Прибыл он на подворье Данилы.

Принял пару чарок меда «на грудь». Да пошел спать. Хотя нервное напряжение было таким, что ни захмелеть, ни уснуть он не мог. Просто лежал с закрытыми глазами и думал. Прокручивал раз за разом в голове этот прием.

Выспаться ему, впрочем, не дали. Двух часов не прошло, как прибыли посланники и пригласили обратно.

«Вляпался?» – пронеслось у него в голове. – «Хотя нет. Если бы вляпался, то не приглашали, а под «белы рученьки» подхватили, да оттащили в холодную…»

В палатах воеводы произошли изменения. Принесли столы и теперь вся эта честная компания бражничала. К удивлению Андрей. Ведь его тоже пригласили. А тот самый воевода, что кричал на него, подсел рядом, обнял за плечо, и дыша перегаром выдал:

– Ты на меня зла не держи. Сам понимаешь – чудно на тебя смотреть. Дивно…

– На что злиться то? – усмехнулся Андрей. – Обычное дело.

– И то верно. Не на что, – заявил подсевший рядом Иван Шуйский. Тот был уже пьян в стельку…

И понеслось… забулькало… загомонило…

Парню пришлось участвовать в этом экспромт-пиру по случаю славной победы. И, заодно, травить байки о похождениях древних Рюриковичей.

Например, он поведал внимательным ушам, занятную историю о том, как Рюрик крестился. Три раза. Просто приходил с дружиной к аббатству и предлагал ему заплатить за принятие Христа. Два раза это прокатило. На третий же пришлось сжечь и разграбить, отказавшее аббатство.

– Ибо жадность грех! – назидательно поднял палец Андрей, завершая эту историю.

Очень, надо сказать, своевременную историю. Прекрасно бьющуюся с делами Поместного Собора и попыткой отжать излишние богатства у церкви.

Царь тоже слушал.

Сидел на своем почетном месте. Осторожно потягивал мед. И слушал. И чем больше слушал, тем больше убеждался – не врет. Он все эти истории рассказывал не как в житиях пишут. А живо так. В деталях. Словно это кто-то из его знакомцев надысь учудил. И главное – логично все, здраво, жизненно.

Остальным тоже нравилось.

А утром им пришлось прямо из палат выступать на молебен да крестный ход. Жуткое испытание…

И там, на молебне, Иоанн Васильевич шепнул Андрею на ушко:

– Мне сообщили что к Москве идет посольство цезарцев. С ними люди султана по твою душу.

– А что им надо? – удивленно переспросил сотник.

– А кто вызывал султана на поединок?

– Что?! Сам султан едет?!

– Еще чего, – фыркнул Царь. – Он вместо себя кого-то там прислал. Так что ждет тебя Москва. Как поединок этот проведешь, так и решу, что с тобой делать. Понял ли?

– Ясно понял…

1555 год, 12 августа, Москва

Москва встретила возвращающегося Царя дождем. А уже через пару дней и посольство Священной Римской Империи подошло с небольшой делегацией от Османской Империи.

И каково же было удивление, когда среди формальных «осман» Андрей не увидел ни одной южной или восточной «морды лица». Кроме того, эти люди были выряженные по вполне обычной для западной Европы моде. Хуже того – османского языка не ведающие. Обычные такие выходцы из земель королевства Франция…

О том, что Генрих II, вслед за своим отцом Франциском I, придерживается стратегической дружбы с османами Андрей знал. Как и общую «геометрию» европейской политики и ее основные исторические повороты. Ну так – крупными мазками.

С 1536 года «лилия» и «полумесяц» сошлись в удивительно крепком и долгом союзе, который продлится больше трехсот лет с незначительными перерывами. Но уже сейчас все зашло так далеко, что османские пираты базировались в Марселе, активно оперируя оттуда на коммуникациях Габсбургов.

Но чтобы султан выставлял на поединок природного француза?..

– Неужто они турки? – усмехнувшись, поинтересовался Андрей.

Этим посланцам перевели вопрос. И их предводитель ответил:

– Oui. Nous servons le sultan.

– Bon. – кивнул Андрей.

