По лестнице Синдзи поднимался в молчании: рассказ майора вызвал неожиданно сильные эмоции. Только когда закончилась обдувка, когда пыльник повис на крючке, а маска улетела в мусорник, он вспомнил о том, что он не один.

— Икари…

— Аянами?

— У тебя сложные отношения с отцом?

Синдзи обернулся к ней. «Как ей объяснить? Она ведь сирота? Как?..»

— Видишь ли, Аянами… У меня нет с ним отношений.

— Ты… — слегка нахмурилась Рей.

— Нет. Не знаю, — Синдзи так вглядывался в красные глаза Рей, будто там был тот самый сокровенный ответ. — Я преклоняюсь перед ним. Я… Безмерно уважаю его. Я готов умереть по его приказу, как любой другой солдат… Но…

Икари отвел взгляд. Рей хотела ответа, а он и сам его не знал.

— Аянами… Идем умываться. У тебя сажа на щеке.

— Хорошо, Икари, — кивнула девушка.

Синдзи улыбнулся и широким жестом указал на дверь в ванную.

Синдзи задумчиво взвешивал в руке «Вальтер Р-38» и поглядывал на мишень. Господин капитан Кагитару задал солидную планку: упомянутая мишень висела на расстоянии тридцати метров. «Дальше только на стенку клеить… Конечно, это все ерунда, в конце концов, Кагитару — капитан разведки, элита… — меланхолично рассуждал Икари. — И проиграть такому не зазорно… И плевать, что Аянами смотрит… И вообще…» Он вздохнул и вытянул руку с пистолетом. Мишень едва просматривалась из-за огромной мушки. И мушку-то из-за целика толком не видно… Синдзи стиснул зубы и на секунду зажмурился, представляя, как плечо, локоть, кисть врастают в управляющий механизм ЕВЫ, как броня охватывает его плоть…

«Жулик ты, Икари», — подумал Синдзи, открывая глаза.

Четыре толчка — и четыре пули плотно облепили «десятку», вырвав сердцевину мишени.

Капитан оторвал от глаз бинокль и присвистнул:

— Икари, ты на табличке в храме слово «меткость» никогда не писал?

— Нет, господин капитан, — Синдзи потер онемевшую руку: за шалости с воображением приходилось платить. — Я много еще других нужных слов знаю.

— Жаль, что тебя так плотно научники опекают. Иначе, если ты, не приведи небо, остался бы без своего «Типа», я бы тебя к себе забрал.

Синдзи улыбнулся. Население базы «Токио-3» выгоднейшим образом отличалось от всех военных, виденных им раньше. Здесь никто не развешивал челюсти, не прилипал взглядом, не шептался за спиной. «Пилотов Микадо» уважали, им кивали при встречах, но даже одержанная сходу победа над Ангелом не сделала Икари предметом культа. И Синдзи это нравилось.

Кагитару огладил небольшую холеную бородку и выругался, заслышав свои позывные по громкой связи.

— Рад был увидеться, Икари, — хлопнул он пилота по плечу и посмотрел мимо него. — Старший сержант…

Капитан кивнул стоящей в сторонке Аянами и пошел к выходу из тира. Навстречу ему, снимая маски, входили новые желающие поддержать в тонусе стрелковые навыки, и в помещении стало людно. Синдзи поприветствовал нескольких знакомых и подал руку Рей:

— На тесты?

— Идем.

Улицы заволокло густой гарью: то ли горели пустоши после отбитого утреннего штурма, то ли просто какую-то гадость притащило ветром из глубин континента. Синдзи привычно взглянул на дозиметр у двери и удостоверился, что фон нормальный. В последнее время погода стояла довольно удачная, и пыль с радиоактивных солончаков на базу почти не залетала.

— Икари?

— Слушаю.

— Почему ты не ходишь в армейский бордель?

Синдзи остановился, круто обернулся и обалдело посмотрел на нее. Скрытое стеклами и респиратором лицо Рей, естественно, ничего к сказанному добавить не могло.

— Эээ… Аянами, тебе не кажется, что это несколько личный вопрос?

— Нет.

«Еще бы — нет! Да на хрен тебе это знать?!» — запаниковал он, искренне радуясь маске на собственном лице.

— Тогда я… Гм, довожу до твоего сведения…

— Такой вопрос вполне допустим между товарищами. Мы ведь товарищи?

«О, черт, Аянами!..»

