— Дай-ка, — Магда-Илона пододвинула карты к себе, рассмотрела их. — Он говорил что-то о долине… Какой долине-то?.. Название из головы вылетело. Тут только одна долина, насколько я понимаю карты.

— Её называют Проходом Трёх, если верить надписи. Кого трёх, или чего, непонятно. Но нам через него идти, вернее, в него — в самый конец, где эта долина выходит на Пустоши, — пояснила эльфиня.

— Не буду расспрашивать, какие дела влекут туда вас, но если вы найдёте Олафа живым, скажите что я его жду. Мёртвым — у него на шее есть медальон. Принесёте его, мне будет достаточно. А там на месте разберётесь, что сделать. Я знаю, он хотел бы огненные проводы, но понимаю, что это не везде и не всегда возможно.

— Мы сделаем, что сумеем, Халлек посмотрел на Сейду. О том, что они и сами могут не вернуться оттуда, говорить было лишним.

— Всё, — выдохнула Магда и налила из глиняной бутылки густую ягодную настойку. — Ешьте, а то вам ещё идти и идти. В дороге никто домашним не накормит, — улыбнулась она, снова уверенная в себе и какой-то долей своего характера царственная. Халлек не знал, как это объяснить, но от госпожи Шёнефельд исходило непоколебимое ощущение внутреннего достоинства.

Поздний ужин продлился недолго. Стряпня Магды была отменной, и соскучившиеся по настоящей еде гости смели почти всё. И ещё оставалось время поспать до дежурства. Ночная стража прошла тихо настолько, насколько вообще тихо может быть ночью, правда, днём, в сёдлах, они постоянно зевали. В пути не происходило ничего существенного, если не считать нападение небольшой шайки не то беглых каторжан, не то одичавших крестьян. Они наскочили на охранение каравана, и отлетели, как шавки от матёрых волкодавов. Постепенно дорога стала ровнее, делала всё меньше петель, и наконец горы и холмы закончились, доверив тракт равнине с редкими рощами и пологими балками. Навстречу прополз такой же караван, староста которого сообщил о полном спокойствии на всём пути.

Вообще-то это было неудивительно. С каждым годом боевые отряды Тайной канцелярии зачищали отдалённые провинции от всякой погани, включая разбойников. Но Халлек уже почуял знакомую, ещё еле ощутимую струйку прохлады между лопаток, как будто зимой ветерок забрался под куртку. Завтра или послезавтра им предстояло покинуть купца, Сейда, сверяясь украдкой с картами, высчитывала, где будет выгоднее оставить тракт и углубиться в безлюдные, опасные земли Амрит-Анбора. Вечером Халлек переговорил с Адамаром. Гном недовольно поджал губы, почти скрытые под густыми усами, но отсчитал монеты, как было договорено. Перед ночёвкой эльфиня, спрятавшись под навес из двух скаток, при свете крохотного созданного светлячка ещё раз прошла по карте раздвижным инструментом, похожим на плотницкий мерник, и сказала:

— Завтра после полудня уходим. Нам нужно будет свернуть вот здесь.

Острая ножка мерника коснулась тракта в том месте, где к нему с севера на несколько вёрст подступала холмистая местность, дальние отроги Северного Кряжа. Среди них была старая тропа, проложенная контрабандистами, и она выводила как раз в загадочную Долину Трёх.

— Потом поднимаемся на эту гряду, проходим на северо-запад и поворачиваем по этому отрогу. Всё, там спуск и вперёд.

Халлек кивнул. От прямоугольника плотного пергамента тянуло временем и какой-то необъяснимой жутью. Как будто эту карту рисовали не чернилами, а кровью, вытянутой из замученной жертвы. Он дёрнул плечами, сгоняя неприятный холодок со спины.

— Здесь значит здесь. Тут тебе вести, — сказал он, рассеянно играя с танцующим в воздухе сизовато-белым шариком.

— Халлек? — Сейда озадаченно посмотрела ему в глаза. — Ты что-то чувствуешь?

— Да. Тяжко там будет. Больше ничего не могу сказать.

Эльфиня вздохнула.

— Я тоже. Ничего не вижу, а идти надо.

