— Лично у меня болит все, вот не знаю, от дивана или…

— От загула вчерашнего. Садитесь, завтракайте, у вас до тренировки два часа.

Ребята более-менее приходят в себя и, быстренько умяв омлет с бутербродами, Димка уезжает домой за формой, а мы с Киром собираемся на тренировку.

К Арене подъезжаем за десять минут до начала моих занятий в зале. Прежде, чем выскочить из машины, вспоминаю, что вчерашние хорошие новости так и не сообщила.

— Сегодня дождешься меня? — спрашивает Кир, хватая ладонь и переплетая наши пальцы. — Я успел соскучиться.

— Ну, не знаю, по-моему, вчера ты не скучал, — подаюсь немного вперед, замирая в опасной близости от его губ, ощущая горячие дыхание на своей щеке и разбегающиеся мурашки по коже.

— Ты просила выспаться, — подмигивает наглец и целует, бесстыдно и собственнически проникая языком, и дразня, прикусывает губу.

— Кстати, у меня для тебя хорошие новости, — нехотя отстраняюсь, вздыхая и расплываясь в хитрой улыбке.

— Да? Какие?

— Ольга Павловна дает мне небольшой отпуск… так что…

Видимо, парень не до конца проснулся, потому что непонимающе смотрит на меня и машет головой.

— Так что?

— Ох, Кирюш, нельзя тебе пить.

Потрепав, как мальчишку по щеке, целую застывшего парня в нос и выскакиваю из машины, прежде чем он успевает опомниться. Пока иду ко входу в спортивную арену, спиной ощущаю его взгляд, провожающий до самых дверей. Достаю мобильный и быстро набираю СМС:

«Я еду с тобой в Москву!».

Оборачиваюсь и вижу восторженную улыбку моего Кира.

«Моя девочка!», — прилетает ответ, я смеюсь, посылаю водителю воздушный поцелуй и бегу в зал. И так уже опаздываю. Нельзя сейчас злить тренера, а то накроется моя поездка медным тазом.

Дни до отъезда на сборы пролетают в суете. С Женькой видимся дома только утром — до тренировки и вечером — после. Тут не то, что времени на плотские утехи, даже на прогулку с Джеком, бывает, не хватает. Потому что оба приходим домой и валимся от усталости. Ее усердно гоняет Устинова, чтобы почти недельный перерыв сильно не отразился на качестве произвольной программы. Нас же гоняет Семеныч, увеличив норму занятий почти вдвое, и со льда в последний перед «перерывом» день мы с парнями чуть ли не выползаем.

— Так. Господа Дёмин, Метлицкий, Жаров, Гаврилюк и Стаченко, — заходит в раздевалку бодренький Семеныч, — завтра сборы около Арены ровно в семь ноль-ноль. Опаздываете хоть на минуту, до столицы пешком пойдете. Свой десант моральной поддержки в виде жен, детей, родителей, кошек и собак берете с собой. Чартерный рейс вылет в восемь. Всем все понятно?

— Да, тренер.

Наскоро принимаю душ и, распрощавшись с парнями, мчу домой. Женя должна была уже вернуться с тренировки и собирать сумку.

Захожу в квартиру, которая встречает уже привычным лаем, запахами всяких Жениных вкусностей, доносящимся из кухни, и мельтешащей по коридору хозяйкой квартиры.

— Жень, — разуваюсь и прохожу, цепляю девушку за руку, так как она «бегает» по квартире в наушниках и явно моего прихода не замечает.

— Привет, — расплывается моя девочка в улыбке и виснет у меня на шее, даже куртку скинуть не успеваю. Крепко стискивает в своих объятиях, и усталость как рукой снимает. Организм выражает полную готовность к действиям. Выдаю жалобный стон, когда шаловливые ладошки путаются в моих волосах и, не удержавшись, целую манящие губы.

— Ты в курсе, что завтра уезжать… — между поцелуями шепчет моя сероглазая красотка и тихо посмеивается, — а у нас ничего не собрано.

— Более того… — прокладываю дорожку из поцелуев от ушка до ключицы, — даже могу сказать, во сколько у нас самолет. — Женя в моих руках плавится и призывно выгибается, соблазнительно упираясь бедром в ширинку джинсов. Реакция ее тела распаляет желание еще больше. Оно горит огнем внутри, выжигая.

— Если мы сейчас не соберем вещи, то рискуем опоздать.