— Разумеется…

— Тогда ответь.

Синдзи лихорадочно обдумывал, как бы выкрутиться, но прежде, чем успел укусить себя за язык, буркнул:

— Потому что не хочу.

— Физиологические проблемы? — поинтересовалась Рей.

— АЯНАМИ!!! НЕТ, КОНЕЧНО!!!

Он перевел дыхание и осмотрелся: проходящий мимо патруль с явным интересом свернул на крик в их сторону, но, увидев карточки проекта «ЕВА» на пыльниках, вернулся на маршрут. Синдзи излишне резко махнул рукой, предлагая Рей продолжать путь.

— Слушай, Аянами… Зачем тебе это?

— Я беспокоюсь о твоем здоровье. «Здоровье воина состоит из пяти сфер…» — начала цитировать она, но Синдзи прервал:

— А ты, случаем, не слышала об отшельниках древности, которые считали, что воздержание — путь к совершенству?

— Слышала. Ты не отшельник и не придерживаешься никаких духовных практик.

— Гм. Ну, тогда тебе придется довольствоваться ответом «не хочу».

Рей кивнула. Синдзи поднес руку к рычагу воздушного шлюза штаба проекта «ЕВА» и мстительно поинтересовался:

— Кстати, Аянами… Я не припомню, чтобы хоть раз видел тебя с мужчиной. Проблемы?

— Нет.

— Неужели?

— Просто не хочу.

Синдзи недоуменно воззрился на нее и пожалел о том, что не отложил вопрос до лучших времен — когда Рей снимет маску. Он готов был поклясться, что девушка ответила с улыбкой.

Симулятор управляющего механизма ЕВЫ, оснащенный кучей датчиков, был зверски холоден. Синдзи послушно выполнял «падения», «ходьбу», «бег», «стрельбу», смотрел сквозь окруживших его медиков и витал мыслями очень далеко отсюда. Разговор с Рей напомнил ему один из самых неприятных случаев в его подопытной жизни.

…Отец Ако убил солдата, пытавшегося изнасиловать дочь, и убежал. Так Ако попала под суд, где ее и обнаружил проект «ЕВА». Медики как раз заинтересовались вопросом влияния начала половой жизни на способности пилота, и однажды Синдзи, вернувшись с тестов, обнаружил в комнате девочку своих лет, сидящую на маленькой сумке. К сожалению или к счастью, Синдзи в тот же день узнал, зачем к нему подселили бедняжку, и впервые понял, насколько бесчеловечным может быть руководство проекта. Им надо проверить — они проверяют. А то, что они оба только перестали быть детьми, никого не заботило. Глядя на беспокойно спящую симпатичную девчушку, сержант Икари впервые решил проигнорировать приказ. Назло всем — исследователям, своим желаниям, верности присяге. Поначалу ученые на них не давили, рассчитывая на победу гормонов, но когда парень даже месяц спустя лишь спокойно заботился о неожиданной соседке, до его сведения довели простые условия. Если они не начнут спать вместе, ее отправят в армейский бордель. Просто и со вкусом. Сержант Икари тогда даже не задумался, почему его просто не накачали чем-нибудь, почему не угрожали ему самому. Он еще не знал, как легко запугать своих многоумных мучителей, просто пригрозив побиться ценной головой о стену. Он был юн, почти сломан своей регулярной слепотой и в глубине души хотел немного обыкновенного, хоть даже и животного тепла.

Словом, младший лейтенант Синдзи Икари боялся, что пять лет назад он на самом деле хотел услышать эти условия.

— Икари, достаточно на сегодня.

Синдзи кивнул и стал ждать, пока с него снимут крепления. Медики в военной форме вынимали из гнезд комбинезона нескончаемые громоздкие штекеры, отстегивали датчики пульса, а он смотрел в серую стену напротив и думал о том, что Аянами могла пережить подобную историю. Ему совсем не хотелось думать об этом, но ничего поделать он с собой не мог. Синдзи всматривался в окружающий его бело-серо-зеленый муравейник и вдруг понял, что находись он сейчас в ЕВЕ, без сожаления двинул бы кулаком, превращая их всех в кашу, в грубый фарш. Они все, все до единого были виновны. Каждый из них приложил руку к тому, что его душевный мир сломан. Что там расстрел города, что бесконечные кошмары, если даже такую глупость, как подростковое вожделение, они превратили в крошечную, но никак не заживающую рану?