– Такой же стиль, – уже реальный мужской голос разорвал странную иллюзию, заставляя передернуть плечами. – Как в зале.

Матьяш обвел взглядом стены. Остальные тоже заозирались. Марика даже потрогала разделяющую две комнаты стену. Леа придвинулась к уже стоящей рядом со стеклянным коробом Шарли. Браслет действительно был выполнен в виде двух стилизованных химер, вцепившихся в камень, по краям которого вились те же чудовищные цветы, что и в зале с витражом. И то же ощущение магии без заклинаний. Хотя, скорее всего, какое-то колдовство все же было влито в украшение. Мужчины того времени редко носили ювелирные изделия просто так. Даже сейчас многие предпочитали дополнять их магической составляющей. У Натана, например, в обручье таилось несколько боевых заклинаний, а в кольце – защитных.

– Да, – кивнул Джанос, – только браслет создали намного раньше.

– А какое значение у этих фигур? – спросил Этьен.

– Никакого. Просто красивое решение. Дань тогдашней моде.

Шарли и Леа переглянулись, им обеим не верилось в подобное. Сандор рядом тоже тихо хмыкнул.

– А что за камушек? – Кларисса стояла рядом со стеклянной защитой и с интересом вглядывалась в украшение.

– Диаспор, – с не особо понятной насмешкой ответил Джанос.

– Какой? – захлопала ресницами девушка.

– Султанит, – не сдержалась Леа.

– Что?

Все присутствующие посмотрели на нее, отчего ей мигом стало неудобно. В глазах Матьяша промелькнуло настолько презрительное выражение, что смолчать уже не представлялось возможным.

– Диаспор – это научное название, – начала она. – А обычно называют султанит. У нас его мало, везут в основном с юга. А там его могут позволить себе, считай, одни султаны. Он очень хрупкий, при обработке легко крошится. Испортить его – как нечего делать. Зато если удается огранить, получается потрясающе, – Леа сама не заметила, как стала говорить, пожалуй, даже излишне эмоционально. Все же любимая тема. – Это же камень-хамелеон: меняет цвет в зависимости от освещения. Например, на солнце становится желтым, а в сумерках – ярко-зеленым. При свечах – шоколадным. В общем, каким только не бывает.

– Ого, – восхитился Сандор. – Вы явно разбираетесь в драгоценных камнях.

– Женщина! – прозвучало от кого-то.

Леа смутилась, но тем не менее вздернула подбородок. Поймала подбадривающий взгляд от Марики, стоящей по другую сторону от стойки с браслетом.

– Мне нравится читать про их свойства, особенно про лечебные и магические.

Смешков стало больше, а кто-то еще и спросил:

– Только читать?

Но Леа смотрела только на Сандора. Он мягко улыбнулся, так же демонстративно не замечая «комментариев».

– И какие свойства у султанита? – спросил виконт, и девушка была благодарна ему за это.

– Основное свойство – это усиливать магию владельца. Второе по силе – убирать последствия от проклятий и порчи. Так же я читала, что скандалы при владельце такого самоцвета возникают намного реже, но тут мнения расходятся. А еще говорят, что диаспор помогает находить оригинальные решения. В общем, удивительный камень. Я в первый раз вижу его не на картинке.

Молодые люди еще переваривали сказанное, когда Джанос заговорил:

– Все верно, ла-орита Орманди. Вельгарда действительно обладал магией невероятной силы. И ему в самом деле постоянно требовалась защита от проклятий и порчи, которые посылали в его адрес превеликое множество. Да и как вы знаете, из всех возможных решений он всегда выбирал самое нестандартное. Мыслить не так, как все, он умел.

Тут мужчина явно намекал не на многочисленные военные победы Вельгарды, для которых он придумал множество хитростей, а на предательство, страшно сказать, самих богов. И тех людей, кто погиб из-за его идей.

– Это точно, – внезапно засмеялся Матьяш, – он обманул даже смерть.

– Смерть как раз не обманул, – покачал головой Анталь.

– Я слышал, – заметил Гараи, явно помешав что-то сказать сестре, – что поначалу Вельгарда не помнит себя из других жизней. Вспоминает только, когда просыпается магия.

– То есть им может оказаться любой человек? – заинтересовалась Шарли.

