— На твоем лице, стоит мне посмотреть на него, я вижу сияние Счастья и Славы. Я хочу передать тебе мои знания, хотя, конечно, мало что умею.

— Мне с детства твердили, что место женщины на кухне: она должна уметь варить рис, приготавливать вино. Зачем же мне знать еще что-то? — с удивлением спросила Хун.

— Если ты решила отказаться от мира и навсегда остаться здесь, тогда мои знания тебе ни к чему. Но если собираешься вернуться в жизнь, в родные края, они могут очень тебе пригодиться.

Хун дважды поклонилась даосу и в тот же день, надев скромное одеяние послушницы, начала учиться у мудреца. Сначала даос поведал ей об искусстве врачевания с помощью игл, потом ознакомил с тайнами астрологии и геомантии. Хун оказалась способной ученицей: все понимала с полуслова, учиться ей было легко и учить ее было нетрудно.

Даос радовался.

— С тех пор как живу в южных землях, учил я всего двоих. Первый мой ученик, Облачный Дракон из селения Разноцветные Облака, доставлял мне немало забот: плохо постигал науки, да и туповат был. Второй, даос Голубое Облако из Датуна, бывший придворный знаток церемонии чаепития и приготовления чая, был способнее, но зато отличался легкомыслием. Ему нравилось удивлять людей всякими фокусами, и потому ничему основательному он у меня не научился. Ты — другое дело: способная и воля есть. Старайся и дальше, еще пригодятся тебе мои науки!

Вскоре они приступили к изучению искусства военной стратегии.

— Обычно стратегию постигают по двум трудам — «Шесть планов» и «Три тактики».[192] Еще нужно помнить о восьми воротах и девяти дворцах. Выучить все это нетрудно. Но я предпочитаю Книгу древних тайн. Без нее овладеть стратегией войны невозможно. В этой книге, правда, ничего не говорится о том, как избежать трех бедствий[193] и понимать пять отношений, но зато в ней сказано, как повелевать ветрами и облаками и управлять злыми духами. Тот, кто постигнет эти премудрости, — для врага неуязвим.

Хун была добросовестной ученицей и через несколько лун уже не осталось тайн, которых она не познала бы. Даос не скрывал восхищения:

— Да ты настоящий талант, не чета мне! С твоими знаниями ты уже непобедима. Осталось тебе освоить ратное искусство, — сказал даос, начиная учить Хун владению мечом. — Госпожа Сюй, супруга Сунь Цюаня,[194] умела мечом рубить, но не умела владеть им. А госпожа Гунсунь Цяо, наоборот, — умела мечом владеть, а рубить не умела. Я научу тебя тому и другому. Секреты владения мечом я перенял у Звездного воина. Взгляни на этот меч — он разит, как буря, может вызывать тучи и ливень, с ним тебе не страшны многие тысячи врагов. В сундуке у меня лежит еще один меч, парный этому. Имя этому двойному мечу — Лотосовый, он блистает, словно солнце и луна, сверкает, как звезда. Ударишь им по камню — камень расколется, ударишь по железу — железо разлетится на куски. Этот меч славнее знаменитых Лунцюаня, Тайэ, Ганьцзяна и Мосе.[195] Я берег его только для себя, но дарю тебе! Бери это славное оружие, отныне оно твое!

Хун с благодарностью приняла от даоса заветный меч. Теперь ночи напролет они толковали об искусстве владения оружием. Днем Хун отправлялась вместе с Сунь Сань в горы и упражнялась в том, чему учил ее даос. Казалось, она даже забыла и о своем одиночестве, и о своей тоске.

Однажды глубокой ночью даос Белое Облако позвал к себе Хун и начал:

— У человека есть три пути: путь Конфуция, путь Будды и путь Небожителей.[196] Первый требует простоты и честности. Путь Будды и путь Небожителей открываются через волшебство, хотя и их можно постигнуть без помощи магии. Если даос не приобщился к этим двум путям, он будет просто фокусником. Стоит глупца научить хотя бы началам магии, его уже не свернуть с неправильно выбранной дороги. Ты теперь знаешь основные приемы этой науки. Когда придет время, сумеешь ими воспользоваться. Ты от природы старательная и все схватываешь на лету, все понимаешь, как надо, — ничего не могу сказать. И все же будь осторожна: мало кто из людей знаком с тайнами магии, но сведущие в ней, ну, к примеру, познавшие тайну превращений, зачастую причиняют себе же вред!

