А вот казаки уцелели. Все уцелели. Словно заговоренные. На деле они просто не лезли на рожон.

Потери, в целом, очень и очень скромные. Учитывая численное превосходство – их могло быть намного больше. Фатально больше. Однако парня это ничуть не обрадовало.

Да – он теперь старший.

Но толку?

В сложившейся обстановке каждый воин был на счету. Потеря же каждого командира была так и вообще – трагедией…

– Не посрами, – корчась от боли, простонал Шереметьев. Его не только ранили, но и зарубили под ним коня, который и упал неудачно с воеводой, придавив его.

– Обрадовал… нет слов… – буркнул Андрей.

– Ай не рад тому, что старшой ныне над целым войском? – ехидно поинтересовался Басманов, лелея раненую ногу. Ее неприятно задели саблей.

– Алеша, ты дурак?

– Чего это?

– Как мне разом управиться и со стрельцами, и с сотней?

– Так десятника стрелецкого поставить над ними головой. В чем беда? Все равно – ни рыба, ни мясо.

– Беда в том, что и голова их почивший не сильно знал, что с ними делать. Там три десятка татар прорвало и таких делал натворили. И палили ведь. Твою мать! Палили! Только вот куда? Как можно столько палить, да все мимо?

– Так в том разве вина головы?

– А чья? Чьи это люди? Кто их готовил? Кто наставлял? Кто управлял в бою?

– Ты от них слишком много ждешь, – покачал головой Басманов. – Верно не ведаешь, кто сие.

– Ладно… Разберемся. – произнес Андрей вставая. – Надо не лясы точить, а дела делать. Дорога каждая минута…

Император Священной Римской Империи Карл V свет Филиппович сидел на изящном резном кресле красного дерева с позолотой и обивкой шелковым бархатом, расшитым золотыми нитями. Было не очень удобно из-за слишком вычурной формы стула, но пересесть на что-то удобнее, но не настолько богатое, он не мог. Положение мешало.

– Я внимательно тебя слушаю, – завершив рассматривать Игнатий Лойолу, произнес Карл, борясь с раздражением от красивого, но жутко неудобного стула.

– Ваше Величество, ситуация, которая складывается к востоку от ваших владений, требует самой скорой реакции. Медлить нельзя. Иначе случится катастрофа!

– О чем ты? – подпустил нотки раздражения Император.

– Вы, наверное, уже слышали, о якобы Вселенском соборе, который провел султан с помощью своих ручных патриархов?

– Да. Глупо. Султан таким образом лишился влияния на Москву.

– О нет!

– Нет?

– Точнее да. Но цель этого подлого удара не Москва, а вы и ваши владения.

– В самом деле? И почему ты так считаешь?

– Эти мерзавцы вынудили Иоанна порвать с Константинопольским патриархатом. Что привело к победе в Москве партии, близкой к протестантам. У них прямо сейчас уже идет Собор, на котором они хотят лишить монастыри их исконных владений. Если в Москве победят протестанты, то это чудовищная беда для вас. Потому что в Польше и Литве позиции протестантов также набирают силу. Вы понимаете? Это существенно усилит ваших князей-еретиков.

– Я с ними примирился.

– Вы думаете это надолго? О! Мне достоверно известно, что они не успокоятся. Они уже ведут переговоры и готовят новые заговоры.

– Они всегда это делали. Даже когда были католиками.

– Но тогда они не мечтали вас свергнуть.

– Что?!

– Они ведь почуяли свою силу. Болтают, что их утомили Габсбурги на престоле. Не иначе, как болтают, приняв французского золота. Если не вам, то вашему сыну и наследнику придется с ними вновь воевать. Не на жизнь, а на смерть. Причем, получив такую поддержку на востоке – они начнут это скорее раньше, чем позже. Москва и Литва – не Крым. Они смогут выставить легкой конницы намного больше. Многие десятки тысяч. И управы на нее будет не найти. Они пройдут ненасытной саранчой по твоим землям, опустошая их и выжигая дотла… Сулейман, злодей злокозненный, задумал таким изуверским образом вас вновь впутать в войну на севере. Куда более опасную и страшную, нежели раньше. А ведь он сам уже примирился с персами…

Карл сжал кулаки до такой силы, что побелели пальцы. Но сдержался от того, чтобы не вспылить и не наговорить гадостей, не подобающих его статусу и положению. К тому же слова Игнатия звучали очень здраво…

Наконец он встал.

