— У меня дома такой удобный гончарный круг, — продолжала Светлана. — С электроприводом. Там скорость менять можно.

От упоминания дома у меня защемило сердце. Сразу как будто горячей волной обдало — мама, папа, Сонька!.. Как они там? Пришёл к ним Сан Саныч уже или ещё нет?

— Ну, электричество я пока тебе обеспечить не смогу, — говорил тем временем Игорь Петрович. — А вот удобный камень подберём. Кого бы тебе в помощники определить? Чтоб глину носил и дрова для обжига заготавливал.

— Давайте я! — вызвался парень из «Лучезарной дельты», Дмитрий. Тот, который спас свою гитару.

Дмитрий с таким трепетом относился к своей электроакустической гитаре, что это вызывало невольное уважение и к нему самому, и к его инструменту.

Сам он был тонкий и чернявый, с длинными пальцами и модной причёской, которая даже тут в лесу выглядела стильно. Думаю, не случайно именно к нему отправилась Светлана, когда обиделась на Ритку.

Игорь Петрович кивнул.

— Добро! Завтра сходим с тобой за глиной.

Дмитрий кивнул и поднял большой палец.

Я смотрел то на них, то на Григория Ефимовича, то на радужный пузырь и веточки рябины по периметру, то на ведро и одежду внутри защитного круга и испытывал жуткое ощущение диссонанса между будничным разговором и тем, что мы пережили раньше и наблюдали тут совсем недавно.

И, судя по нервным взглядам парней в сторону защитного круга, не только я ждал — вдруг там кто-то появится. В конце концов, Григорий Ефимович с боем вырвался из того места, где он был. Кстати, а где он был и что там случилось?.. Слова лешего о том, что Леля утихомирила Чернобога, меня не успокаивали.

Наконец, парни поели и уступили место нам. Девчонки разложили варево, и мы сели есть.

Я хлебал еду — что-то среднее между кашей и грибным супом — и думал о том, что не будем же мы жить в лесу вечно? Это Григорий Ефимович с Агафьей Ефимовной могут позволить себе переждать неприятности. Им что? Он в ручье полежит, она песни попоёт, помолодеют, а там глядишь, и сотня лет прошла. А нам как быть? Нужно говорить не о гончарной мастерской, а о том, что делать с Сан Санычем? Вернее, что он с нами собирается делать… У меня в городе, между прочим, родители с Сонькой остались.

Короче, рассердился я, даже аппетит пропал. Хорошо, каша к тому времени закончилась.

Отставил я тарелку с ложкой и спросил:

— С гончарной мастерской это вы здорово придумали, но что нам делать-то? Надо же что-то решать!

— Для начала пойди помой за собой посуду, — усмехнулся Игорь Петрович.

Все заржали.

Нет, ну каково, а? Я про серьёзные дела, а они ржать…

Пока ходил к ручью мыть тарелку, решил, что ну и ладно! Пусть ржут! А я открою портал и перенесусь домой!

От одной мысли о портале кожу начало саднить.

Слишком мало времени прошло с теракта. Ожоги не зажили. Я иногда забывал о них, но когда всё тело опалено, то надолго забыть не получалось. Любое движение, и вот оно — напоминание!

Когда я вернулся, парни сидели около костра, кто на чём — на брёвнах, на чурбаках, а кто и просто на земле.

Агафья Ефимовна отправила Светлану с Риткой мыть котёл. Николай с Мишкой пошли им помогать.

Ну, пошли и пошли. Главное, что Марина тут. А так — пусть помогают.

Я сел на свой чурбак — он остался свободным, никто на него не покусился. И взялся за лапти. Пока светло, я буду работать, Марина вон всё ещё на каблуках!

Григорий Ефимович коротко глянул на меня и сказал:

— Подождём остальных…

Начинало уже темнеть. Ещё не сильно, но чувствовалось, что этот бесконечный день завершается.

