— С тобой всё в порядке? — спросил я у бога.

Тот только вздохнул.

— Надо бы тебя покормить, — сказал я Чёрному. — А то ты совсем из сил выбился.

«Ты о себе думай!» — усмехнулся бог.

— Да мне-то что? — ответил я. — Я сам хожу, сам решаю. А ты? Если я о тебе не позабочусь, то кто позаботится?

Чёрный снова тяжело вздохнул. И было в этом вздохе столько горечи, что мне стало жалко его.

— Потерпи немного, — сказал я. — Мы выберемся отсюда, вот увидишь! И я специально для тебя куплю лучшего кваса! Такой, знаешь, в бочках — разливной! На ржаных корочках! Он самый вкусный! И сожру тебе сколько влезет! Или нет, попрошу Агафью Ефимовну, чтобы она сделала для тебя квас, ты же помнишь, он у неё…

«Прекрати! — зарычал Чёрный. — Ты не понимаешь!» — и снова замолчал.

— Ну так объясни! — обиделся я, но Чёрный промолчал.

Некоторое время мы карабкались в тишине.

Тишина тут стояла странная, вязкая, как будто вокруг был разлит кисель, и все звуки застряли в нём, залипли.

Я не слышал тех, что лезли за мной, я больше не слышал Дёму. Собственно, я его и не видел. И веток почти не видел… Словно погрузился в плотный туман.

Туман, всё больше сгущался, уплотнялся, становился вязким…

Лезть было всё труднее, как будто я не только поднимал своё тело, но и продавливал густой кисель… Дышать стало совсем нечем. Я уже подумал было, что всё, кранты! Дальше пути нет, а на возвращение нет сил… Да и смысл — не к зомбакам же? Лучше уж сразу… Хотя, так всё равно к зомбакам, только навечно…

И вдруг всё исчезло!

Ну как всё? Исчез кисель! Я продавил головой плотное облако и передо мной открылась сумеречная равнина. В мерклом свете, который был разлит повсюду, стало видно макушку берёзы, она загибалась, склонялась… И ветками касалась белёсого… не знаю чего, для облака оно выглядело слишком густым, а землёй быть не могло. Во всяком случае, нашей землёй.

Дёма, цепляясь коготками, уже перебрался по наклонённому стволу к самой макушке и там спрыгнул на покрытую дымкой белёсую поверхность и… И ничего. Не провалился! Остался стоять, как будто на твёрдой почве. Только лапки скрылись в дымке.

Дёма потянулся, потёрся о макушку берёзы, словно поблагодарил, а потом задрал хвост, повернулся ко мне и завопил, мол, давай быстрее!

Ползти последние метры пришлось вниз головой. Хорошо хоть стало понятно, что лезть недолго. Мелькнула мысль спрыгнуть раньше, но Чёрный аж подскочил:

«Нет! Держись крепче и лезь, как твой кот!»

Я с испугу вцепился в ствол и некоторое время висел, представляя, что, в попытке пораньше спрыгнуть с берёзы, проваливаюсь сквозь густой туман и лечу, отбивая о ветки бока и ломая кости…

Ор Дёмы вернул меня в действительность, и я побыстрее заперебирал руками и ногами, пока не упёрся в твёрдое. И всё равно было страшно отпускать ветки. Но ласкающийся и мурчащий Дёма убедил, что можно.

Я отцепился и встал.

И снова услышал тяжёлый вздох Чёрного.

— Что? — спросил я у него.

«Зря мы сюда пришли», — ответил Чёрный.

— Почему?

Я ждал, что он продолжит, но Чёрный молчал.

— Ты знаешь, что это за место? — попробовал я зайти с другой стороны.

«Тут мой родной дом» — ответил Чёрный, и меня полоснуло болью и тревогой, которые прозвучали в его словах.

— Так это же хорошо? — неуверенно спросил я.

В моём понимании оказаться дома было круто! Я сейчас с огромным удовольствием оказался бы у себя дома. Но интонация Чёрного говорила, что он озабочен и удручён.

«Не всё так просто», — ответил Чёрный и вновь впал в задумчивость.

Я уже готов был устроить Чёрному допрос с пристрастием, как около ствола над белёсой поверхностью появилась голова Арика.

Он растерянно оглядывался, но, увидев меня просиял.

— Лезь до самого конца, не отпускайся! — предупредил я друга.

Арик кивнул и пополз по согнутой вершине. Было видно, как он устал, но крепился, тем более что оставалось совсем немного!