Игнатий склонился в молчаливом поклоне.

Император подошел к нему. Поднял тому лицо за подбородок. И заглянул в самые глаза, спросил:

– И что ты предлагаешь? Как мы можем помешать Москве в ее грехопадении? Ты хочешь, чтобы я начал с ней войну? Чтобы я послал свои войска так далеко?

– О нет! Конечно, нет! Просто нужно отправить посольство. И постараться договориться с их правителем о противодействии протестантизму. Иоанн, как говорят, достаточно разумный и богобоязненный человек. Особенно если подкрепить слова дорогими подарками и интересными предложениями.

– Ты уверен, что посольство справится?

– Все в руках Господа нашего Иисуса Христа, – развел руками Игнатий, – по попытаться нужно. Ибо бездействие смерти подобно как для католической нашей веры, так и для вашего престола…

1555 год, 26 июня, на реке Гоголь, к северу-северо-востоку от разоренного острога

Осмотрев диспозицию возле брода, Андрей решил от него уходить.

Очевидно, что теперь, узнав о якобы подходе всей царской армии и утрате обоза хан развернет назад всю свою армию. И против действительно большого войска, да еще и при артиллерии, как сообщили пленные, здесь стоять нет никакого смысла. Тупо расстреляют. Спокойно и вдумчиво. Без суеты. А укреплений не поставить – не из чего. Шанцевого же инструмента для земляных работ тупо не имелось…

Недалеко от брода лежало пепелище маленького сторожевого острога – передовой заставы, которую время от времени восстанавливали. А вся округа вокруг ее была открытой. За долгие годы вырубили лес, пустив на стройку и топливо, да и обзор открыли хороший. Так что, если хан подведет орудия да отгонит их от переправы – тут им конец и наступит. Потому что вырвавшаяся на оперативный простор татарская конница задавит их лютым численным превосходством.

Поэтому бросив все, Андрея загрузил убитых и раненых да барахлишко, включая спешно собранные трофеи, и спешно отчалил, направившись к следу, оставленному обозом. Столько тысяч коней сделали его очень хорошо читаемым.

Его задумка была простой как мычание – отходить вслед за обозом да искать место для удобной обороны. И такое место нашлось. Примерно в десяти верстах к северу он наткнулся на небольшую речку – Гоголь, товарку Любовши – такого же мелкого клопа с очень неудобными берегами. И брод на ней, через который обоз и ушел. А за бродом – дубрава, через которую все это чудовищное стадо и прошло по старой просеке.

Вот здесь парень и решил закрепиться.

Наличие в отряде топоров в достатке и пяти сотен здоровых мужчин открывали очень интересные перспективы. В оригинальной истории они делали засеку, оставляя высокие пни, за которыми могли укрыться.

Но он мог поступить интереснее. Он ведь имел представление о полевых укреплениях, совершенно чуждых местным. Ими он и занялся.

Деревья валили. Но нормально. Наспех обрубали ветки и стаскивали в своеобразные брустверы, подпертые изнутри часто вбитыми кольями. Понятно – если начнут стрелять из орудий – будет больно. Но каких орудий? Скорее всего у хана имелись с собой только фальконеты или что-то в этом духе. Мелочь малокалиберная для которой несколько толстых древесных стволов – серьезное препятствие.

Вот и старались, формируя нормальный толстый бруствер в человеческий рост. А за ним – подножку, чтобы можно было спокойно перезаряжаться, укрывшись, и для выстрела высовываться.

Длинный бруствер, метров в семьдесят, перегораживал выход с брода. А потом еще один – за ним шагах в десяти. Чтобы задействовать как можно больше стрелков.

Это была основная или первая стрелковая позиция, которую ребята соорудили буквально за пару часов. И очень вовремя, потому что ближе к финишу появился разъезд татар, заприметивший их. Но близко не стал подходить.