— Ну пойдём, — пожал плечами Халлек.

Десять вёрст, о которых говорил лесной житель, назвавшийся Везером, на местности превратились во все пятнадцать. Солнце уже перешло на последнюю четверть дня, когда они добрались до небольшой деревеньки на овальной поляне в лесах западного склона Седых Гор. А быстро ехать не получалось. Рана Рашида, как ни крути, была серьёзной. Поэтому в начале пути Халлек усадил его на своего коня и привязал к седлу. В посёлке мага-недоучку всё равно пришлось стаскивать, он уже был готов потерять сознание. Его подхватили, уложили на полотнище плотной зеленоватой ткани и унесли. Везер через кого-то вызвал поселкового старосту, чтобы разобраться с потерей чудища и решить дело миром. Халлек, оглядывая здешних жителей, пришёл к выводу, что бойцы из них никакие, но никто не убережёт в лесу от стрелы из зарослей. И доказывай потом, что ты не зацепил по неосторожности самострел, налаженный на лося.

Оказалось, проглот — именно так именовалась клыкастая тварь — это наследие всё тех же хенлитских магов, будь они неладны со своими экспериментами. Изначально он предназначался для уничтожения небольших поселений, посевов, стад и всего остального, что можно без особого труда проглотить. Лет двадцать назад тогдашний поселковый знахарь, по совместительству неплохой маг, нашёл впавшего в спячку проглота и грамотно вправил ему и без того куцые мозги. С тех пор и знахарь давно помер, а проглот знай себе трудился на благо посёлка, перепахивая и удобряя поля, а также прокладывая просеки в лесах. Правда, характер у зверя лучше стал ненамного, и становиться у него на пути по прежнему было рискованно.

После недолгих переговоров сошлись на том, что клыки путники забирают себе, а за самого проглота выплачивают чисто символическую компенсацию. Сотня монет, что уже не было для них сколь-либо значимой суммой. Сейда отсчитала десять сизых титановых кругляшей, староста их принял, и на этом спор был улажен.

В посёлке они остались на ночь, но время поджимало, и Халлек предложил эльфине оставить Рашида до выздоровления. Всё равно, собственные способности ему для лечения было просто опасно применять, и дней десять он тут точно проваляется. Наутро они пошли к старосте.

— Даже не знаю. У нас хозяйство такое, что лишний рот… не то чтобы в тягость, но нежелателен.

— Слушай, мне он, если прямо, успел надоесть ещё в первую с ним встречу. Я тебе отсыплю двести монет, только придумай для него повод задержаться на подольше, — внушительно наклонившись над старостой, сказал Торсон. — Пусть знахарь наплетёт чего-нибудь, они это умеют.

— Эх. Ладно, давай деньги. Задержу насколько смогу.

Халлек достал из пояса плоский кожаный кошель и отсчитал монеты. Покинув глухой лесной посёлок, они вернулись на новый тракт, выйдя на него по старым тропам сорока верстами западнее перевала. По хорошей дороге ехать было одно удовольствие. На путевой заставе их подорожная произвела неизгладимое впечатление на командира охранной полусотни, расквартированной там же, в добротных казарме рядом с постоялым двором. Отмахав за день хороший конец, они достигли одного из двух истоков реки Мирной. Дальше они питали сотни разновеликих озёр и стариц, а на границе Озёрного Края воды вновь собирались вместе, образуя главную реку континента и Империи.

Глава XVII

На ночёвку решили встать возле небольшого ручейка, мягко журчавшего в каменистой протоке на пологом склоне предгорий. Неподалёку новый тракт смыкался со старым, проложенным до окраин Озёрного ещё предыдущим императором. Жилых мест здесь почти не было, провинция славилась совсем другим и в других местах, поэтому темнеющее небо не озарялось ни одним сполохом. Уже привычно устроив стоянку, Халлек и Сейда уселись возле костра, ожидая, пока забулькает в котелке густой травяной отвар. Эльфиня чувствовала во всём теле приятную усталость, вызванную целым днём в седле, тепло от огня клонило её в сон, но она хотела сначала наесться.

Её чуткого слуха достиг какой-то странный звук, похожий на слабый плач ребёнка. Сейда посмотрела на Халлека.

— Ты что-нибудь слышал?

Он пожал плечами.

— Как будто скрипнуло что-то, протяжно. Деревья могут тереться одно о другое.

В лесу, как ему было понятно из естественных ночных шумов, шла обычная жизнь. Потрескивало, поскрипывало, шуршало, шелестело… попискивало и порыкивало, где-то кого-то ели поедом. Всё как должно быть.

