– Проклятье! – воскликнул султан, дочитав письмо. – Ну почему всего одно акче? Он что, настолько беден?

– Нет, о великий.

– Ты знаешь почему?

– По торгу ходят слухи. Не знаю, насколько им можно верить. Но они утверждают, будто бы отказавшись от поединка, вы не будете стоить и одной монеты. И это еще щедрость.

– ЧТО?! – впал в ярости Сулейман, вскочив с диким взглядом.

Визирь тут же упал на колени и начал вымаливать прощение за произнесение столь грубых слов. Однако султан не отличался слишком уж безудержным нравом, поэтому сумел взять себя в руки.

– Это просто немыслимо! – воскликнул он, убирая саблю в ножны. – Никто не смеет вызывать меня на поединок! Кем он себя возомнил?!

– Он демон, оттого и бесстыден. Такова их порочная природа.

– Демон? – усмехнулся Сулейман. – Да чушь это. Я поначалу тоже поверил людям, что прислал хан Гирей. Но потом их подпоили и выяснилось, что выдумали они все это. Кое-кто из них, конечно, верит. Но это пустая болтовня.

– Но… получается…

– Получается, что это простой воин. Дерзкий и отчаянно смелый. Не был бы столь смелым, не решился бы на это письмо. И было бы очень недурно его демонстративно проучить. Он ведь раструбил на весь свет, что вызывает меня на поединок. И если проиграет его, то окажется, что виновен. Только мне невместно такими вещами заниматься.

– Я слышал, что у франков существует один обычай. Если вызываемый выше по положению, то он в праве выставить за себя на судебный поединок иного человека.

– Вот как? Интересно, – оживился Сулейман. – У нас ведь есть славные воины, способные побороть этого выскочку?

– О великий! Это опасно делать!

– Отчего же?

– Он может победить. Я слышал, что он славно владеет саблей и добро бьется на копьях. Настолько славно, что никто в тульском полку не решился бы выйти против него один на один.

– У меня не тульский полк. Найти воина, который наверняка с ним справится. И не важно кто это будет и с какой репутацией. Главное – чтобы не было промаха в нашем деле. Такой шанс упускать нельзя.

Султан улыбнулся в предвкушении.

Строго говоря сам Андрей ему был малоинтересен. Он вообще о нем узнал случайно, посчитав прекрасным предлогом для удара по излишне деятельному московскому Царю. Чтобы отвлечь его и занять внутренними проблемами. Дабы его вассал и родственник хан Гирей сумел восстановить контроль над Волгой.

Андрей получался этаким Джорджем Флойдом[51] тех лет. Случайной жертвой, попавшей в жернова большой политики. Классика. Ему просто не повезло оказаться предлогом для наезда на Московскую митрополию и, как следствие, царство. Однако эта блоха выжила и вновь привлекла внимание султана…

1555, 6 июня, в окрестностях Северного Донца

С огромным трудом убедив командиров этого похода Андрей все-таки сумел организовать боевое охранение из казаков. Хотя крови это ему стоило немалой.

Не принято так и все тут.

Никто даже толком не понимал, на кой черт сдалось это охранение. Но, выделив по два рубля каждому казаку и подарив по доброму круглому клееному щиту, он сумел их склонить к этому занятию. А остальные махнули рукой, дескать, развлекайтесь.

Так что теперь впереди колонны находилась постоянно передовая застава из пяти казаков, а позади – тыловая. Кроме того, по ходу движения, перед заставой находился передовой дозор из двух казаков, а по флангам двигались боковые заставы, по три с каждой стороны.

До реорганизации движения самой колонны и, особенно стоянок его не допустили. Но парень не отчаивался. Благо, что боевое охранение – самое важное в предстоящем мероприятии. Хотя, как с этими баранами воевать – не представлял. Все по старине да по обычаю норовят сделать. И аргументы им не указ. Даже самые здравые.

