанов, так что он довольствовался сухим свитером, натянутым на голое тело.

- Да ничо, - он закинул на плечи рюкзак. – Остальное само высохнет.

Они вышли на лестницу молча, молча стали подниматься наверх, как будто сказали друг другу все, исчерпали себя в словах. Еретику казалось, что они теперь – два несообщающихся сосуда, боящихся стукнуться стенками и разбиться. Он шагал впереди, потому что зрелище ее бедер, запакованных в те самые штаны, что свисали с его собственного зада еще пару дней назад, было физически непереносимым. Та часть ее, что принадлежала ему, теперь улетала в ночное небо, как отпущенный детской рукой воздушный шарик, а то, что осталось – было чужим, и он сомневался, что когда-либо получит право узнать, из чего оно состоит.

- А что, если это иллюзия? – Лилит так сверлила стекло взглядом, что Край не сомневался – еще немного, и оно начнет плавиться, а за ним и Врата. – Тут вообще многое – не то, чем кажется, не заметили? – Вопрос был адресован всем, но она наставила лазерные гляделки на Шиву. Тот все улыбался, как Чеширский кот, и парировал очками:

- Многое – это кто, например?

Так именно и сказал, «кто». Лилит вздрогнула и побелела, точнее пожелтела, потому как кожа у нее была смуглая. Края тоже тряхнуло, но этого никто не заметил – Фактор смотрел на звездный дуэт в окне, а те ели глазами друг друга. И вот в этот драматический момент явился хоббит.

По лестнице затопотало. Голубь, которого Край про себя уже окрестил Невермором, оторвался от преследования паука под батареей и поднялся на крыло.

- Фродо! – Визг рванул барабанные перепонки. Птица ринулась через воздух и упала в объятия Динго, та запнулась о верхнюю ступеньку и повалилась на площадку, чудом избежав лужи с блевотиной. Пернатый оказался юрким и торжественно опустился на плечи поверженной, осеняя крылами мужскую рубашку в клеточку.