– Tu parles français? – удивленно переспросил глава делегации.

– Non.

Ответ их смутил. Ведь парень понял и ответ, и вопрос. И даже сам что-то ответил, пользуясь простыми словами. Сотник же милейшим образом им улыбнулся. И тихонечко продекламировал:

– Ломэ, ломэ, ломармэ…

После чего, смешливо фыркнул. И замолчал, демонстративно потеряв всякий интерес к делегации.

Это были первые несколько строчек из старинной французской песенки времен Столетней войны. Очень популярной в XIV–XV веках. И ее отголоски популярности были все еще слышны в XVI веке, поэтому каждый член «османской» делегации ясно и безошибочно ее узнал. Да и, присутствующие члены посольства Священной Римской Империи, эту песенку знали.

Сам Андрей эту песенку услышал, когда посещал с отцом Францию в безгранично далеком XXI веке. Когда они совершали вояж по самым знаковым достопримечательностям. И запомнил только первые слова и мотивчик.

– Вас веселит предстоящий бой? – спросил тот, кого выставили на поединок. Через переводчика, так как Андрей французский знал очень поверхностно и нормально на нем общаться не мог. За те несколько месяцев, проведенных во Франции, он его и не мог лучше выучить.

– Меня веселит то, что франки, некогда дравшиеся за Гроб Господень, ныне прислуживают тому, кто его попрал. Измельчали Каппетинги. Измельчали. А вместе с ними и народец их. Надеюсь Руа ля Франс еще не носит по-женски длинных волос, как последние из Меровингов?

После перевода слов Андрея делегаты аж в лице поменялись. Покраснели. Ноздри их раздулись от переполнявших эмоций. Но сдержались от того, чтобы затеять перепалку.

А вот представители посольства Священной Римской Империи заулыбались. Ибо высказывание парня было – очень едким, обидным и точным, идущим на руку имперской политике, которая стремилась расстроить этот опасный союз. И кинуть еще поленьев на костре этого народного негодования они всегда были рады…

Поединок откладывать не стал.

Вышли из Грановитой палаты и начали готовиться.

Француз снял с себя верхнюю одежду, оставшись в нижней рубашке и брюках да сапогах. Андрей пошел дальше и снял даже рубашку. Представ с обнаженным торсом.

С 1552 он упражнялся и хорошо питался. Причем не только с саблей, копьем да луков, но и в плане общей физической подготовки. Поэтому тело имел характерное. Не жирное, не перекачанное, но сухое и подтянутое с явно обозначенным рельефом мышц.

Далеко до идеала по мнению самого парня, однако, он не прекращал работать. Да и по местным меркам даже это было недурно, ибо никто здесь себя ничем подобным не утруждал. Ставили удар, кое-какие ухватки изучали, но не тренировались серьезно и системно, сосредоточенно работая над физическим развитием. Эта мода со времен Античности еще не возродилась…

Француз вышел с рапирой, то есть, с epee rapier – мечом с характерным узким клинком ромбического сечения, явно очерченным острием и центром тяжести, сильно смещенным к эфесу. Опасное и страшное оружие. В умелых руках оно давал серьезное преимущество перед саблей и любым приоритетно рубящим оружием просто за счет того, что колющие удары можно наносить кардинально быстрее и не в пример сложнее парировать, нежели рубящие.

Андрей вышел с саблей.

Клинком, который был у его противника, он тоже владел на каком-то уровне. В XXI веке упражнялся, когда готовился отправиться в прошлое. Однако все время, что провел в этом времени, он работал с саблей. Так уж сложились обстоятельства. Поэтому тело его к сабле оказалось более привычно и имелась неплохая мышечная память, наработанная за эти три года. Посему, взявшись за рапиру, он был бы слишком медленным… слишком…. А это смертельно опасно в такого рода поединках.

Сотник сразу не полез в круг. Он начал разминаться.

Демонстративно разогрел мышцы, под удивленными взглядами окружающих. Ибо ни француз, никто иной в эти времена не имели обыкновения этого делать. Они вообще не ведали, на кой черт нужна разминка. Однако никто и слова не сказал, просто наблюдая и перешептываясь.