— Понимаю. — мы дошли до магазинчика Тамагавы и я толкаю дверь, сопровождаемый звоном колокольчика, оповещающего о покупателе.

— Ну надо же! — раздается глубокий бархатный голос: — кто пришел! Неужели это сам Синдзи-сама наконец удостоил меня чести лицезреть его!

— Добрый день, Иное-сан! — кланяюсь я: — я тоже рад вас видеть. Это моя одноклассница, Акеми-тян.

— Ара-ара, Синдзи-кун, ты продолжаешь разбивать сердца девушкам и женщинам вокруг. — говорит Иное и ее глаза смеются: — видимо ты слишком занят, охмуряя очередную девушку, так, что забыл обо мне и не заходишь в магазинчик. Наверное, я все же постарела и уже не нравлюсь молодым парням.

— Ну что вы, Иное-сан — отвечаю я: — что вы. Во-первых, вы выглядите все моложе и моложе, наверное у вас есть какой-то секрет. А во-вторых, вы же не даете мне шанса!

— Это потому, что ты ветренный и нахальный! — машет на меня полотенцем Иное: — и постоянно новых девиц с собой приводишь! Ой… — она зажимает рот и испуганно смотрит на Акеми. Акеми пожимает плечами.

— Приятно познакомиться, Иное-сан — говорит она, обозначив поклон: — вы не переживайте, я знаю, что у Синдзи-куна много девушек.

— Что?! — Иное отрывает руки от рта: — когда он успел?

— Такова молодежь в наши дни, Иное-сан — Акеми вписывается в разговор как родная: — вы представляете себе? У Синдзи-куна от девушек отбоя нет, в то время как я считаю, что мужчина должен хранить верность одной… двум. Ну… пяти-шести женщинам!

— Что ты говоришь, Акеми-тян! — всплескивает руками Иное: — и как ты с этим всем справляешься?

— С трудом — признается Акеми и ее глаза как по команде словно бы становятся больше. И становятся влажными. Глядя на нее сейчас, я начинаю испытывать неясное чувство вины. Черт и как можно говорить, что это — не ментальная магия? Мне уже охота извиниться, хотя я и не понимаю, что я сделал не так.

— Как ты можешь, Синдзи-кун, так обращаться с бедной девочкой! — Иное возмущенно смотрит на меня, тут же приняв сторону Акеми, которую она, между прочим, в первый раз сегодня видит!

— Так — говорю я: — Акеми, прекращай немедленно. А то буду считать тебя менталисткой.

— Я просто хочу понравится твоим друзьям — надувает она губки: — у меня непроизвольно, извини.

— Не, не, не. И речи быть не может. Контролируй себя. Только мне не хватало всей этой женской солидарности.

— Он на тебя давит, да? — сочувственно кивает Иное: — есть способ. Надо его волос и вынутый след. Ночью на полнолуние…

— Иное-сан!

— А что, девочка по тебе сохнет, а ты ей даже шанса не даешь! Ломаешься как девица! — подбоченивается Иное: — вот парни пошли. В наше время — раз дают, так пошел и взял, а не разводили тут… театральные постановки. Наслаждайтесь Весной Юности! У нас, кстати и презервативы продаются, а если ты, Синдзи-кун по прежнему неопытен и все еще хочешь взять парочку уроков у старшей сестрички Иное… — она складывает руки на груди: — так тебе следует почаще заходить ко мне в гости а не пропадать на месяц!

— Он уже опытен! — уверяет Акеми: — очень-преочень опытен! Не надо, Иное-сан!

— Так мы ж не по серьезному — пожимает плечами Иное: — это у нас вроде тренировки будет. Интересно же посмотреть, чего в тебе такого особенного, Синдзи-кун, раз вокруг тебя такие красавицы вьются. Да и парочке трюков тебя выучить, а то молодежь в последнее время… ничего не умеют.

— К сожалению Иное-сан меня только дразнит — вздыхаю я, повернувшись к Акеми: — если бы она была серьезна, то магазинчик уже давно сменил бы фамилию на Ямасита. Мне Иное-сан нравилась с первого взгляда, но увы, она до сих пор не воспринимает меня всерьез.

— Неправда! — усмехается Иное: — я рассматриваю твое предложение. Вот вырастешь и …

— Лет через пять — заканчиваю я ее фразу: — в прошлый раз тоже было пять лет.

— Эээ… мне кажется нам уже пора. Синдзи-кун — говорит Акеми, не готовая к такому уровню троллинга. Это мы с Иное привыкли уже, а она человек сторонний, да еще и воспитанная в клане… к соленым шуточкам непривычная.