— А если соберем, то я взорвусь, — скидываю куртку и укладываю ладони на попу девушки, заставляя сесть мне на бедра. Подхватываю на руки и, как пушинку, несу в спальню. Падаем на кровать в ворох разбросанных вещей и тихо посмеиваемся.

— Я соскучился ужасно. И голодный жутко. Тяжелые последние дни, — наваливаюсь сверху на хрупкую фигурку. Блуждаю руками по бедрам в коротких домашних шортах, поглаживая и пощипывая стремительно покрывающуюся мурашками нежную кожу.

— Тогда надо сначала поужинать, — дразнится фигуристочка, прикусывая губу, и смотрит на меня горящим взглядом.

— Едой мы этот голод точно не утолим.

Обхватываю ладонью упругую грудь, сжимая сквозь ткань хлопковой майки, и чувствую, как быстро и часто бьется ее сердечко. Женя откидывает голову назад и тяжело вздыхает, словно не хватает воздуха в легких. А он и правда искрит между нами от напряжения. Я готов зацеловать ее всю. Что и делаю, блуждая губами по шее и лицу, изучая миллиметр за миллиметром, так, как мечтал и желал когда-то. Теперь она моя. Вся. И позволяет делать с ней все, что мне вздумается, полностью доверяя себя и расслабляясь в моих руках. Раньше никогда не понимал вкуса этих прелюдий, казалось, секс он и есть секс. Зачем оттягивать? Но сейчас мне доставляет невероятный кайф ловить губами ее рваные выдохи и умоляющие взгляды. Заставлять сгорать девчонку в моих объятиях и медленно плавиться самому.

Мне нравится, что она раскрепощена, очень необычно для девушки, у которой не так давно был первый сексуальный опыт. И это заводит. А от мысли, что я был первым и единственным, я готов взвыть от счастья. Собственник во мне живет жуткий. Когда тонкие пальчики лезут под мою футболку и тянут вверх, заставляя снять, и отбрасывают ненужную тряпицу в другой конец комнаты, я теряю с трудом обретенный контроль. Щелкаю выключателем, гася в комнате свет, и в считанные секунды избавляю себя и Женьку от одежды. Впиваюсь в губы поцелуем и одновременно с проникающим в ее ротик языком вхожу в нее, вышибая стон. Она такая узкая и идеальная. Это воздержание в пару дней рядом с ней однозначно сказывается, потому что мне хватает пары движений, чтобы ощутить поступающую разрядку. Женя выгибается и подстраивается под ритм, царапая ноготками спину и до боли упираясь ногами мне в поясницу. Сжимаю в ладони ягодицы девушки, ускоряя темп, и прихватываю губами возбужденную горошину соска. Слегка оттягиваю и прикусываю, отчего девушка вытягивается, как по струнке, и из искусанных губ вырывается то ли всхлип, то ли стон. Те же манипуляции проделываю со вторым полушарием, запечатляя смачный засос.

— Кирилл! — кричит Женя с придыханием, и я ударяюсь последний раз, после чего мы одновременно уносимся на вершину блаженства. Девушка в моих руках подрагивает в сладком спазме, а я утыкаюсь лбом ей в плечо и падаю сверху абсолютно без сил, уплывая в какую-то блаженную негу.

Сил нет даже говорить, какой уж тут сбор чемоданов…

Утро, как Женя и предсказывала, было сумасшедшим. Провалявшись вчера весь вечер в кровати, не единожды возвращаясь к «самому главному», мы так и не нашли в себе силы воли оторваться друг от друга и собрать сумки. Поэтому подскочили в пять и носились, как угорелые, скидывая в сумки практически первое, что попадалось под руку. Джека по дороге на Арену завезли Соловью — тому самому менеджеру клуба.

Кинули машину на охраняемой стоянке для персонала спортивной арены и, подхватив сумки, помчали к уже ожидающему нас автобусу.

— Привет, парни, — заскакиваю в автобус и обмениваюсь с одноклубниками рукопожатиями. Все, кроме Метлицкого, едут с девушками.

— Всем привет, — улыбается Женька, приобнимает Димку и усаживается у окна. — А ты чего один, Дим?

— Даша не смогла поехать, у нее в универе как раз экзамены.

— Жаль, думала, наконец-то познакомишь, — поджимает губы девушка и укоризненно косится на брата.

— По приезде познакомлю, обещаю.

До аэропорта за тихими разговорами доезжаем максимально быстро. Нас доставляют прямо к самолету. Технический персонал занимается погрузкой формы, клюшек, а мы своей небольшой компанией из пяти парней и четырех девчонок разбредаемся по самолету.