Единственное, что он сумел выторговать, так это размещение своей сотни в голове колонны. Она ведь самая боеспособная, а потому, в случае боевого контакта имеет больше шансов дать остальным приготовится к бою. Хотя, конечно, убеждал Андрей остальных командиров другими аргументами. Ссылаясь да более высокий статус его сотни, «упакованной» в добрые доспехи. Круче нее по рангу было только сопровождение Шереметьева, но тот вперед не лез.

Так и двигались…

– Чу! – тихо шепнул казак передового дозора, останавливая своего товарища. – Слышь? – махнул он рукой.

Тот прислушался.

Хлюпанье какое-то. Множественное. Приближалось.

Они немного подождали.

И тут из-за перелеска показались татары, идущие вдоль берега реки. Намедни прошел дождь и еще стояли лужи. Вот по ним кони и прошлись, хлюпая копытами.

Казаки тут же развернулись и дали ходу, потому что татары вынырнули буквально в полусотне метров перед ними. Те припустили следом. Ведь казаки в те годы не считали серьезной боевой силой. Скорее разбойниками на полулегальном положении. Особенно это было актуально в степи, для которой безлошадные в основной своей массе и очень плохо вооруженные казаки не представляли значимой угрозы.

Необученность казаков сигнальной системе с флажками ухудшило эффект от боевого охранения. Однако не критично.

– Сотня! К бою! – рявкнул Андрей.

И все пришли в движение.

Тише же сотник бросил одному из вестовых:

– Скачи к Шереметьеву. Скажи, что дозор обнаружил неприятеля. Постараюсь его задержать.

Тот повторил слова и умчался исполнять приказ.

Сотня уже развернулась в боевой порядок, оставив за спиной в покое своих кошевых с обозом и заводными конями. А остальное войско только начало шевелиться.

Стрельцы, что ехали на меренках, начали спешиваться и готовиться к бою. Кто-то изготавливал к бою пищали. Кто-то разжигал огонь для фитилей. Кто-то отводил коней. И так далее.

Помещики же, спешно избавлялись от всего лишнего, что было навешено на их конях. Чтобы те были пригодны к бою. Утомленные и немало изнуренные они мало годились для сражения. Во всяком случае вот так – в лоб, в моменте, при внезапном нападении.

Достаточно бодро и адекватно отреагировали казаки. Во всяком случае те, что находились в дозорах да заставах. Они свои пожитки остальным сдавали перед выходом на дело. Посему смогли сразу включиться и начать, во главе с Дмитрием Вишневецким подтягиваться к сотне Андрея.

Из-за перелеска на рысях влетел передовой дозор и застава. Причем лошади дозора были взмылены. Явно неслись галопом и не сто метров.

– Что там? – крикнул Андрей.

– Татары. Ратные.

– Сколько?

– Да поди разбери!

– Войско великое?

– Да нет, вроде …

– Проклятье! – рявкнул Андрей, раздраженный таким «емким» докладом. – Стройся! – добавил он, подняв и наклонив копье так, чтобы оно указывало линию построения.

Первый десяток тут же начал занимать указанную сотником позицию. Второй, чуть погодя, строился за его спиной в параллельную линию. Третий – так же.

Минуты две или три прошло, прежде чем сотня полностью выстроилась так, как надо. И изготовилась к атаке. Причем стоя так, чтобы из-за перелеска ее было не видно. Дабы не спугнуть и воспользоваться преимуществом.

– Покрутитесь, – крикнул Андрей казакам. – Близко не подходите. Просто мелькните в два-три десятка перед их носом и уходите.

Вишневецкий кивнул казакам. И Ермак повел отряд, которым командовал вперед.

Андрей отпустил и Ермака, и его людей к своим. Не стал неволить. Посему он там малой шайкой и командовал, имея определенный авторитет.

Они выскочили вперед.

Покрутились прямо в пролеске. И минуты две спустя дали демонстративного деру. А там, из-за леса послышался нарастающий топот копыт.

Андрей закрыл глаза, пытаясь унять свой страх.

А он был и нешуточный. Несмотря на в принципе смелую натуру боевые столкновения были полны случайностей. И пугали. Да и вообще – не привык он еще к боям.