Глава XLVI

— Триста шесть тысяч восемьсот шестьдесят четыре стальные и две бронзовые монеты, — прочитал Фарон итог банковской описи. Он явился прямо под конец завтрака, когда Халлек с Сахилью подбирали последние кусочки с тарелок. Сахиль выронила вилку и повела глазами.

— Скоооолько?

Сумма была по любым меркам очень и очень немаленькая. За эти деньги можно было купить приличный замок где-нибудь не очень далеко от столицы. А в Моне их потратить просто некуда.

— Халлек, кого ты ограбил? — нервно хихикнула Сахиль, когда до неё дошло озвученное Фароном.

— Ещё сверх того начислено девятьсот две монеты с мелочью, за время хранения. Но они до конца года являются неприкосновенными. Банк в ожидании распоряжений, — ухмыльнулся казначей.

— Пусть. У вас есть связи в Хармине?

— Конечно.

— Найди ближайших родственников Сейды и пусть на них перепишут половину. Это будет честно.

Фарон согласно кивнул.

— Да, это возможно. У тебя осталась какая-нибудь её вещь?

— Нет, к сожалению.

— Ладно, Низа должна найти, она хорошо её помнит. Далее?

— Пару тысяч мне, на текущие расходы. Пусть выдадут пять сотен сталью, остальное титаном.

— Принято. Тут наши монетные деятели придумали вот такую штуку, — Фарон порылся в плоской сумке из толстой желтоватой кожи, — смотри.

Халлек взял книжицу из двух десятков страничек. Она помещалась на ладони. И ещё от неё ощутимо тянуло лёгкой волшбой. На обложке печатными буквами весталийской грамоты было вытиснено его полное имя, включая родовую принадлежность. Надо же, какой я длинный. Настоящий аристократ, подумал он. На внутренних листах таким же печатным способом нанесены строчки и рамочки.

— Это что? Подарочный полевой дневник? — недоуменно спросил нордхеймец.

Фарон захохотал.

— Ну ты придумал, — казначей смахнул пальцем выступившие слёзы. — По этой книжке ты в любом городе, где есть отделение Имперского Банка, можешь взять себе требуемые деньги. В пределах известной тебе половины суммы. Книжка защищена, чтобы заверить заказ, тебе нужно написать число вот здесь и в присутствии чиновника — он положит свой большой палец вот сюда — приложить свой сюда. Ничего сложного, согласись. Зато надёжно.

— Фарон, — Халлек внимательно посмотрел на сотрудника Четвёртого Отдела.

— Да?

— Это всё хорошо. Но ты же не делаешь всё это по доброте душевной. Мог запросто меня сдать в Сыскной Двор, за то происшествие? Мог. И в скором времени я украшал бы своей тушкой надвратную башню известного тебе места. И тем не менее… — он развёл руками, ожидая ответа.

Сахиль и Фарон переглянулись.

— А я тебе говорила. Молодой, но голова соображает.

— Это у них народное, — буркнул Фарон. — Чует моя за… моё сердце, наплачемся мы ещё с Нордхеймом, но надеюсь, не на моём веку. Прав ты кругом, прав. Надо думать, тебе уже известно о похищении леди Рийи?

— Известно.

— Ну вот, вы с Сахилью уже потрудились вместе, друг друга не поубиваете. Предлагаю тебе помочь нам в поисках, — Фарон скроил умильную оскаленную улыбочку и сложил пальцы домиком, — само собой, не бесплатно. И ещё одна причина.

Домик рассыпался, пальцы Фарона выбили замысловатый ритм на столешнице.

— Самая главная причина. Ты меня не раз удивлял вывертами своего мышления, и я очень надеюсь, что не разочаруешь и на этот раз.

Халлек посмотрел на потолок, будто на идеально ровных морёных досках можно было что-то прочитать.

— Куда ж я денусь, — пожал он плечами. Деваться и вправду было некуда. Либо сотрудничать с Четвёртым отделом, либо отправиться на корм воронам.

— Вот и хорошо. Сахиль, принеси наши выжимки по этому делу и пакет, оно всё в моей комнате на столе лежит.

— Всего-то? — хмыкнул Халлек, перебрав пальцами то, что Фарон назвал выжимками.

— Мы ведь не околоточные дознаватели. Это им чем больше воды в отчёт нальёшь, тем солиднее смотрится. А мы собрали все достоверные сведения и ррраз, — он сделал движение, как будто выкручивает полотенце.

