— Мне интересно про пап и мам. У меня нет пап и мам, — ныл человек с неприятным лицом.

— У тебя их и не может быть, — пошутил благообразный, — откуда у такого пьяницы родители!

Молодожены так и впились в них глазами. Им, вероятно, очень хотелось остаться одним, хоть на минуту.

— Где же проводник? — возмутился теперь человек с неприятным лицом, хватаясь за джин. — Где тоник, черт побери!

Ему никто не ответил, даже приятель его смотрел укоризненно. Тогда человек с неприятным лицом с отчаянием запел что-то вроде «Мы идем по Парагваю», но тут же смолк.

За окном окончательно стемнело, и только свет редких фонарных столбов да огни на указателях километров мелькали в окне.

Возникла пауза, а потом жених, если это действительно жених, или нет, лучше просто — молодой человек, потому что сейчас трудно отличить жениха от нежениха, — молодой человек сказал мягким голосом:

— Окажите любезность подождать там, — и он указал на дверь, — пока девушка разденется.

Двое с явным неудовольствием поднялись, взяли свои стаканы с напитками и, понимающе ухмыльнувшись, вышли.

— Как ты думаешь, — спросил благообразный, задвинув за собой дверь, — что они сейчас там делают, наши молодожены?

— Ругают нас на чем свет стоит, — ответил человек с неприятным лицом. — Он говорит, например: «Ну и повезло же нам, нечего сказать. Хорошенькое свадебное путешествие. Ехать в обществе двух таких кретинов и пьяниц!»

Благообразный подхватил:

— Похоже! А она отвечает: «Я говорила тебе, дорогой, надо было ехать морем! Теперь терпи, сам виноват!»

Они даже не подозревали, как внимательно, приставив к двери какой-то аппарат, нечто вроде стетоскопа, слушает их «молодожен».

Успокоившись и вдоволь наслушавшись плоских шуток, он вдруг повернулся к девушке и спросил резко:

— Ты готов?

И «девушка» ответила:

— О! Вполне!

— Открой окно.

— «Девушка» начала открывать окно.

— Какой километр?

— Сейчас будет столб… Девятый!

— Смотри не промахнись!

— Не волнуйся, — ответила «девушка», бесцеремонно подняла юбку и начала что-то отстегивать от бедра.

— Я не волнуюсь, но на тренировке ты выглядел неважно, — оборвал «молодожен», все еще слушая разговор в коридоре.

— Что они там? — спросила «девушка», все еще пытаясь что-то отстегнуть от ноги.

— Все в порядке. Говорят, что мы, наверное, сожалеем, что не можем спать вместе. Что ты так долго! Скоро двенадцатый.

— Наконец! Я готов! Десятый. — «Девушка», или, вернее, мужчина, переодетый ею, отстегнул наконец от бедра небольшое оружие с насадкой для бесшумной стрельбы и удобно устроился у окна.

В коридоре продолжали зубоскалить.

— Ты представляешь, что бы было, если бы нас не было?

— О да!

— Теперь, наверное, он, ругаясь, лезет на верхнюю полку. Ругает опять нас.

— Она его успокаивает. Говорит: «Ну потерпи один день, милый, завтра мы будем на месте!»…

— Одиннадцатый, — сказал переодетый девушкой.

— Если ты промахнешься, я тебя выброшу следом за пулями! Понял?!

— Не надо горячиться. Я ведь тоже как-то заинтересован попасть. Спокойно! — Он весь подобрался, как рысь перед прыжком. Из-под парика на лоб стекал пот. — Вот сейчас!

В коридоре уже откровенно издевались:

— «Ах, дорогой, я, вероятно, не усну сегодня!»

— «Ну-ну, дорогая, постарайся отдохнуть! У тебя слабое здоровье». Может, уже можно постучать? — И человек с неприятным лицом осторожно постучал.

— Еще нельзя. — В голосе «молодожена» слышалась досада. — Еще минуточку!

— Ого! Мы нервничаем! Наверное, мы поссорились, — посочувствовал благообразный. — Ничего, обойдется! Лезьте скорее наверх, молодой человек, — говорил он кривляясь, но так, чтобы в купе не слышали. — Вот так! И постарайтесь уснуть. И вы, девушка. Поскорее! И потом, пояс носить вредно. Ложитесь! Вот и молодец.