Я встретил друга и помог подняться.

Не успел Арик встать, как появился Илья.

Илью мы принимали уже вдвоём с Ариком.

— Классное местечко! — прокомментировал Илья, поднимаясь. — Интересно, где мы и что тут есть?

Я пожал плечами и поделился:

— Чёрный сказал, что здесь его дом.

— О! — обрадовался Илья. — Значит, в гости зайдём, может, покормят…

— Тебе б только жрать, — засмеялся я.

Я был очень рад видеть своих товарищей. Я даже не представлял, что смогу так им радоваться.

— Здесь нельзя есть, — серьёзно ответил Арик. — Тут ещё мир мёртвых. Мы ещё не выбрались. Не выбрались же?

«Нет», — ответил Чёрный, и я повторил его ответ Арику.

— Значит, не накормят… — преувеличенно вздохнул Илья и отёр лоб дрожащей рукой. — А я уже губу раскатал…

Развить тему мы не успели, потому что из тумана показалась Светлана и почти сразу за ней Дмитрий. Он поднимался практически вплотную к девушке и страховал её. За спиной у него была гитара.

Пришлось помудрить, чтобы принять сначала Светлану, потом гитару — гитара на последнем этапе особенно мешала Дмитрию.

Едва он встал на ноги, как забрал инструмент и приобнял Светлану:

— Всё хорошо? — заботливо спросил он у неё.

Она улыбнулась и кивнула.

А я, вспоминая настроение Чёрного, подумал: совершенно не факт, что хорошо, но куда деваться?

Парни один за одним выныривали из облака, проползали по загнутой макушке и попадали в наши руки. Кто-то оставался рядом встречать товарищей, а кто-то отходил в сторону и падал на землю, если только можно назвать землёй то, что было под ногами.

— О, ещё одна башка проклюнулась, — прокомментировал Сергей появление Васька́.

И тут же осёкся — Васёк был едва живой. Страховал его Боря. И если быть честным, не просто страховал, а буквально тащил. Ваську́взбираться на берёзу со сломанной рукой было, мягко говоря, хреново. И Боря его буквально волок, точнее, выталкивал.

Но, если по вертикальному стволу ещё как-то получалось у них, то на склоненной макушке Боря мало чем мог помочь пацану.

Посоветовавшись, решили, что Васёк попробует оседлать ствол и проползти по верхней части, а мы, естественно, будем принимать.

Но в попытке подойти поближе, Серёга чуть не рухнул вниз — поверхность под ним провалилась и, если бы не хорошая реакция самого Серёги и парней, которые стояли рядом, капец пришёл бы парню. Зато все наглядно увидели, что будет, если подойти к стволу слишком близко.

Чтобы снять Васька с берёзы, Илья по верху полез ему навстречу.

Кое-как сняли и помогли измучившемуся Боре.

Пока снимали Ваську с Борей, появились Марина с Николаем. Он держался вплотную к ней и время от времени обнимал, поддерживая.

Я посмотрел на них и удивился, не испытав никакой ревности — мы вот только промучились с Васьком, так что, хорошо, что Николай с Мариной смогли подняться… Хотя… блин…

Нет! Не буду злиться! Я рад, что они здесь, и что с ними всё в порядке!

Ритка с Артёмом лезли следом. И Ритка была счастлива, она улыбалась. Едва она увидела нас, как что-то негромко сказал Артёму, и тот засмеялся.

Глупо, но я тоже разулыбался, как будто и мне прилетело немного света от чужого счастья.

Славку сопровождал Игорь Петрович, а Вовку — Глеб. По измученным лицам было видно, что всё прошло далеко не идеально, но они выбрались, и это главное.

Последними шли Ефимычи. Агафья Ефимовна хоть и была впереди, но поднималась самостоятельно, без подстраховки.

Когда я увидел вынырнувшую из белёсой поверхности голову Григория Ефимовича, то вздохнул облегчённо. Понял, что очень боялся за него. Мне почему-то было страшно остаться здесь, в этом жутком месте без нашего директора, без бога солнца. Даже смешно вспоминать, что когда-то он был директором, хотя, а кем ещё мог быть Даждьбог? Но я точно знаю, кем он был для меня и тогда, и сейчас: он для меня был опорой, уверенностью в том, что завтра будет новый день и жизнь будет продолжаться несмотря ни на что. Он стал моим Учителем.