А сам М. Фонтей тем временем лично занимался судом и проведением мероприятий экономического характера. Совместно со всадниками из откупщиков он разработал план получения больших денежных сумм путем установления таможенных пошлин на вино, шедшее на пограничные территории. В соответствии с этим планом назначенные им агенты брали: в Толозе — по четыре денария с амфоры вина, в Сегодуне — по три, в Волкалоне — по два с викториатом и т. д.; с торговцев, отправляющихся с вином в Свободную Галлию, брали даже по шесть денариев.

Галлы были взбешены столь хитроумным мероприятием. Большие любители вина, изобретатели различных его сортов, охотно заимствовавшие друг у друга различные новинки, они считали, что М. Фонтей допускает ужасающее злоупотребление, так как им приходится теперь ограничивать себя в своих привычках и по римскому обычаю пить вино, разбавленное водой, что казалось им противным.

Другими мероприятиями, проведенными М. Фонтеем, оказались: хлебная повинность, обязанность принимать на постой римские войска и непременно давать для войны вспомогательные пешие и конные части.

Эти повинности галлы выполняли крайне неохотно. Зато М. Помпей и его товарищ Кв. Метелл были М. Фонтеем очень довольны. «Груды хлеба (были доставлены) Галлией, многочисленные пешие войска — Галлией, очень много всадников — Галлией» (Цицерон). В общем итоге при М. Фонтее Трансальпийская Галлия погрязла в долгах, была угнетена невыносимыми налогами и злоупотреблениями римской администрации (Цицерон говорил, что «вся Галлия наполнена негоциантами из римских граждан, ни один сестерций в Галлии не может шевельнуться, не оставляя следа в кассовых книгах римских граждан»), массовым обращением людей в рабов. Провинция кипела от возмущения. Наконец в 72 году вспыхнуло восстание галлов-воконтийцев, представители которых вели тайные переговоры с эмиссарами Сертория и Спартака и заключили соглашение о взаимной помощи. Восстание воконтийцев поддержали аллоброги во главе со своими вождями Индутиомаром и Катугнатом. Галльские отряды осадили Массилию и Нарбон и, распространившись по стране, начали избивать римских «деловых людей».

М. Фонтею пришлось со всей энергией начать борьбу против восставших. Цицерон позже вспоминал: «М. Фонтей был наместником Галлии, то есть той провинции, народы которой (старого я поминать не буду) отчасти при наших отцах вели ожесточенные и продолжительные войны с римским народом, отчасти лишь недавно были покорены нашими полководцами, недавно были укрощены оружием, недавно нам дали повод к триумфам и победным памятникам, недавно были в наказание лишены земли и городов по приказанию сената, отчасти даже сразились с самим М. Фонтеем и лишь благодаря его полной трудов и лишений деятельности признали власть и господство римского народа. С другой стороны, в той же провинции лежит город Нарбон Марсов, колония с правами нашего гражданства, передовой пост римского народа, твердыня, о стены которой должен был разбиться натиск тех племен; там же, наконец, находится и город Массилия, о котором речь была выше, населяемый нашими верными союзниками, помощь которых, состоявшая и во вспомогательных войсках, и в прочих военных средствах, уравновешивала грозившие нам со стороны галлов опасности. Из таких-то разнородных элементов состоит провинция, наместником которой был, как я сказал, М. Фонтей; настоящих врагов он покорил сам, недавних врагов заставил покинуть те области, которые у них постановлено было отнять, остальным (которые с тем-то и были покорены в жестоких и не раз возобновленных войнах, чтобы навсегда оставаться подданными римского народа) он приказал доставить много конных отрядов для тех войн, которые велись тогда римским народом по всему миру, много денег на жалование им, очень много хлеба на потребности испанской войны».

Эта галльская война, ведшаяся М. Фонтеем (первые признаки ее наметились еще в 73 г. в виде действий многочисленных партизанских отрядов), тянулась до 71 года и закончилась только с окончанием спартаковской войны.

II

Но в поле зрения Спартака находились дела не толь-ко Цизальпийской и Трансальпийской Галлий, но также Свободной Галлии и даже Германии (здесь его интересовали племена свевов, самого большого и воинственного народа во всей Германии, убиев, имевших в нравах много сходного с германцами, а также узипетов и тенктеров). Но в первую очередь его внимание приковывали ближайшие соседи Трансальпийской Галлии — арверны (столица — Герговия), эдуи (столица — Бибракте), секваны (столица — Весонтион), гельветы (столица — Гельвет) и аквитаны (столица — Бурдигала) — племена южной части Свободной Галлии. Именно к ним, к их царям и народным собраниям посылал Спартак своих разведчиков — галлов и германцев, а потом письма, посольства и подарки. Предводитель италийских рабов усиленно склонял царей и отдельных военных предводителей к нападению на Трансальпийскую Галлию; не исключено, что он предлагал организовать и новое галльское вторжение в Италию.

Предложения и письма Спартака вызывали в галльских общинах острую борьбу партий.

Положение, однако, было еще не до такой степени выгодным, как хотел Спартак. К числу союзников он мог отнести только арвернов и гельветов. К числу противников — эдуев, секванов и аквитанов. У арвернов власть держал в руках выдающийся военный предводитель Кельтилла, отец главы будущего общегалльского восстания против Цезаря Верцингеторига. Кельтиллу поддерживали многие видные вожди, среди которых находился и знаменитый Критогнат, в будущем также противник Цезаря. Проримскую партию возглавлял родной брат Кельтиллы Гобаннитион.

Сильной была национальная партия у гельветов. Во главе ее находился Дивикон, заклятый враг римлян, победивший в 107 году консула Л. Кассия и проведший римскую армию под позорным ярмом (тогда вместе с консулом погиб и дед будущего тестя Цезаря — Л. Пизон). Дивикона окружали воинственные юноши. Самым блестящим среди них был молодой Оргеториг. В проримской партии видную роль играли Наммей и Веруклетий, будущие послы гельветов при переговорах с Цезарем.

Устойчиво проримской политики держались эдуи, связанные с римлянами многообразными хозяйственными и политическими связями, отношениями дружбы и гостеприимства. Во главе проримской партии стояли Эпоредориг-старший, а позже — Дивитиак и Лиск. Антиримская партия была слаба и не имела видных руководителей, за исключением молодого Думнорига (позже — враг Цезаря).

Сходная картина наблюдалась у секванов, где во главе проримской партии стоял царь Катаманлед, его сын Кастик станет в будущем верным союзником Цезаря.

Равным образом у аквитанов во главе проримской партии стоял царь Пизон, связанный узами гостеприимства с римской аристократической фамилией Пизонов; внук этого Пизона, тоже Пизон, будет начальником аквитанской конницы у Цезаря и получит с его помощью титул друга и союзника римского народа; он погибнет в одной из схваток в 55 году.

Все указанные, как и другие галльские племена, почти ежегодно до прихода Цезаря в Галлию вели войны между собой. Арверны, нападая на эдуев, старались отнять у них первенствующее положение в Галлии и вовлечь в союз против них секванов. Эдуи с помощью своих союзников, и особенно белловаков, энергично давали врагу отпор и часто совершали набеги на земли более слабых секванов. Последние, не в силах сами успешно отражать их набеги, пригласили к себе на помощь из-за Рейна молодого предводителя свевов Ариовиста с 15-тысячным войском.

Появление германцев в Галлии (72 г.) Спартак горячо приветствовал. Нападение на враждебных ему эдуев из-за Рейна облегчало положение сочувствующих Спартаку племен и увеличивало возможность победы восставших гельветов и волков-тектосагов Трансальпийской Галлии.

И галлы и германцы были много наслышаны о Спартаке и его победах благодаря полученным от него письмам, рассказам путешествеников и купцов, собственным шпионам, побывавшим в Италии, и взаимному быстрому оповещению друг друга о всех важных новостях.