– К Арафату, что ли?

– Да, – сказал Чембер таким небрежным тоном, что я понял: для него общение с палестинским лидером является чем-то совершенно обыкновенным.

Но мне-то абсолютно не хотелось влезать еще и в эти ближневосточные разборки. Или теперь уже мой ранг был настолько высок, что я был просто обязан влезать во все на свете? Похоже, что так. И привыкнуть к этому было ох как нелегко!

– Не хочу к Арафату, – сказал я Чемберу. – Лучше буду действительно сидеть здесь у вас взаперти.

– Кстати, необходимость в этом отпадет дня через три, когда Горбовский привезет свои рекомендации, а мы подготовим охрану и вместе отработаем маршруты. А пока продолжайте обучение, господин Малин.

Конечно, он знал, что никакой я не Малин. Для человека, так хорошо знавшего Сергея, как Чембер, решительно не годилась одна из распространяемых нами легенд, согласно которой после неудавшегося покушения у Малина, получившего серьезную травму, стало не все в порядке с головой: частичная амнезия, ложная память и тому подобное. Чемберу на первое время подготовили другую легенду – просто не сказали, что Сергей убит, таким образом шла обычная подготовка двойника для оперативной работы – дело по понятиям старого контрразведчика привычное и даже рутинное. Занялся он им без особого энтузиазма, но с присущей ему аккуратностью и основательностью. Потому и охрану мне выделял на прогулки, правда, не по высшему разряду – все-таки двойник. Так что теперь чувствовалось, что старина Сид озадачен. Будучи у себя в МИ-5 специалистом по Арабскому Востоку, он никак не ожидал, что его дополнительная работа на службу Базотти так внезапно и плотно пересечется с арабскими интересами.

Шел дождь. Я осторожно подошел к окну и посмотрел вниз, на мокрый асфальт улицы… Я все перепутал. Эта была не улица, а внутренний дворик Управления МИ-5. И осторожничать тут было незачем. Скучно и грустно. Комфортабельная тюрьма. Я повертел в руках Татьянин факс, перечитал. Не помогло. Самое время было хлопнуть стаканчик "Чивас Ригал" и запить содовой, но я сдержался и вместо этого извлек на свет Божий документы, присланные Кедром.

Мне оказалось достаточно пробежать заголовок на самом первом листе, чтобы тут же начать жадно читать это все. Страницу за страницей. И было уже не важно, что понимаю я чуть больше половины написанного, а еще о какой-то части смысла просто догадываюсь, потому что назывался этот манускрипт так (ну, то есть примерно так): "Обоснование необходимости подготовки для агента 001 постоянного двойника Разгонова Михаила Григорьевича." А далее там лежали: "Биография Разгонова М.Г.", "Протоколы наблюдения за Разгоновым М.Г. по отчетам оперативных работников", "Заключение экспертной комиссии о профессиональной пригодности и психологическом соответствии Разгонова М.Г.", "План экстренной вербовки Разгонова на случай непредвиденных обстоятельств" и еще десятка полтора бумажек подобного рода. Наконец, я обнаружил в тексте одной из них, что мне как будущему агенту была присвоена кличка "Лайза" (очевидно, по имени главной героини моего романа) и окончательно понял, что не случайно эти тексты перевели на английский, не просто перевели – подредактировали, ведь в большинстве оригинальных документов по законам конспирации фамилии моей быть не могло, да и вообще какого лешего все эти сугубо внутренние и чрезвычайно секретные документы переводить на чужой язык, в помощь вражеским шпионам, что ли? Конечно же, мои друзья просто устроили мне интенсивное обучение, близкое к методу погружения. И эффект был достигнут. Уже к вечеру я почти перестал заглядывать в словарь. Все-таки у меня была неплохая база (спецшкола, институт, незаконченные разговорные курсы), плюс неплохие, очевидно способности, плюс неистовое желание узнать все самое главное как можно скорее.

