Небольшая семья девочки собралась за завтраком. Аня пожелала доброго утра своим родителям и тихонько села за своё место, пытаясь спрятать свою шею.

— Поздравляю победительницу! — сказал её папа. Он одним глазом смотрел какую-то политическую передачу на мониторе и не заметил её «приобретение» — вчера ты показала высший класс!

— Теперь поедешь на область, — поддержала его слова мама, готовящая что-то на плите, повернувшись спиной к столу, — будет сложнее чем здесь, но я уверена, ты справишься.

— А соревнования точно были честными? — спросила Аня, — всё-таки мой дядя был главным судьёй.

— Мой брат знает, что такое настоящий спорт, — сказала мама, — а если кто-то будет говорить, что ты не заслужила победы, то просто посылай их куда подальше, — она повернулась и посмотрела на Аню, — это что ещё такое у тебя на шее? Ну-ка покажи.

Мама и папа склонились над дочкой, рассматривая укус.

— Похоже на шрам.

— Вчера его точно не было. Когда это появилось?

— Сегодня утром.

— Может это из-за вчерашних соревнований? Надо бы сходить в больницу. У тебя сколько уроков сегодня?

— Пять. Закончу где-то в час.

— Хорошо, придешь домой и пойдём. Я возьму сегодня отгул после обеда, — заключила мама, — а теперь завтракай и в школу. И, одень, пожалуйста, свитер с высоким воротом.

В школе от своей подруги она узнала страшную новость: Женя Иванова, которая на вчерашних соревнованиях заняла второе место, чуть не покончила с собой. Её спасли в самый последний момент, и теперь она лежит в больнице. Масло в огонь добавлял тот факт, что все каким-то образом прознали о том, что главный судья на вчерашних соревнованиях был её ближайшим родственником. Теперь все смотрели на Аню как на выскочку со связями, а в Жене видели мученицу, которая пострадала от системы. Все вокруг, даже учителя, начали относиться к ней холодно и пренебрежительно. На уроках она сидела, погружённая в мрачные мысли, а на переменах тихо плакала в туалете.

День тянулся долго, но не бесконечно. Уроки кончились, и она медленно побрела домой, чтобы бросится в объятия мамы и разрыдаться в них, но в квартире никого не было. Она пошла в свою комнату, желая зарыться лицом в подушку и зарыдать.

Зайдя туда, Аня увидела, что с потолка свисает девочка, и, приглядевшись, она узнала в ней Женю. По квартире разнёсся душераздирающий крик, который, никто не услышал. Убежать не получилось: дверь наружу просто исчезла. Ей оставалось лишь забиться в угол и визжать от ужаса, глядя на медленно качающееся тело.

И тут произошло нечто ещё более ужасное — Женя открыла глаза, в которых был лишь один окровавленный белок, но отсутсвие зрачков не помешало ей уставиться прямо на Аню. То, что некогда было Женей, улыбнулось до ушей и схватилось за верёвку, которая в то же мгновение лопнула. Не сводя взгляда с Ани, существо упало на пол и медленно поползло к ней.

Одна из стен комнаты внезапно и с оглушительным грохотом рухнула, и из образовавшегося пролома кто-то забежал внутрь. В воздухе что-то блеснуло и через мгновение голова чудовища покатилась по полу.

— Наконец-то я нашла тебя! Тише, девочка моя, — сказал женский голос — всё кончилось. Иди сюда.

Аню кто-то обнял, и от этого ей стало гораздо легче на душе. Она посмотрела на свою спасительницу — внешне она очень сильно напоминала Женю, нет, она скорее была повзрослевшей Женей через пару лет.

— Ну и уродиной же я была в тринадцать, — сказала она, — так, слушай меня внимательно, у нас мало времени. Сейчас ты ничего не понимаешь, но скоро все воспоминания обязательно вернуться к тебе. Возьми это, и не выпускай из рук, — она протянула ей небольшой светящийся камушек, — закрой глаза и жди. Я буду рядом, а если нагрянут монстры, то я убью их. Самое главное — не открывай глаза, что бы не происходило. Давай, я знаю, ты справишься.

Аня взяла камень из её рук и крепко зажмурилась. Вдруг со всех сторон полились неприятные звуки: от рёва тигра до скрипа вилки по тарелке.

— Не открывай глаза!

Спасительница отпрыгнула от неё и, судя по звукам, начала кромсать своих противников мечом. Ане было страшно, ей хотелось узнать, что происходит вокруг, но открыть глаза она не посмела.

— Уже почти! Давай, ты справишься! Кел, возьми того, слева.

Звуки становились всё громче и громче, всё ближе и ближе, но в один момент всё внезапно стихло, и она провалилась в глубокий сон.

— Ну как она? — сказал мистер Стивенсон, осторожно прикрывая за собой дверь.

— Всё ещё спит, — ответила его жена, — и не удивительно. Ей надо прийти в себя после всего того, что случилось. Даже один час в его лабиринтах может свести с ума, а мы не знаем, сколько конкретно она была там.

— Мы ведь сможем, если что, восстановить её рассудок? Насколько я помню, у нас были такие ритуалы.

— Сможем, но рассудок — не раны, и это займёт… Слишком много времени, а его нам хочется терять в последнюю очередь, — миссис Стивенсон задумалась, — а как он?

Мистер Стивенсон тяжело выдохнул:

— Всё так же. Боюсь мы ничем не можем помочь. Его раны нанесены очень мощной и древней магией, а против такого мы бессильны.

— Жаль. Очень жаль, — к её горлу подкрался ком, — бедный мальчик. А как там Ларри?

— Заготавливает руны. Наш самоубийственный план истощил почти все наши запасы, — он посмотрел на часы, — должно быть скоро он закончит, и я займусь их наполнением.

— Что бы мы без него делали…

— Да, Ларри действительно незаменим… Ладно, не буду тебе мешать. Когда будут новости — зови.

Он тихонько вышел и осторожно закрыл дверь. Его жена взяла книгу с ближайшей тумбуки и продолжила чтение.

Прошёл час, прошло два. Окна комнаты, в которой спала Аня, смотрели на запад, и вечером в них заглянуло солнце. Его луч упал на её лицо, и она слегка поморщилась в ответ. Заметив это, миссис Стивенсон отложила книгу в сторону и принялась с надеждой наблюдать за девушкой. Через пару минут Аня слегка приоткрыла свои глаза. В первую секунду после пробуждения она не понимала где и когда находится, а в её голове застыли кошмары, которые она пережила словно наяву. А может быть и это был сон? Сколько она спала? Где она? Это ещё один кошмар?

Миссис Стивенсон облегчённо выдохнула и взяла её за руку.

— Ты как? — спросила она.

— Что со мной произошло? — голос Ани хрипел и был лишён всех сил.

— Ты была в плену, но мы спасли тебя. Сейчас ты в безопасности на нашей ферме.

Аня потихоньку начала вспоминать всё, что было до того, как всё вокруг превратилось в бесконечный кошмар. Игра, Бостон и тот ужасный день, когда Антон убил Женю и захватил их с Андреем.

— Андрей! — Аня повысила голос, — как он? Вы его тоже спасли?

— Да, но…

— Но?!

Казалось, что миссис Стивенсон подбирает нужные слова, чтобы не так сильно шокировать Аню.

— Мы спасли его, но сделали это… слишком поздно. На руке началось заражение, но нам удалось её спасти, а вот глаза… боюсь, он ослеп. Навсегда.

— Ослеп! — крикнула Аня, несмотря на свою усталость, — Боже мой! И ничего нельзя сделать? Разве магия природы не может ему помочь? Создать ему новые глаза, например.

— Это можно было бы провернуть, но его ранил сам Паразит. Он выжег его глаза своей магией древних богов, а лечить такие раны мы, к сожалению, не можем…

— Я хочу увидеть его.

Аня вскочила с кровати, но ей не удалось пробежать и пары метров: она в бессилии рухнула прямо на руки миссис Стивенсон.

— Тише, — успокоила её она, — ты обязательно увидишь его как только восстановишь свои силы.

Аня покорно кивнула, и легла на кровать.

— Вот и молодец. Сейчас я принесу тебе поесть, а потом ты поспишь. Идёт?

Отдых и магия природы быстро восстановили силы юной шаманки, и уже на следующие утро она была как новенькая. Однако, хотя её тело и было наполнено бодростью и энергией, ментальное здоровье девушки оставляло желать лучшего. Перед глазами до сих пор стояли те ужасные образы монстров, с которыми она столкнулась в кошмарах.