— Нет, не то. Вот, — шепнула она. — Слышишь, снова?

Халлек насторожился. Теперь и он различил в темноте ночного леса посторонние звуки.

— Ребёнок? В это время, здесь?.. Что-то тут не то, Сейда. Ты уверена, что это…

Плач и хныканье повторились немного ближе и южнее. Теперь и он их чётко различил.

— Я пойду посмотрю, что там. Всё равно я ночью вижу почти как днём.

Неуверенно хмыкнув, Халлек встал с бревна, снимая котелок и отставляя его в сторону, немного остыть.

— Внимательнее там. Сама знаешь, где мы находимся и какие чудеса тут бегают.

— Не беспокойся, — улыбнулась эльфиня. — Лес для меня дом родной, даже если я покинула его несколько лет назад.

Он хотел было сказать, что и в родном доме может завестись непотребство, но Сейда уже растворилась в непроглядных для него поздних сумерках. Отпустив защёлку ножен, нордхеймец нацедил в кружку отвар. Умостился вновь на бревне и стал смотреть на танцующие язычки пламени — огонь наполнял его спокойной силой и уверенностью, изгоняя усталость и обостряя чувства. Поэтому резкий вскрик Сейды не стал для него неожиданностью — за несколько мгновений до него он уже поднялся и был готов бежать сквозь ночь.

Что происходило в лесу, Халлек не понял, пока среди деревьев не вспыхнул мерцающий огонёк, засвеченный эльфиней. Вокруг неё суетились какие-то невысокие силуэты, ростом как раз с шести-семилетнего ребёнка. Сосчитать их на бегу он не мог. Эти существа то и дело ныряли за толстые стволы, перескакивали с места на место и пытались достать Сейду… клювами? Для птиц, известных Халлеку, существа были великоваты, да и двигались явно не по-птичьи, к тому же в неверном свете огонька он рассмотрел короткие четырёхпалые ручки. Сейда отмахивалась от них саблей, и даже кого-то успела зацепить, но недомерки определённо загоняли её куда-то, в нужную им сторону.

На счастье, лес здесь был здоровый и просторный, буки вперемешку с грабами стояли довольно далеко один от другого. Это давало место для размаха меча, и с первых же шагов Халлек, взмахнув, наискось развалил две тушки. Недоростыши отпрянули, заверещав, но в темноте, за пределами неровно освещённого круга, замаячили ещё пять или шесть силуэтов. Они пробирались в подросте, неторопливо и уверенно.

— Что за напасть, — прошипела эльфиня, отбиваясь от наседавших тварей с длинными, похожими на изогнутые полые клювы хоботками.

— Потом разберёмся, — Халлек пнул одного недомерка, тот с воплем отлетел в темноту и там затих, издав короткий журчащий писк.

Что-то больно ткнулось в ногу, нордхеймец с ужасом почувствовал, как мышцы начинают вытягиваться и будто потекли, подобно размякшей смоле. Бросив взгляд вниз, он увидел, что один из недомерков подкрался сзади и вонзил свой клюв в бедро чуть выше колена. Ткнув в него кинжалом, Торсон отшвырнул тельце, по ноге потекла кровь. Вскрикнула эльфиня, у неё на поясе повисли сразу двое, пытаясь лишить её равновесия, но Сейда успела зацепить их, и они долго не провисели, ослабнув и свалившись. Халлек понял, что по одиночке эти странные твари слабы и поэтому стараются заманить туда, где уже устроена засада. На листьях, устилавших землю, уже лежали тусклыми пятнами пять по-детски пухлых тел, в гладкой коже, с застывшими на морщинистых мордах гримасами.

— Да сколько же вас здесь, заразы, — Халлек отпихнул очередного недомерка, попытавшегося допрыгнуть до него, ткнул его мечом. Подкрепление, подходившее к почти добитым, выскочило из-за деревьев, и всё началось по новой. На Сейду кинулись сразу трое, четвёртый появился из темноты за спиной и, оттолкнувшись от поваленного дерева, запрыгнул ей на шею. Двое попытались отвлечь нордхеймца, вогнав свои клювы ему в ноги, он запнулся о корень и едва не упал. Позади него оказался гладкокорый бук, подставивший ствол, Халлек упёрся в него и метнул наугад кинжал. Эльфиня ойкнула. Лезвие зацепило ей шею на затылке и отсекло прядку волос, но вонзилось по назначению. Клювастая тварь бурдюком свалилась на землю.