Хун внимательно выслушала отеческие наставления учителя и ушла к себе. Несмотря на темноту, она заметила у двери какую-то женщину, которая, наверно, подслушивала ее беседу с учителем, а увидев Хун, быстро скрылась во мраке. Хун удивилась и рассказала о случившемся даосу. Тот посмеялся над ее опасениями.

— В здешних горах водятся бесы и оборотни. Скорей всего, ты видела одного из них. Хотя если это был человек и он подслушал наш разговор о «Своде заклинаний», тогда дело хуже, — как бы в будущем беды с тобой не случилось.

Однажды Хун с верной своей подругой отправилась поупражняться. Поработав некоторое время и почувствовав усталость, Хун положила меч на землю и поднялась на холм посмотреть окрест. Облака, плывущие над зелеными горами, цветы и кустарник в лучах яркого солнца, плакучие ивы у ворот обители напомнили милую ее сердцу родину. Слезы выступили у нее на глазах. Она повернулась к Сунь Сань.

— От рождения человек наделен семью страстями: радостью, печалью, гневом, весельем, любовью, ненавистью, желаниями. Они помогают сложиться памяти. Память же крепка, как скала, и ничто, даже железо, не может преградить ей дорогу. Мы с тобой обе из Цзяннани, и до сих пор в моей душе, в моих мыслях живут родные озера и холмы, зеленые терема… Это и есть память. Поэтому здешние горы и реки напоминают мне о покинутых друзьях, — задумчиво произнесла Хун.

Сунь Сань поняла, что подруга вспоминает о молодом Яне, и ей самой тоже стало грустно.

Вернувшись в обитель, Хун прилегла, но сон не шел к ней. И тут ее пригласил к себе даос Белое Облако.

— Тебе уже недолго осталось гостить у меня в горах, — промолвил он, — скоро ты отправишься на родину. Хочу, чтобы ты вспоминала меня добром.

Он вынул из сундука яшмовую флейту, проиграл несколько мелодии и принялся наставлять Хун:

— Ханьский воитель Чжан Цзы-фан[197] когда-то сумел своей игрой на флейте в горах Цзиминшань рассеять войско страны Чу. Постарайся научиться как следует играть на этой флейте, — тебе это пригодится.

Знакомая с основами музыки, Хун быстро выучила все мелодии, которые наиграл ей учитель.

Даос был так доволен ее успехами, что подарил ей флейту со словами:

Эта флейта — тоже одна из пары. Другим таким инструментом обладает Вэнь-чан. Береги флейту, не потеряй ее на своем нелегком пути домой.

Время шло, уже чуть не два года Хун жила в горах у отшельника. Как-то ночью, прогуливаясь с Хун перед домом и любуясь луной, даос поднял посох и указал на далекую звезду.

— Ты знаешь, что это за звезда?

Хун знала — учитель показывал на большую звезду в созвездии Пурпурного Дворца.

— Кажется, это Вэнь-чан.

Даос кивнул и показал посохом на южный склон неба.

— Видишь, Большая белая звезда затмила своим сияньем Южный Ковш — это на юге полыхает война. А Вэнь-чан ослепляет своим блеском, — значит, надежно охраняет Нефритовый дворец, — потому скоро в Срединном царстве на семьдесят лет установится мир!

— Как же можно знать о мире, когда идет война? — удивилась Хун.

— Война сменяет мир, на смену злу приходит добро — таков закон чередования в жизни. Война скоро кончится!

Стояла глубокая ночь, когда Хун вошла к себе, легла и сразу же уснула. И увидела сон: она в чужих местах, все окутано зловещим мраком, свирепствует буря. Внезапно разъяренный зверь бросается на красивого юношу. Приглядевшись к нему, она узнает знакомое милое лицо — да это же Ян Чан-цюй. С мечом в руке она бросается на зверя и убивает его — крик радости рвется у нее из груди… И просыпается от слов Сунь Сань: