Андрей же тем временем начал готовить запасную стрелковую позицию, углубив ее в дубраву. Так, чтобы от брода было не видно. И тоже двойную.

Ветки же и прочие обрезки бойцы стаскивали и складывали таким образом, чтобы надежно прикрывать фланги да тылы. Чтобы не обошли. А то вдруг тут где-то поблизости есть еще один брод?

Завершив устройство двух стрелковых позиций, он отправил всех, кто еще не был слишком вымотан организовывать засеку. Прикрывая тылы не только на участке предстоящего боя, но и вообще – дабы раненых, лошадей и обозы имелась возможность хоть как-то укрыть.

Деревьев извели – жуть. Утопились – не меньше. Но успели.

К моменту, когда все работы завершились, к броду подъехал отряд бойцов в двести. Но, покрутившись, не решился соваться туда – увидев стрельцов, что высунулись по команде из-за бруствера с пищалями.

Появилась некоторая пауза. И молодой сотник занялся стрельцами. Ведь в сложившихся условиях именно они становились главное силой и козырем в руках Андрея.

– Палить то умеешь? – спросил сотник, подойдя к одному из молоденьких стрельцов.

– А то как же!

– Вон – дерево, – сказал парень, указав на дуб, что стоял в двух десятках шагах. Большой, здоровый. Его он валить специально не стал, решив разместить на нем пост наблюдения. – Попадешь?

– Да как Господь рассудит.

– Так пали. А я погляжу.

Стрелец огляделся.

– Да пальни. Чего тебе? – хлопнул его по плече мужчина заметно старше. Иоанн Васильевич ведь стрельцов набирал из готовых уже существовавших артелей наемных. И коллективы там были в целом сложившиеся. То есть, по сути, они стрельцами являлись только по названию, а не по духу и традиции.

Парень встал.

Неспешно, аккуратно зарядился.

Проверил как ходить фитиль. Подул на него.

Приложился.

И отвернув лицо, нажал на спусковую скобу. Ствол изрядно повело при этом отвороте. И когда грянул выстрел, пуля свистнула, улетев мимо. Хорошо хоть в той стороне никого не было и вреда она не нанесла.

– А ну как заряди. Хочу попробовать.

Молодой стрелец под одобрительные улыбки окружающих зарядил свою пищаль и протянул сотнику. Парень приложился. Прицелился. И не отворачивая головы выстрелил.

Бам!

И кусок коры отлетел от дерева в два обхвата.

– А ну как – еще заряди.

И второй выстрел – тоже был в дерево. И третий.

Потом Андрей попросил другую пищаль. Но и там два выстрела были туда же.

– А на кой ляд вы лицо отворачиваете? – спросил он у стрельцов, впечатленных и оживленных таким результатом стрельбы.

– Так чтобы не ослепнуть, – заметил самый опытный. – Вон какая вспышка. Глаза застит.

– Смерть – баба гордая. Она любит, когда ей в лицо смотрят. Али не слыхали о том? – поинтересовался Андрей. – Вишь – я морду не ворочу и попадаю куда правлю. Думаете простая удача? Бьешь огнем и не робей перед ним. А ну ка – заряжай, – приказал он тому самому молодому стрельцу, что ни разу в дуб не попал.

Тот послушался.

– А теперь пали. Только морду не вороти и не вздрагивай, как вспышку увидишь. И улыбайся. Улыбайся.

Бах!

И пуля отлупила часть коры на самом краю дуба. Выше.

– Вздрогнул. А ну как – еще раз пробуй.

На второй раз тоже вздрогнул, однако пуля опять попала в ствол. На третий же – угодила куда целил. С погрешностью на рассеивание, конечно. Ибо с двадцати шагов даже из того отвратительного оружия, что было у него в руках в такой здоровенный дуб промахнуться было сложно.

Потом попробовали другие стрельцы.

И у них тоже все получилось. Отчего оживление охватило весь их полк.

– Понимаете теперь почему, столько паля по утру, вы так и не смогли добре побить татар? Удача – девка капризная. С ней надобно дружить. Но вы смертоубийством занимаетесь. А потому про нравы этой мрачной красавицы тоже забывать не стоит.

– Так уж и красавицы? – спросил степенный стрелец.

– А ты, куриные твои мозги, желаешь бабу, от которой твоя жизнь зависит, иначе назвать?

Все задумались, промолчав. Возразить им было нечего.

– Не забывайте об этом, – указал Андрей на дуб, – как татары придут. Морду не воротите и улыбайтесь. Смерть любит тех, кто ей улыбается. Даже если и живота лишитесь – от того, как это произойдет, зависит многое после. И главное! – повысив голос произнес он. Выждал паузу. После чего продолжил. – Чтобы не случилось – не выпускайте оружия из рук. И если взялись биться, то бейтесь до конца. Все мы смертны. Все мы рано или поздно умрем, познакомившись с этой лютой бабой. Не разочаровывайте ее. Она этого не любит и не прощает. А там, – неопределенно махнул Андрей головой, – мы все в ее власти окажемся.

За сим закончил свою лекцию он приступил к приятному. Велел разбирать трофеи. Кольчуги да шлемы. Полностью упаковать весь полк он не мог, поэтому решил снарядить только ту половину, что на первой стрелковой позиции стоять станет.

Суета тут же поднялась несусветная.

И как-то не дебатов всем сразу стало.

Однако Дмитрий Вишневецкий подошел и тихо шепнул:

– Странные слова ты ныне сказывал.

– Так ныне не говорят?

– Не говорят.

– Зря.

– А как там? – махнул он головой.

– Каждому по делам его.

– А попы талдычат, что по вере.

– Вера – пустая болтовня, если за ней нет дел. Поверь, человеку, который всю жизнь молился, но ничего доброго не делал, там, – неопределенно махнул он головой, – ничего доброго не ждет. Ибо сказано – по делам их узнаете. По делам, а не по словам.

Дальше они разговор продолжать не стали. Дмитрий развивать тему не стал. Этого ответа ему хватило за глаза.

Андрей весь этот балаган со стрельцами затеял не спроста.

Дело в том, что целевой стрельбе никто очень долгое время линейные войска не обучал. Довольствовались залповой куда-то туда – в сторону противника. Причем морду воротили от вспышек затравочного пороха солдаты линейных частей аж до Наполеоновских войн включительно. За исключением матерых ветеранов, которым это уже было стыдно делать, вот и бравировали. Но это в эпоху регулярных армий. Здесь же и сейчас воротили морду все.

Ну, почти все. Может быть только охотники иначе поступали. Но таковых с огнестрельным оружием практически не имелось. Они только-только зарождались как класс и отнюдь не на Руси. В дальнейшем именно из них и вырастут егеря в регулярных войсках. Но это будет потом. Сейчас же Андрей имел стрельцов с отвратительным оружием и весьма посредственной выучкой. Из-за чего часто стрелять они не могли. Выстрел в минуту сделают – уже хорошо. Так они еще и морду воротили… И вот это уже он терпеть не мог. Ибо из-за такого «героизма» залп становился удивительно не продуктивным. Особенно по рассеянному строю…

Заночевали.

По утру татар стало побольше, сильно больше.

Андрей же смотрел на них и сильно сожалел, что в этот раз не взял с собой чеснок. А то ведь рассыпал бы на броде и по выходу из него – разом замедлил на несколько часов, а то и сутки.

Но на нет и суда нет.

Татары же вот они – прибывали.

В переговоры, кстати, не вступали.

А потом появились они – османы. Очень уж характерная одежда. Ни с чем не спутаешь. Янычары и легкая артиллерия – действительно чем-то напоминающая фальконеты.

К счастью ни первых, ни вторых много не было. Вообще или конкретно тут – не ясно. Однако сами татары стояли поодаль. А эти – выступили вперед.

Фальконеты выдвинули метров на сто и начали заряжать.

Сотник специально старался отсчитать в уме, сколько они провозятся. Минуту? Две? Три? Уложились в пять. Неплохо. Учитывая то, что заряд им приходилось отмерять совочком и засыпать в стволы как есть. Еще быстро. Могли дольше провозится.

И вот – момент истины. Выстрелы.

Беглый залп.

Османы уже знали, что это такое.

Небольшие свинцовые ядра ударили в первый бруствер первой стрелковой позиции. Полетели щепки. Раздался треск и какой-то даже грохот от заигравших бревен. Но в целом – никакого эффекта.