— Я хочу управлять им и уничтожить сеть ресторанов своей матери, — спокойно отвечает он, когда мы входим в холл зала.

— Что? — шокировано шепчу, взглянув ему в глаза впервые за вечер. Сейчас он злодей и контролирует себя. Он контролирует всех вокруг и теперь поставил себе цель мстить Сальме.

— Первый ресторан ей подарил мой отец, как я и говорил. Но я не упоминал того, что его подарил ей мой настоящий биологический отец, вынудив мать сделать то, что хотела моя бабушка. Отец убил свою жену, как ты знаешь, когда она узнала обо мне. То есть я собираюсь уничтожить то, что сделал он. Я составлю конкуренцию ресторанам своей матери, и она придёт просить у меня помощи. Но в этот раз я закрою каждый её ресторан.

— Но Сальма ведь пострадает, — шёпотом замечаю я, грустно качая головой.

— Да. Это меня должно волновать? — усмехаясь, Слэйн поворачивается и предлагает мне руку.

Я не верю в то, что он настолько жесток. Конечно, Сальма не выиграла бы соревнование на лучшую мать года, но она не виновата в том, что её изнасиловали. Она сама была не рада этому.

— Зачем мстить мёртвому человеку? Его ведь тоже больше ничто не волнует. Ты уже проиграл. А своими поступками лишь доказываешь, что тебе нравится всё, что он сделал с тобой. Ты уничтожаешь свою человеческую сущность, оставляя только злодея, который всегда будет одинок. Не понимаю, зачем ты сам себя убиваешь, Слэйн, но это твоё право. Я здесь как твоя игрушка, поэтому делай, что хочешь. Мне всё равно. — Я бегло смотрю на него, чтобы проверить, получили ли ответ мои слова в его сердце. Разочарованно вижу, что нет. Слэйн вновь закрылся ото всех. Чувствую на его руках бинты под пиджаком и рубашкой. Или я просто знаю о них, поэтому и чувствую. И ещё я знаю, что эти бинты закрывают.

Мы оказываемся в большом зале, сверкающем светом, исходящим от хрустальных люстр. Играет оркестр, и множество людей гуляют и смеются, держа в руках бокалы с шампанским. У стены стоят столы с фондю и закусками, мимо нас проходят официанты, предлагая напитки. Я отказываюсь, как и Слэйн.

— Как твоё горло? — неожиданно спрашивает Слэйн. Удивлённо смотрю на него.

— Твой голос немного хрипит. Ты не простудилась? — добавляет он.

Прикрываю глаза, и боль проносится по моему телу. Он не помнит того, почему так явно я хриплю. А мне бы хотелось, чтобы помнил. Он должен знать, что я пострадала из-за него. Пусть ему безразлично, но я не хочу страдать в одиночестве.

— Правда? Я ничего такого не заметила. Хотя странно, что мой голос не пропал совсем, и я ещё жива после того, как ты чуть не убил меня. Твои пальцы сдавливали мне горло, потому что я выбрала себя, а не тебя. Я перестала любить тебя и решила сбежать, отвернуться от тебя и прекратить боль, которую ты причиняешь мне каждым своим взглядом. Мне повезло. Меня спасли, но я больше не буду бороться. Я устала от твоего злодея, твоих проблем и от тебя самого. Устала бояться, ожидая того, что узнаю что-то ещё, что разрушит меня. Я устала смотреть на тебя и любить, а в ответ получать только боль. Устала жить в том же мире, в котором живёшь ты. Просто устала. Поэтому не спрашивай меня о том, почему мой голос хрипит, потому что ты и так знаешь об этом. Всё это ложь для них, чтобы снять с себя вину за то, кем тебе нравится быть, — отвечаю, быстро вытирая слёзы, и прочищаю горло. Слэйн бледный и пойманный на месте преступления. И я только сейчас поняла, что он снова врал.

— Платье с высоким горлом ты выбрал не просто так, а для того, чтобы скрыть мои синяки. Привёл меня сюда тоже не просто так. Спрятался от меня, потому что причин у тебя много. Ты сделал вид, будто ничего не случилось. Ничего. И ты ничего не помнишь. Но это ложь. Ты всё помнишь, потому что мозг у тебя один. У тебя не хватает храбрости, чтобы признаться всем, что ты сломанный, раненый и одинокий мальчик. Ты мстишь всем, считая, что будешь лучше своего отца, но это не так. Это лишь доказывает, что он твой отец, и он сделал правильный выбор. Он выбрал за тебя твою жизнь, и ты не хочешь бороться за другое. Ты никогда не будешь бороться за себя. Ты врёшь себе, а не мне. И это всё, что я должна знать о тебе. Ты трус, который никогда не выйдет из зоны комфорта из-за меня, как я сделала для тебя. Ты трус, Слэйн. А сейчас прости, но мне нужно в уборную, потому что меня тошнит от тебя.

