— Я дарю тебе его, — усмехнувшись, сказал Куликов. — Забирай и смотри, сколько влезет.

Парс покачал головой.

— Знаешь, что такое запрещенные переходы? Я могу взять с собой назад только то, что принес сюда.

Но Куликов не мог далее скрывать свою досаду.

— Эх, столько времени! Я тут бегаю, кассеты достаю, во всякие гадости влезать приходится… Ты думаешь, это просто — кассеты достать? Своей шкурой расплачиваюсь!

Ему стало вдруг до того жаль себя, что он совершенно позабыл о Николае и о деньгах, которые от Николая получил. Взахлеб, пересыпая рассказ негодующими восклицаниями, он выложил Парсу про вчерашнее. Неподвижное лицо Парса не выразило ровным счетом ничего.

— Хорошо вам там со сканнером! Одно развлечение! — распалясь, закончил Куликов. А попробуйте-ка по-настоящему в деле оказаться!

Парс молчал. Замолчал и Куликов. Было слышно, как снаружи ревет ветер, налетая на стены трамвайного депо.

— Ну что ж, — сказал наконец Парс. — Я, пожалуй, могу тебе помочь. — В его протянутой ладони оказался вдруг небольшой металлический цилиндр.

— Недавно я сделал открытие. Я бился над ним много месяцев, над этим цилиндром. Это новый прибор, который я создал на основе сканнера. Я еще не знаю, как я его назову. Пусть пока будет просто Прибор.

Куликов сразу успокоился и теперь зачарованно слушал Парса, не отрывая глаз от поблескивающего цилиндра.

— Раньше с помощью сканнера можно было проникать в человека, заснятого на ленте. Ты сам уже понял, что это значит: ты способен испытывать те чувства, которые испытал бы, случись в действительности подобное тому, что происходит на ленте. И еще ты можешь передавать на ленту свои боевые ментальные навыки. Этот прибор состоит из приемника и передатчика. Если ты зажмешь в ладони приемник, то для меня ты станешь словно человек на пленке. Я немедленно получу возможность передавать тебе все мои навыки в менбиа. В этом и заключается суть открытия: то, что я умею лишь ментально, ты способен будешь проделывать в действительности, в реальности, а не на ленте. Однако взаимодействие не захватывает чувств — здесь главное отличие прибора от сканнера. Ты остаешься абсолютно свободным, а я — я могу и не вспоминать о тебе, заниматься чем угодно на Земле или там, у себя. Просто ты автоматически получаешь все мое умение. Возьми, это приемник.

Парс протянул Куликову цилиндр. Тот взял, взглянул недоверчиво и наклонился, словно стараясь рассмотреть его получше. Когда он поднял голову, выражение лица было по-мальчишески восторженным. Потом он вдруг нахмурился, губы сжались, и восторг сменило какое-то мстительное торжество. Он крепко стиснул цилиндр в ладони.

Состояние, в котором находился теперь Парс: тревожные мысли и тягостное волнение, — это мало вязалось с тем образом, который существовал как во мнении о нем окружающих, так и в его собственных глазах. Парс всегда считал себя настоящим ученым, уравновешенным и хладнокровным; он привык ставить перед собой трудные задачи и решать их. В этом он видел смысл своей жизни. Ясному уму мешает беспокойное сердце. Занятия менбиа были искушением, на которое он пошел сознательно, желая закалить свои чувства. Но существовала еще одна, тайная причина.

В его семье «менбиа» было словом запрещенным. Парс еще помнил гневные проклятия покойного деда. А отец, стоило лишь разговору зайти о Трепсе, о сканнере или о тех, кто упорно не желал расставаться с этой игрушкой, холодно пожимал плечами и отворачивался, ожидая, когда тема иссякнет. Парса приучили презирать менбиа, и он его презирал.

Но однажды к нему зашел Фелс, товарищ детства — молодой ученый, которому также прочили блистательную будущность, и предложил просмотреть вместе фильм. Парс только поморщился. Но Фелс поставил ленту, и тут же у него в руках появился предмет дискообразной формы. Парс понял, что это и есть сканнер. Он равнодушно взглянул на экран. Там юноша с мечом шел на огромного великана. Великан размахивал чудовищной палицей с таким остервенением, что, казалось, шансов остаться в живых у юноши нет никаких. Но вот он увернулся раз, другой, с необычайной ловкостью подскочил к великану и… Парс пожал плечами, совсем как отец, и отвернулся.