Один документ мне представляется важным привести здесь целиком в моем собственном переводе обратно на русский (во, идиотизм-то!). Смею надеяться, перевод удался на славу, все-таки особенности речи трех из пяти участников того совещания были мне уже знакомы. Правда, в то, что говорил Тополь, я добавил немного отсебятины, но не по сути, конечно, а в мелочах, просто чтобы интереснее было. И красивше. Итак:

18 августа 1995 года. Присутствовали: Верба, Тополь, Кедр, Пальма, Платан.

Кедр. Тополь, расскажи еще раз от начала, как все это было, здесь ведь не все в курсе дела, а я постараюсь задавать грамотные вопросы.

Тополь. Присутствие Вербы обязательно?

Верба. Я в порядке, ребята. Вы что, забыли, с кем имеете дело? И потом Пальма вкатила мне дозу этой дряни.

Кедр. Транквилизатор Далтона?

Пальма. Да, тот самый, что нам прислали из Колорадо в мае.

Платан. Ну, начали. Шестнадцатого августа, около семи вечера Ясеню позвонили…

Тополь. Давай начнем чуть раньше. Четырнадцатого Рябина позвонила Вербе по поводу покушения на Гинатуллина.

Кедр. А-а, знаменитое дело Седого.

Тополь. Зря смеешься. Именно поэтому Вербы не было дома шестнадцатого во время звонка.

Верба. Не совсем так. Вечером я все равно сидела бы на Варшавке, а утром – какая разница… Он же меня никогда не спрашивал, куда ему ехать.

Тополь. Ладно. Что в Питере?

Верба. Абсолютно ничего. Случайная авария.

Кедр. Неужели? Тогда продолжай, Леня.

Тополь. Итак. Шестнадцатого августа в 19.04 раздался звонок в квартире Ясеня. Неизвестный голосом Осокоря, назначил встречу. Вот дословно их разговор, записанный на пленку:

– Привет, Ясень. Это я. Двадцать один шестнадцать.

– Привет, Осокорь. Сорок три девяносто шесть. Ты откуда?

– От верблюда. Нам необходимо встретиться.

– Сегодня?

– Нет, завтра.

– По какому вопросу?

– Я же говорю: необходимо встретиться.

– Понял тебя.

– И пожалуйста, без торта «Победа».

– Я же говорю: понял тебя. Я могу перезвонить?

– Да, конечно. У меня новый сотовый номер. Запиши: 673-16-31.

– Хорошо, пока.

– Пока, Ясень.

Человек, назвавшийся Осокорем, не повторял номер – он знал что все записывается на пленку.

Пальма. Или знал особенности памяти Ясеня.

Тополь. Человек этот вообще знал слишком много. Голос – ерунда. Имитация голоса – задача для эстрадного артиста средней руки. Другой вопрос, откуда у эстрадного артиста наш текущий пароль?

Кедр. Тополь, мы же договорились, вопросы здесь задаю я.

Тополь. Задавай.

Кедр. А не мог это быть все-таки Осокорь? Почему он не приехал сегодня?

Тополь. Потому что не может приехать. У Осокоря стопроцентное алиби. Он физически был не способен связаться с Ясенем в тот момент. Информацию я получил от Игоря Корягина, который полностью отвечает за Уральский регион, и только он сейчас поддерживает постоянную связь с Осокорем.

Платан. Наверно, ты забыл, Кедр, какого рода задание поручил Осокорю Ясень. Он же внедрен на зону, ИТК-17 Екатеринбурга с исключительно важной целью. Операцию курирует лично Дедушка, Осокорь не имеет права менять схему действий ни при каких, даже самых форс-мажорных обстоятельствах.

Кедр. Мало ли, кто на что не имеет права! Предлагаю проверить эту версию, когда Осокорь вернется. Вопрос второй. Ясень перезванивал по указанному номеру?

Тополь. Да, но запись разговора не сохранилась или не велась. Более того, я проверил вчера: названный номер не просто не отвечает, собственно, номера такого и нет – он никогда и нигде не регистрировался. Возможно, настоящий телефон был просто зашифрован в этих цифрах.

Кедр. Весело. Вопрос третий. Осокорь знает, что такое "торт «Победа»?

Тополь. Нет, я абсолютно уверен.