Мне потребовалось много времени для того, чтобы взять себя в руки после того, как я поняла, что Слэйн врёт всем, чтобы не быть виноватым в тех смертях, которые преследуют его.

Выхожу из уборной и направляюсь обратно в зал, хотя уже заведомо знаю, что ничем хорошим этот вечер не закончится. Между нами слишком много лжи, боли и недоверия. Между нами всё кончено.

— Простите. — Меня задевают плечом в толпе гостей на приёме.

Хмурюсь и оборачиваюсь.

— Мэйсон? — шокировано шепчу я.

— Боже мой, Энрика, — он улыбается мне.

Меня толкают в спину, и я фыркаю, оттого что меня снова задели.

— Давай отойдём в сторону. Люди хотят подойти ближе к сцене, чтобы посмотреть на Чечилию Бартоли. — Мэйсон кладёт ладонь на мою талию и ведёт меня подальше от толпы.

— Я понятия не имею, кто это, — усмехаюсь.

— Итальянская оперная певица. Примадонна, — поясняет Мэйсон. Я оглядываю его чёрный костюм и бабочку.

— Ты сегодня работаешь здесь официантом? — интересуюсь, ища взглядом Слэйна. Уж точно мне не следует говорить с Мэйсоном, хотя сейчас он единственный, с кем я хочу поболтать.

— Я… да, вроде того, — мнётся он.

— Понятно. Как у тебя дела? Всё в порядке?

— Да, всё хорошо. А ты? Как ты? Ты с кем-то пришла? — Мэйсон окидывает взглядом зал, как будто тоже ищет моего кавалера. Надеюсь, что не найдёт.

— Нет… я пришла по приглашению одной знакомой. Она сказала, что мне следует прийти, чтобы наладить связь с общественностью, — вру я.

— Что? Какую связь с общественностью? — удивляется Мэйсон.

— Побыть в обществе и тому подобное. Прости, мне нужно идти. Теперь и я тоже хочу посмотреть на испанку, — быстро натягиваю улыбку.

— Она итальянка, — с ухмылкой замечает Мэйсон.

— Видишь, мне нужно больше узнать о ней, чтобы запомнить. Была рада встретиться и поболтать. Я… мне жаль, что тогда так получилось. Выглядишь ты хорошо. Надеюсь, что скоро ещё встретимся, — мямлю я, пытаясь сбежать от него.

Делаю пару шагов назад и натыкаюсь на кого-то. Оборачиваясь, я давлюсь кислородом, когда вижу ледяной взгляд Слэйна.

— Мне пришлось отправиться на твои поиски, Энрика. Но я вижу, что ты и не спешила быть найденной мной, — спокойным голосом говорит Слэйн. Это плохо. Очень плохо. Мэйсон и так пострадал. Мне нужно поскорее увести Слэйна подальше от Мэйсона.

— Я… там была очередь. Пойдём? Говорят, здесь будет выступать оперная певица. Я бы хотела на неё посмотреть или послушать. Всё равно. А ещё так в горле сушит. Официанта не видел? — Я нервничаю, и это очень явно.

— Сэр Нолан, — раздаётся за спиной женский голос.

— Миссис Лидед. Мистер Лидед. — Слэйн рывком поворачивает меня к пожилой чете, и я натягиваю улыбку. Замечаю Мэйсона сбоку, и рядом с ним стоит девушка и хихикает ему на ухо, а он пытается уйти, но она держит его за руку. Девушка прекрасна и молода. Очень молода. Она тоже работает здесь?

— Мы рады видеть вас сегодня на нашем празднике и не одного. — Женщина оглядывает меня светлыми голубыми глазами и мягко улыбается.

— Да, теперь я не хожу на приёмы без своей невесты. Энрика Иде. Это мои будущие партнёры мистер и миссис Лидед, — сухо кивает на пару Слэйн. Что? Боже мой, что он сказал? Почему снова невеста? Я не невеста!

— Ох, какая шокирующая новость, но мы поздравляем вас, сэр Нолан. У вас прекрасный вкус, — улыбается нам мистер Лидед.

— Я не знала, что Энрика такое распространённое имя. Я его уже слышала от своего сына совсем недавно. Ах да, наш сын. Мэйсон, иди сюда.

Мой рот приоткрывается от шока. Что за чертовщина?