– Я слышал только про мужчин, – мягко улыбнулся Гараи, и Марика строптиво фыркнула за его плечом, отвернувшись к окну, будто ее действительно заинтересовал открывающийся вид.

– История показывает, – иронично глянул на присутствующих Сандор, – что это всегда молодые люди из старой знати. По крайней мере, с изрядной долей древней крови.

– Хм… логично, – подумав, кивнула Шарли. – А почему не бастард какой-нибудь?

– Очевидно, непризнанные бастарды редко добиваются таких высот, чтобы ими заинтересовались ньяльцы.

Хмыкнули, кажется, все, только управляющий налился негодованием.

– Веселье в этом вопросе неуместно, молодые люди. Возрождение Вельгарды всегда означает множество бед, смертей и предательств. Раскол общества и гибель множества достойных людей.

– И обогащение недостойных, – шепнула Шарли подруге. Та прыснула, хоть совершенно не желала попасть на момент возвращения легендарного воеводы прошлого. Нет уж, пусть такие передряги обойдут ее стороной.

– Султанит отлично подходит Вельгарде, – продолжал, все больше распаляясь, управляющий. – Он не выбрал благородный сапфир, или изысканный изумруд, или символ чистоты помыслов – бриллиант. Нет, он выбрал камень, который постоянно меняет цвет, стоит чуть дрогнуть свету. Так и его хозяин менял свои планы и предпочтения, стоило ситуации хоть немного повернуться в сторону. Только расплачивались за его изменчивость те, кто ему верил. Жизнями, здоровьем, состоянием, рассудком. Вот о чем нужно помнить, молодые люди, думая о Вельгарде, этом биче наших земель.

– А зачем же тогда вы храните его браслет? – нахмурился Матьяш. – Выставляете его напоказ.

– Потому что историю нужно помнить, чтобы она не повторилась.

– И потому, что вы не можете убрать его отсюда, не так ли? – Сандор поднял брови. – Я читал эту историю. Браслет не подпускает к себе никого. Все, что удалось, это поднять его на высоту в половину человеческого роста. Дальше никак, верно?

– Увы, это так, – скривился Джанос и внезапно успокоился. – Проклятый браслет никого к себе не подпускает. Но любой недостаток можно превратить в достоинство. Теперь это символ памяти о тех, кто вверил свою верность предателю.

– То есть вы повернули ситуацию на пользу, – задумчиво протянул Анталь и, когда управляющий кивнул, добавил: – Себе на пользу, как и делал Вельгарда?

Леа за время разговора подошла еще ближе к браслету и сейчас разглядывала искрящийся в солнечных лучах камень. Увлекшись, она оказалась вплотную к коробу. В следующее мгновение, почувствовав сзади чье-то неловкое движение, невольно подалась вперед и, очевидно, случайно коснулась стекла. То тут же вспыхнуло красноватыми искрами, раздался какой-то вой, и через минуту ошарашенного молчания в комнату ворвалась стража. Джанос остановил их резким взмахом руки.

– Простите… – только и смогла проговорить пораженная ситуаций Леанора, покраснев мало не полностью. – Я случайно.

– Лаор Хэри, – с великолепным спокойствием Шарли обратилась к управляющему, – о таких впечатляющих эффектах стоит предупреждать заранее.

– Согласна с милой Шарлоттой, – хрипло поддержала Кларисса, нервически обмахиваясь веером. – Будьте добры, скажите, сколько еще сюрпризов у вас подготовлено? Еще одного мое сердце может и не выдержать.

– Ваше сердце в полной безопасности, виконтесса, – поклонился нисколько не смущенный Джанос, жестом отправляя стражу прочь из комнаты, – если вы, конечно, не будете трогать короб вокруг браслета. Он укреплен особыми чарами, как вы видите.

– Но зачем? – удивилась Шарли. – Браслет и так же никто не может взять.

– Для безопасности, – пояснил управляющий, однако пояснять чьей не стал.

До обеда времени оставалось еще немало, и Джанос повел экскурсию по замку дальше, но перебить впечатление от залов с витражом и браслетом ничему не удалось. Скоро молодые люди разбрелись по замку поодиночке и небольшими группами. Шарли и Леа решили выяснить, что с дорогой. Слова управляющего – это хорошо, но хотелось бы знать правду от того, кому доверяешь. Отправить решили Лайха посмотреть.