— Я вижу, тебе это не по сердцу, — сказал Фелс, убирая изображение. И добавил ехидно: — Вот только я не уверен, что у тебя так получится, даже если ты и захочешь…

В этих словах, вероятно, и следовало видеть цель его неожиданного визита. Но уже в дверях он остановился и помахал сканнером.

— Кстати, — проговорил он, — на сегодняшний день это самый мощный сканнер на планете.

Не принять вызова Парс почел бы для себя малодушием. Сначала он занимался менбиа, скрываясь от всех. Потом об этом случайно проведал отец, и они поссорились. Парс был готов пойти и на большие жертвы ради достижения цели. Менбиа его увлекало, но не слишком. Главное — он пообещал себе, что станет мастером, и не просто мастером, а знаменитостью в кругу любителей ментального боя. Он обязательно обгонит Фелса.

И Парс добился своего. На очередных соревнованиях сканнер Фелса оказался лишь вторым. Конструкция первого принадлежала ему, Парсу.

После этого он решительно порвал с менбиа и принес извинения отцу. Он был чрезвычайно горд тем, что добился своего, не потеряв рассудка, не превратившись в фанатика ментального боя. Но еще более он гордился теми открытиями, которые пока хранил в тайне. Долгое время Парс изучал проблему аккумуляции энергии в экстренных условиях. В своем доме он оборудовал небольшую лабораторию, и в ней ему удалось решить ряд важных задач в этой области. Накопленную энергию можно использовать, и Парсу пришла в голову мысль: самостоятельно посетить иные миры. Подобные путешествия находились под строжайшим контролем правительства, которое держало в руках монополию на энергию. Но Парс презирал запреты.

Одна мысль порождала другую. Нарушив один запрет, он не побоялся нарушить и другой.

Подобно тому, как сканнер Трепса был усовершенствованием старых сканнеров, Прибор был усовершенствованием сканнера Трепса. В его основу легла идея ментального воздействия на реальный объект. Парс не торопился обнародовать свое достижение. Прежде всего надо было тщательно испытать Прибор, но проводить испытания здесь значило открыто вручить его в руки правительства. Прибор, сканнер, Фелс, менбиа, кино, дед — все это причудливо сплелось в голове Парса, и наконец через это хитросплетение проступили контуры новой идеи — снять собственный фильм. Проводить съемку на планете было бы безумием, и Парс решил отправиться в другие миры отнюдь не праздным путешественником.

Никогда раньше он не думал о том, чтобы заняться киносьемками. Дед умер, когда Парс был еще юнцом. Но что такое «настоящее кино», по выражению деда, Парс запомнил. И честолюбие подсказало ему: если уж снимать фильм, то настоящий. Единственно доступные ленты, на которых Парс упражнялся в менбиа, были всего лишь каноническими боевиками. Но он верил в себя.

Ему сразу повезло: на Земле он встретил Куликова. Парс стал подталкивать его, понуждать к действиям. Он попросил принести новые кассеты, надеясь, что Куликов, или, скорее, то, что снимет камера в биополе Куликова, натолкнет его на идею, которую можно будет развить. Парс не знал обстановки и условий жизни на планете, куда он попал, но его вера в себя была безграничной: уж он сумеет воздействовать на Куликова таким образом, что из его похождений выйдет настоящий фильм. Оказалось, что достаточно элементарного толчка, и Куликов бросился в нужную сторону. Пока Парс ломал себе голову, как бы поаккуратнее вручить Куликову Прибор, обстоятельства сложились таким образом, что Куликов напросился на это сам, без вмешательства Парса. Теперь Парс становился в некотором роде режиссером фильма. Получив навыки Парса в менбиа, Куликов мог крайне обострить сюжет.

Теперь фильм был готов. Парс нарушил сразу два запрета. Но сенсоры охраны, установленные им вокруг дома, безмолвствовали. Никто к нему не приходил. Но это мало волновало Парса; главное было другое. До сих пор ему грозило лишь изъятие отснятой ленты и публичное осуждение.