Сосны стояли вокруг строгими воинами, охраняли наш лагерь. Берёзки белели меж сосен, как бы говоря, что белый свет не заканчивается световым пятном от костра. Редкие тут кустарники, закрывая обзор, напоминали, что нельзя расслабляться, а темнеющий охранный круг с оставшимися внутри одеждой Григория Ефимовича и нашим единственным ведром постоянно цеплял взгляд…

Вернулись девчонки с парнями, составили чистую посуду на стол и присоединились к остальным. Даже Агафья Ефимовна присела на подставленный Артёмом чурбак. Она села поближе к Григорию Ефимовичу — сразу за его спиной. Как будто прикрыла его со спины от… Не знаю от чего. Воображение подсунуло много вариантов — выбирай, не хочу. Собственно, варианты начали роиться сразу, как только Григорий Ефимович появился. А после слов лешего о Чернобоге так и вовсе… Но я старался не давать фантазии волю, потому что и так тревожно, а тут ещё…

— Ну вот и все в сборе! — сказал Игорь Петрович. — Пришла пора обсудить наше дальнейшее житьё-бытьё.

Сразу стало тихо. Все шушуканья, смешки и шуточки прекратились, парни как-то сразу стали серьёзными. Как будто давно уже были готовыми к разговору и только ждали команды.

Игорь Петрович посмотрел на Григория Ефимовича.

Тот помолчал и сказал:

— Есть хорошая новость и плохая. Хорошая — мы живы. Плохая — мы теперь вне закона. Плюс, мы не сможем пользоваться порталом. Точнее, я не смогу открывать порталы. Для меня эта возможность закрыта. Во всяком случае, пока.

В моём воображении «некоторое время» моментально приравнялось к сотне лет. Но вслух я ничего не сказал.

Собственно, и остальные молчали.

И тут я почувствовал на себе взгляд. На меня смотрела Марина. И не успел я это осознать, как Марина спросила:

— А Влад сможет?

Оказаться в центре внимания — это, конечно, круто, но не очень. На связку Влад-портал всё тело моментально отозвалось болью.

— Владу не мешало бы подучиться, — ответил Боря. — А то если он всякий раз будет гореть, то надолго его не хватит.

— Влад сможет, — поддержал Борю Григорий Ефимович. — У него магия другой природы, чем моя. Так что вполне. Но Борис прав, факелы в лесу не годятся. Владу нужно учиться.

Не могу сказать точно, ржали парни или нет. По моим ощущениям — ржали. А я готов был сквозь землю провалиться. Я чувствовал себя полным неучем. Григорий Ефимович вон не вспыхивает. У него только воздух сгущается и всё, можно шагать. А я обгорел весь…

Я снова вспомнил, как собирал магию для портала, как прожёг дырку в пространстве. Топорно прожёг, грубой силой, как варвар какой-то. Но ведь прожёг же! И людей спас!

Но ничего. Ещё недавно я мог только иллюзии создавать. Научусь и порталы делать! Подумаешь! Фигня вопрос!

«Ни фига не фигня! — возразил я сам себе. — Григорий Ефимович вон без одежды остался. Да и вообще, не вечно же в лесу прятаться?»

— А мы надолго тут? И что нам теперь делать? — спросил Артём.

А что тут спрашивать? Если землянку строить начали, то наверняка надолго! Хотя смысла прятаться я не видел. Нужно действовать! Я пока не знаю как, но — действовать!

— Нас объявили в розыск, — честно признался Григорий Ефимович. — Обвиняют в теракте.

В теракте⁈ Вот уж в чём мы не виноваты!

Меня просто захлестнуло возмущение.

— Зачем Сан Саныч это сделал? — спросил я.

— Я не знаю, — Григорий Ефимович пожал плечами. — Он никогда не делился планами, а догадки мои… Это только догадки.

— Я знаю, — нарушил повисшую тишину Эдуард — клавишник из «Лучезарной дельты». — Мы немного в курсе… Мы давно наблюдаем за девятым отделом…

— Эдик… — прервала его Светлана.

— Мы сейчас в одной лодке, — возразил ей Эдуард.

— Так-то да, — согласилась Светлана и поправила ветку в костре.

Эдуард задумался. Все молча ждали, понимали, что ему нужно собраться с мыслями.

— Мы уже три года мониторим команду Сан Саныча, — начал наконец Эдуард. — Мы начали изучать… — Эдуард замялся. — Вне академического курса… историю Рувении… И нашли… некоторые нестыковки. Много интересного можно накопать, если начать сопоставлять слова и действия. Так мы на команду Сан Саныча и вышли…

Никто не перебивал и не задавал вопросов. Все слушали внимательно.

— Все наши данные говорят о том, что в правительстве зреет заговор.

— Судя по теракту, уже созрел, — вставил Сашок — тот парень, который раздолбил свою гитару о голову охранника.