Приглядев первую попавшеюся вершину скалы, на которую можно было более-менее приземлиться, Винтер переместился туда. За это он поплатился кровавым кашлем и сильнейшим ударом об булыжник, из-за чего он так и не смог подняться на ноги, оставшись лежаться на спине. Элли взяла колбу с пояса и залила все содержимое ему в рот, затем добавила еще и склянку с лечащим зельем. Первая колба содержала в себе лекарство от скверны, доставшееся ей от старой знакомой незадолго до того, как они попали в столицу.

— Спасибо, мне немного легче… — Винтер перестал тяжело дышать и повернул голову в ее сторону. — Черт, мы забыли забрать руну у Энви, мне точно нельзя умирать.

— Спасем мир и умрем вместе, идет? — присев рядом с ним, спросила Элли.

— Мне уже никого спасать не хочется, столько проблем… можно просто умереть?

— А ради меня? Ради эпичного поцелуя в конце?

— Тогда можно попробовать.

Дернувшись вперед, Винтер резко поднялся на ноги. Осмотревшись вокруг, они заметили огромную сферу в небе, подобно луне, только эта была с тусклым красно-коричневатым оттенком и не светилась, в отличие от той же самой луны. Помимо сферы присутствовала еще и такая деталь, что здесь настолько длинные горы, что внизу аж не было видно ничего, кроме бесконечной пропасти. Но это, конечно же, не так интересно, как неизвестная сфера в небе.

— Что-то я такого не припоминаю у нас… — пробормотал Элли.

— Это Марс, — послышался голос откуда-то сверху.

Развернувшись, они увидели позади себя белого, одноглазого дракона-циклопа. Но, в отличие от Сина, у этого глаз был белого оттенка, а голос… более женственный, если так вообще можно сказать по отношению к драконам. Да, у них и вправду есть женские особи, но кто знает, чем именно они различаются от мужчин? Впрочем, о том, что это именно женская особь говорило еще и строение этого дракона — она была заметно тоньше, нежели другие особи, повстречавшиеся им по пути в это дивное место.

Впрочем, может этот дракон просто кушал поменьше?..

Дракон сел рядом с ними и начал говорить: — Меня зовут Ласт. Я почувствовала присутствие множества драконов здесь, но в итоге нашла вас.

Множество драконов — это души внутри меча Элли.

— Ласт… — Винтер вышел вперед, ближе к дракону. — Ты один из некогда изгнанных драконов?

— Одна, прошу заметить, — поправила его Ласт. — Да, я последний признанный судом драконом грех, если не брать во внимание случай с Сином.

— Как ты… смогла вернуться в измерение? И как Прайд смог вернуться в это измерение? Вас ведь изгоняют навсегда. Безвозвратно.

— Драконий род пришел в упадок, они были вынуждены простить меня и позволить вернуться. С Прайдом произошла ровно такая же ситуация. И раз уж вы заговорили о нем, причина вашего появления в этом месте становится более очевидной. Но прежде чем мы продолжим, я желаю узнать ваши имена.

Элли вышла вперед и заговорила заместо Винтера: — Меня зовут Элли, а его — Винтер. Как ты и предположила, мы пришли за Прайдом, драконом, что недавно прибыл сюда.

— Винтер. — Зрачок глаза Ласт остановился ровно на физиономии Винтера. — Я знаю, кто ты такой. Син рассказывал о тебе.

— Ты знаешь мое имя и знаешь Сина? Впрочем, оно неудивительно, ведь у тебя…

— Такой же глаз, как и у него, да? Ты не самый глупый человек, раз догадался, что у нас есть общее родство.

— Подозреваю, что ты его сестра.

— Да, человек. А теперь объясни, зачем вам понадобился Прайд.

— Потому что Прайд возжелал прикончить Сина, и мне интересно почему. И он бы прикончил, если бы космос не сделал это за него раньше.

Винтер попытался сыграть на ее чувствах, как нетрудно догадаться. У драконов ведь они тоже есть, хоть и многие утверждают об обратном. Просто их отношение к этому отличается от человеческого, но в границах разумного.