Глава XX

Они покинули караван во второй половине дня, едва на холмах по правую руку показалась светлая каменистая строчка. Тропа выделялась светлой щебенистой змейкой среди поздних трав и скрывалась за седловиной между двумя пологими горбиками. Путников проводили удивлённые взгляды. Места гиблые, и удаляться от дороги вдвоём, по мнению большинства, было чистейшим безрассудством. Здесь нередко пропадали и крупные отряды. Но где не проскочит кошка, там может проскочить пара мышек. Взобравшись на седловину, они увидели обширное понижение, тянувшееся до самого горизонта на запад и северо-запад. Его наискось пересекала долина шириной версты в три, она тоже уходила вдаль. И насколько мог видеть Халлек, спуск в долину был только отсюда, от подножия холмистой гряды. Воды промыли в отвесных склонах относительно доступный проход. Там и сейчас мерцала тонкая струйка ручья.

Торсон проследил его вверх по течению до небольшого мелколесья. Лезть в теснину вечером ему не хотелось.

— На сегодня хватит, — подтвердила его мысль эльфиня. — Доедем до той рощицы и встанем.

В мелколесье журчал родник, вытекая из-под расселины в скальном выходе. Сейда походила вокруг и сказала своё мнение:

— Хорошая вода. Можно становиться.

— Особо располагаться не будем. Снимем вещи с лошадей и всё. Я посмотрю что тут вокруг.

Сейда кивнула. Халлек, разгрузив Уголька, налегке объехал рощу, заглянул за холм, на противоположной стороне которого продолжалась тропа в сторону Северного Кряжа. Ничего особенного, обычный для этих мест пейзаж: низкая трава, кусты и редкие деревца, каменистые прогалины там, где время разгрызло скальные останцы до основания. Сделав круг, Халлек вернулся к стоянке. Эльфиня за это время собрала на полянке небольшой костерок, для уюта. Сейчас она стояла у деревца и смотрела в сторону долины, освещённой заходящим солнцем. Светло-жёлтая с пятнами серых осыпей, Долина Трёх выделялась на фоне травянистой равнины.

— Что ты там видишь?

— Ничего. Но почему-то тянет посмотреть, — Сейда повернулась к Халлеку. — Что-то вымоталась я сегодня…

Костёр тлел, хаотично мерцая угольками. Торсону не спалось, и в какой-то момент его будто толкнуло под локоть странное чувство. На него словно смотрел кто-то, издалека. Или что-то смотрело. Он приподнялся, отойдя ближе к деревьям, в темноту, чтобы даже слабые отсветы не выделяли его силуэт; и осторожно пробрался на склон.

Долина светилась. Тусклыми, прозрачно-синеватыми сполохами переливались её обрывистые склоны, ложе искрилось такими же едва видными сиреневыми потоками. Это призрачное пламя медленно текло куда-то вдаль, к горизонту, и совсем не освещало воздух. И оттуда, из глубины холодного огня, на Торсона смотрело нечто. Бестелесное, оно, тем не менее, было. И пристально его разглядывало. Едва Халлек попробовал взглянуть "внутрь", ощущение исчезло. Так любопытная лисичка настороженно следит за человеком и мгновенно прячется в норе, если он сам обращает на неё внимание. Однако бессветное пламя не исчезло, оно начало сгущаться в более плотные потоки и жгуты, а они завивались во что-то непонятное.

Он разбудил свою спутницу. Сейда, зевнув, подошла к краю поляны да так и замерла. Тем временем сполохи и лоскуты образовали три расплывчатые, неясные фигуры и, поднявшись над долиной, растаяли в небе.

— Вот откуда название. Кто они, эти трое?.. — протянула Сейда.

— Уверена, что хочешь это знать?

Она поёжилась.

— Да как-то не тянет. Хотя нам и так и так завтра идти туда.

— Вряд ли это будет днём, — Халлек пожал плечами.

— За один день мы её всё равно не пройдём, — голос эльфини заледенел, — займусь-ка я одним полезным делом.

Она создала светлячка и, порывшись в сумках, извлекла несколько непонятных металлических штуковин, похожих на грубые овальные подвески. Потом попросила Халлека принести сушняка. Подвески на цепочках упали в оживший огонь, Сейда опустилась на колени перед костром, прикрыла глаза и стала что-то ритмично нашёптывать. Нордхеймец счёл за лучшее удалиться и не маячить. Присев на сложенной вдвое скатке, он сам не заметил, как провалился в сон, а очнулся только с рассветом, почувствовав росистую прохладу.