В купе «девушка» нажала на спуск. Вспышка, и никакого звука, только сквозь окно заметно было, что как будто упала какая-то фигура — вероятно, стрелочника, потому что поезд промчался мимо небольшого разъезда.

— Ты уверен, что попал? — сдавленным шепотом спросил «молодожен».

— Да! Всю обойму! По-моему, он даже не успел вскрикнуть. Повалился, как мешок с дерьмом. Можешь считать деньги!

— Хорошо! Теперь в постель. Они должны уснуть за двадцать минут, понял? Не раздевайся.

— Да, но они могут заметить!

— Они ничего не заметят. Они пьяны. А потом, им нет никакого дела. Ложись! — «Молодожен» полез наверх. — Покойной ночи, дорогая!

В коридоре язвили:

— Он говорит ей сейчас, наверное: «Покойной ночи, дорогая!» — потешался благообразный. В купе «девушка» ответила:

— Покойной ночи, дорогой!..

В коридоре человек с неприятным лицом передразнил женским голосом:

— Покойной ночи, дорогой!

— Я думаю, теперь уже можно. — И он снова осторожно постучал.

Ответа не было.

— Как быстро уснули, канальи! — восхитился благообразный и открыл дверь.

В купе было темно, а за окном мирно мелькали огни и деревья.

— А проводник так и не пришел! Напился, мерзавец, и спит, — проворчал человек с неприятным лицом, укладываясь наверху. — Ну, ладно, я сплю!

— Я тоже, — ответили снизу, уже засыпая. Все стихло, а через минут двадцать поезд начал замедлять ход, будто кто-то вырвал стоп-кран.

Едва он остановился, как «молодожены» словно по команде поднялись. Их спутники давно спали, а верхний вдобавок храпел в голос.

— Быстрее! — сказал «молодожен» шепотом. — Он стоит полторы минуты.

— Снегу навалило по колено. Можем не успеть. — Переодетый девушкой был уже на ногах.

Они взяли два небольших саквояжа и осторожно вышли. Храп сверху тотчас прекратился, и человек с неприятным лицом бодро спрыгнул вниз. Благообразный уже сидел в одном нижнем белье, потом лихорадочно оделся. Было заметно, что оба они ни минуты не спали и вовсе не были пьяны.

— Ты думаешь, они ничего не заподозрили? — спросил неприятный.

— Я уверен! Как то, что мы все еще стоим. К тому же они слышали весь наш разговор у двери. Я думаю, мы неплохо сыграли. Такое хамство убедит хоть кого.

Они пристально смотрели на две удаляющиеся фигуры.

— Только бы на разъезде все сделали как надо! — Благообразный даже передернулся.

— Ну знаешь, там ведь не олухи сидят! Мы бы предупредили их в случае чего. А раз сигнала не было — все должно было идти по плану. Так что, старина, теперь мы можем выпить по-настоящему, — предложил человек с неприятным лицом.

Спутник его полез за флягой.

— Только не перепутай. А то напоишь нас этим гнусным зельем. Кстати, как там наш проводник?

— Он спит и видит цветные сны. Проспит до завтра. Ну! За удачу.

— И за домик с яблонями.

— И за лучшую в мире женщину.

— И все равно — за удачу!

— Только торопись — мы должны идти.

— Ничего. Пусть отойдут подальше.

Они выпили.

И вдруг благообразный вскрикнул:

— Они возвращаются!

Двое снаружи спешили обратно к поезду. Они почти бежали, потому что поезд медленно тронулся.

— Ты видел, они успели сесть? — спросил неприятный, потому что фонарный столб остался позади и снаружи была кромешная тьма.

— Не думаю. Мне показалось, сначала были какие-то вспышки, а потом они вернулись, — ответил благообразный.

— Какие вспышки?

— Черт их знает! Будто кто-то сигналил. Тише! Кто-то вошел в соседнее купе.

— Тебе показалось! Все спят.

— Хорошо, если бы прав был ты!

— Что будем делать?

— Спать. У нас нет никаких инструкций на этот случай.

— Зато есть приказ — действовать по обстановке.

— Но ведь ты же не знаешь, черт побери, этой обстановки!

— Мы выясним! Ах, как пригодился бы сейчас проводник!

— Проводник будет спать до завтра.

— Я уже понял. — Он вытащил из кармана какой-то прибор и трижды сказал в него: — Что-то случилось. Мы остаемся в поезде. Объекты вернулись.