— Значит… Син канул в пустоту, не так ли? — на всей ее морде можно было проследить возникшее отчаяние, поглощающее ее сознание. — Моя последняя надежда о его возвращении домой оказалась разрушена в считанные секунды…

— И именно поэтому я пришел сюда, чтобы узнать мотивы Прайда. Ведь Син был не только могущественным драконом, но и моим другом. И я хочу знать, почему обстоятельства сложились именно таким образом, что Прайд мог бы прикончить его собственноручно, не угробь он себя сам. Быть может, он знал что-то такое, чего не знали мы? Быть может, его мотивация оправдана?

— Твоя верность моему брату… заслуживает восхищения, человек. Ты мог бы не обращать внимания на эти события, но ты все же пришел сюда лишь ради того, чтобы узнать, почему Прайд мог бы убить моего брата. — Ласт начала чертить в воздухе нечто, напоминающую руну, или же магическое заклинание в виде руны. — Сказать по правде, Прайд здесь всего лишь беглец, и я теперь тоже не в восторге от мысли, что здесь находится тот, кто пытался убить Сина. Я исполню твое желание и призову его прямо сюда.

Вдохнув изо всех сил, Ласт произнесла: — Цепная клеть!

Раз уж дракону пришлось проговорить заклинание вслух, значит, оно воистину велико. Не менее дюжины белых, светящихся цепей схватили объявившегося перед ними Прайда, не давая ему даже лапой пошевелить. Когда он осознал, что только что произошло — ему только и оставалось обреченно вздохнуть.

— Хорошо, Винтер, я проиграл. — Невозмутимо ответил Прайд. — Теперь что?

— «Теперь что?» — ненавистно ответил Винтер. — Это все, что ты хочешь сказать? Мне даже на момент показалось, что мы друзья.

— Судья Тит — всего лишь образ старичка, который позволял мне оставаться в обществе людей. И то, что я позволил вам покататься на себе — это лишь мимолетное событие, которое было в моих же интересах. Стоит признать, что если бы не вы, то мне вряд ли удалось бы нагнать Глаттони и Энви.

— И Сина, которого ты так же ненавидел… возможно даже сильнее, чем всех остальных драконов-грешников вместе взятых. — Винтер подобрался к главному вопросу, ради которого они здесь и оказались, как бы провоцируя Прайда на ответ. — Действительно ли ты считаешь, что Тит — лишь образ, а не часть тебя, вросшаяся в твое нутро с годами?

— Этот образ используется мной многие века, это правда, но все это время — ничто для дракона. Это тебе, недочеловеку, не понять вовсе, какого это.

— Я могу говорить с тобой на равных как раз из-за того, что я, как ты сказал, «недочеловек», и мой временной цикл жизни давно уже превышает сотню лет.

— Говорить с тобой на равных? Ты не забыл, за что меня изгнали, Винтер? Имея чрезмерную гордыню среди драконов, я точно не буду говорить на равных с тобой, и уж тем более с твоими союзниками.

— Ты всего лишь пытаешься уйти от вопроса. — Утвердила Элли, настояв на их позиции в разговоре. — Вопроса не только том, что значит для тебя твой образ человека, но и вопроса о Сине, погибель которого ты возжелал так сильно.

— Так тому и быть. — Прайд всего на секунду оглянулся в сторону Ласт, но в тот же момент вернул свое внимание на Винтера и Элли. — Для меня, мой образ человека — всего лишь инструмент достижения цели, который появился уже после того, как Син совершил фатальную ошибку, вступив в близкий контакт с другим человеком. Возможно, время действительно связало меня с этим образом больше, чем просто с «инструментом», но изначально это было так.

— Значит, ты действительно возжелал смерти Сина только лишь из-за того, что его представление о мире отличалось от твоего? Из-за того, что он желал контакта с человечеством, а не только лишь с драконами? — спросил Винтер.

— Я ненавидел Сина за то, что он пытался связаться с вами, людьми, это правда. Но его смерти я возжелал лишь после того, как узнал, что он помог другому человеку сотворить нечто, способное привести мир к погибели. — Взгляд Прайда полностью остановился на Винтере. — Он помог сотворить тебя.

Мартин много лет безуспешно пытался создать человека, и только лишь когда Син принес ему нечто, упавшее с небес, ему удалось создать Винтера. Этим «нечто» оказался магический камень, который послужил Винтеру как… сердце. Как источник энергии, без которого тело Винтера не смогло бы ожить вовсе.