— Тебя уже ревнуют, Синдзи-кун — качает головой Иное: — как быстро ты вырос. Не переживай, Акеми-тян, прилагай больше усилий и все у тебя получится. И вот женьшеня купи и в чай ему подсыпь — тогда он точно на тебя накинется. Как тигр! Только две пачки надо подсыпать, одной мало.

— Точно накинется? А сколько стоят две пачки?

— Две покупать нельзя, примета плохая. Надо три сразу брать — доверительно наклоняется вперед Иное: — чтобы было. Опять-таки, если курсом пить, то четыре надо, а четыре покупать тоже не очень хорошо. Число четное и нехорошее. Бери сразу пять и все ему в чай подсыпь. Действует однозначно! Если не подействует — деньги назад. Так чего, красавица? Завернуть пять пачек женьшеня?

— Эээ… — подвисает Акеми, доставая кошелек.

— Ну вот и хорошо! — Иное споро заворачивает товар и рассчитывает Акеми, вручает ей еще пачку презервативов «за счет заведения» и «не шалите дети».

— Кстати, Синдзи-кун, ты же Акиру знаешь? Нисимуру-сан? — спрашивает Иное, всучив сверток Акеми: — я тебя с ней пару раз видела.

— Да, конечно. А что такое?

— Не знаешь? Ко мне Кайя-тян заходила, говорит, что в город какие-то маги приехали, хотят ей вызов бросить. Вот.

— Кто такие?

— Почем знать — пожимает плечами Иное: — она торопилась куда-то. С каким-то вечно мрачным типом зашла, тоже пять пачек женьшеня купила… знает что делает.

— Спасибо за информацию, буду знать. — киваю я.

— А ты знаешь, что вся команда Сумераги-тайчо и сама Сумераги-тайчо — на самом деле Акира-сан? — озадачивает меня Иное: — и что в «Хилтон» журналистка какая-то из Токио приехала у нее интервью брать?

— Ээ… нет, не знаю. — честно признаюсь я: — вся команда — одна Акира? Но как?!

— Я ж говорю — не знаю — отвечает Иное: — Кайя-тян куда-то торопилась.

POV Тесса Николь, ведущая телеканала Токио-9,

журналист и писатель, бывшая участница Игр

Ей никогда не нравились все эти командировки в провинциальные городишки. Она никогда не понимала Аник, которая с удовольствием лезла в жерло вулкана, в клетку с акулами, в заброшенные дома с привидениями и вообще куда угодно — лишь бы пощекотать себе нервы. Наверное, это потому, что Аник Аршаунт была журналистом по призванию, а Тесса — случайно. Как там говорят — просто оказалась в нужном месте в нужное время. В свое время, еще когда она принимала участие в Играх, — ее заметили на телевидении и пригласили ведущей. Сперва так, на момент соревновании, комментатором, а потом — на профессиональной основе. Ведущий на национальном телевидении! Казалось, все мечты исполнились. Тесса посмотрела в окно и вздохнула. Что толку от всего этого, если приходится мотаться по провинции, снова останавливаясь в чертовых отелях?

— Ну что там? — спрашивает она у Макса, стараясь не выдавать раздражения своим голосом. В конце концов Макс не виноват в том, что ей пришлось уехать из Токио, покинуть свою любимую квартиру в центре и сидеть в номере «Хилтона» в каком-то Сейтеки. Никто в этом не виноват, кроме Грейди.

— Все спокойно — отвечает Макс: — правда пенхаус был занят, пришлось взять президентский люкс. Это «Хилтон», так что тебе должно понравится.

— Мне никогда не нравились гостиницы, Макс, ты же знаешь. — отвечает она, глядя в окно на проносящиеся мимо огни ночного города.

— Президентский люкс — хмыкает Макс с места водителя впереди: — и потом ты сможешь закончить свой документальный проект. Тебе ведь интересна эта Сумераги и ее «Демоны».

— Хоть какая-то польза от всего этого — ворчит Тесса, укутываясь в теплую шаль. Ей действительно интересны «Демоны Сумераги», команда — темная лошадка, которая показала себя с неожиданной стороны на Играх, а потом была замешана в каком-то невероятном скандале, с участием самого Императора, его Инквизиции, подразделения «Антимагии», СКПУ и привело к общенациональному кризису в спецслужбах. Все, что связано с этой командой было либо преувеличено, либо откровенным враньем, либо засекречено. ЕИВ Канцелярия не ответила ей на запрос, хотя обычно запросы от Национального Телевиденья они не игнорировали. Токийский офис СКПУ ответил казенным письмом в стиле «в настоящее время ведется расследование, комментариев не будет». До подразделений «Антимагии» нельзя было достучаться и в более спокойные времена, они вообще игнорировали все, что не было связано с прямой и явной угрозой национальной безопасности.