— Понятно, — Халлек улыбнулся уголком рта и углубился в чтение. Несмотря на то, что грамоте он был обучен, местами пришлось продираться через незнакомые заковыристые словечки и спрашивать у Фарона, что означает то или иное выражение. Картинка вырисовывалась совершенно безрадостная. Рассказы свидетелей, нянек, дуэньи, свиты. Один лист из четырёх с обоих сторон был покрыт мнениями учёных и магов. Но что-то заставило Халлека ещё раз перечитать слова безымянного сотрудника Естественной кафедры.

"Перо золотого цвета: ость с оттенком красного сусасского золота, опушка и верх с оттенком красного тиниз-борского золота. Стержень бело-золотой, чистого оттенка. На свету можно заметить искрение по очертания опушки, в темноте перо испускает переливчатое золотистое сияние оттенков от зелёного старохенлитского золота до красного сусасского. Однако поверхности и предметы вокруг сие свечение не освещает. Перо не поддаётся огню, как естественному (использовалось пламя земляного газа с воздушным поддувом), так и магическому (использовалось "Дыхание бездны")".

В памяти завертелась считалочка, известная всей нордхеймской мелкоте. Использовали её при игре в Феникса, заключавшейся в том, кто дальше перепрыгнет костёр. С каждым выбывающим игроком костёр растаскивали подлиннее.

Перо, перо, лети, перо,

Золотое, красное, ясное-ясное,

Лети в огонь, да не сгорай,

Кто будет Фениксом, нам отвечай!

Фарон вопросительно уставился на Халлека. Тот произнёс стишок вслух.

— Что это?

— Детская считалочка. А в Весталии её не знают?

— Я не слышал. Но Феникс — неподтверждённая легенда, пришедшая из ещё дохенлитских времён, — казначей пожал плечами.

— Можно найти самый старый список этой легенды?

— Разумеется. Только это потребует некоторого времени на поиск в архивах и доставку.

Два дня Халлек посвятил отъеданию и отсыпанию. А утром третьего, когда он разминался во внутреннем дворике, Сахиль позвала его со второго этажа:

— Доставили! Сейчас Фарон прибудет, я за ним уже послала.

Пока Халлек ополаскивался у колодца и обтирался, явился казначей.

— Сахиль, скажи собрать пожрать и будем смотреть что нам сбросили.

Она, вставшая раньше всех, и уже перекусившая, занялась чтением вслух, поглядывая на мужчин, уничтожающих еду.

"Первые упоминания об истории, которую можно уверенно охарактеризовать как Легенду о Фениксе, относятся ко времени Войны Гнева. Она прокатилась по материку более трёх с половиной тысяч лет назад и почти не оставила о себе вещественных следов, как за давностью срока, так и за ожесточённостью, с которой сия война велась. В ней канули в небытие первые, едва образовавшиеся человеческие племенные государства, а также другие, нечеловеческие народы, не выдержавшие страшного напряжения войны. Так, полностью было уничтожено население земель, известных как Чёрные Болота, вместе с самими болотами. Ныне это редкие торфяники в среднем течении Мирной. Какими были эти существа, мы можем судить только по единичным находкам их изделий. Обезлюдела и распалась Аль-Остара, государство воинов, о культуре которых мы почти ничего не знаем; теперь на тех землях находится Тарум, который сам — осколок Хенлита. Поэтому нетрудно представить, что легенда о существе, возрождающемся через мучительную смерть, появилась именно на том отрезке истории людей. В моём распоряжении нет ни одного полностью уцелевшего списка данной легенды, и я вынужден восстанавливать её, сверяя дюжину обрывков разной сохранности — Дион Летописец, предисловие.

Никто не забудет великого дня, в который состоялось сражение. Огромные войска были собраны на поле брани, которым избрали равнину Дайнен. Войска кое-как смогли расположиться на ее территории, а потом началась битва. Никто, кроме бессмертных существ и великих магов, хранителей древности не сможет вам рассказать о том ужасе, что творился в тот день на Дайнен. Небо потемнело от заклинаний. Земля не успевала впитывать кровь тысяч воинов, которые умирали в сражении. Никто не помнит причин той ужасной войны, но все помнят её последствия. В тот день полководцы были готовы что угодно отдать за победу в этом сражении. Они молили своих богов, призывали повелителей преисподних и воинов других миров. В этой битве сошлись не только живые, не только мечи и копья разили сражавшихся, не только драконы разрывали небо. Сквозь ткань мироздания прорывались неуязвимые стальные птицы, сеявшие смерть и терзавшие души страшным воем, по раскисшей земле ползли плюющиеся огнём чудовища, которых не брала магия, шагали воины, закованные в невиданную броню, от которой отлетали стрелы и не пробивали мечи.